Николас Эванс - Перевал Страница 10

— Полный набор. Желаю приятно провести время.

Бен поблагодарил женщину и прошел сквозь двойные стеклянные двери.

Небо, все в серых тучах, низко нависло над городом, а воздух был теплым, как бывает перед дождем. Эбби часто говорила, что погода в Монтане словно коробка ассорти — не знаешь, какую точно конфету вытянешь. Он вспомнил свой первый визит в Миссолу больше пяти лет назад, когда он и Сара ехали сюда, чтобы навестить дочь, ставшую студенткой университета. Был конец октября. Когда они прибыли, термометр показывал двадцать пять градусов, а на следующее утро, проснувшись, Куперы увидели, что выпал фут снега. Им пришлось выходить и срочно покупать теплую одежду. Бен вспомнил, что в тот день они приобрели для Эбби лыжную куртку, которая стоила больше двухсот долларов. Бог мой, какая же она была в ней красивая! Такая уверенная в себе, радостная и счастливая.

Бен заставил себя переключиться. Он не должен о ней думать так, иначе у него не будет сил принимать решения. Ему предстоит беседовать с шерифом, с людьми из ФБР, уточнять, как произошла трагедия. Если он не соберется, не отбросит мысли о том, какой жизнерадостной и сияющей он запомнил свою дочь, то не сможет сохранить ясную голову. Сара тоже нуждается в его поддержке как никогда. Он не хотел подвести и разочаровать ее, чтобы у нее появилась еще одна причина ненавидеть его.

Машина, которую он взял напрокат, оказалась маленькой серебристой японской моделью. Бену пришлось передвинуть сиденье максимально назад, чтобы его ноги могли разместиться под рулевой панелью. Сара, конечно, подумает, что он пожадничал, отказавшись арендовать что-то более солидное. Они не виделись уже год. При одной мысли о предстоящей встрече у него начинало сосать под ложечкой. Он завел машину, выехал со стоянки и медленно направился в сторону шоссе.

Второй раз, когда они разговаривали по телефону в тот день, Сара вылетала из Италии. Бену показалось, что она вполне овладела собой, потому что ее голос звучал по-деловому холодно. Ни один из них не пролил и слезы. Бен ожидал, что они обсудят какие-то вещи, но вместо этого услышал от нее целую серию заявлений. Тело отправят в Нью-Йорк, где и состоятся похороны, потому что там живут все близкие Эбби люди. В число «всех» Бена, очевидно, не включили, но он сделал вид, что не заметил этого. Состоится захоронение, как было принято в семье Сары, а не кремация. Бен хотел предложить как раз последнее, чтобы потом развеять пепел над Монтаной, которую Эбби очень любила, часто признаваясь, что это самое лучшее для нее место на земле. Но он снова промолчал, не желая давать повода для разногласий.

Далее Бену предстояло удивиться еще больше. Оказалось, что Сара уже позвонила Джошу в Нью-Йорк. Как она сообщила Бену, «он был опустошен, но держался». Бен хотел вместе с ней обсудить, как лучше сообщить страшную весть их сыну, но она его опередила. Бен был в ярости. Он собирался лететь в Нью-Йорк, чтобы поговорить с ним, и теперь жалел, что не сделал этого. Более того, Сара устроила пребывание мальчика у своих родителей в Бедфорде. Они уже приехали в город, чтобы забрать его. Сара увидится с ним ненадолго по возвращении из Италии, а затем отправится в Миссолу. Джош с ней не поедет.

Бен чувствовал себя морально растоптанным. Но, как всегда, он проглотил свои обиды и ничего не сказал. Сара мастерски использовала подобную тактику поведения уже не первый раз. Ему казалось, что она довела ее до совершенства. Оставлять его за бортом, когда требовалось принимать важные решения в отношении их детей, получалось у нее так легко и непринужденно, что жалобы Бена звучали бы глупо. Подтекст, который ясно читался в такого рода ситуациях, был всегда один: своим уходом ты показал, что недостаточно любишь собственных детей, а значит, лишаешься права давать советы и рассчитывать, что твое мнение будет приниматься во внимание.

Иногда Сара делала это прямо-таки с блеском, так что он не мог не находиться под впечатлением от ее решимости. Ему было непонятно, зачем бывшая жена так поступает, если они все равно уже давно не пара, но на этот раз он был вынужден признать, что она превзошла себя. Ведь теперь ему придется звонить сыну во вражеский лагерь своих бывших тестя и тещи. Джордж и Элла Дейвенпорт всегда считали, что он не достоин их золотой девочки, а его уход только усилил их презрение, наполнив души стариков мстительностью. Бена будто переместили в касту неприкасаемых, куда надо определять всех лжецов и неудачников.

Сразу после того как он закончил выслушивать список принятых Сарой решений, Бен набрал мобильный номер Джоша.

— Привет, Джоши.

— Привет.

— Я собирался прилететь и рассказать тебе об Эбби, но мама говорит, что уже сделала это сама.

— Да.

— Как у тебя дела?

— Наверное, в порядке.

Наступила долгая пауза. Бену были слышны какие-то перешептывания.

— Ты там с дедушкой и бабушкой?

— Да, мы в машине.

— Хорошо. Тогда передай им от меня привет.

— Ладно. — Ответы сына звучали натянуто и односложно.

— Мама говорит, что ты не поедешь в Миссолу.

— А смысл?

Его голос был таким ровным и бесстрастным, что Бен заподозрил неладное. Наверное, Джош принял очень много антидепрессантов, которыми его лечили последние несколько месяцев. А может быть, он был просто поражен новостью или стеснялся говорить при Элле и Джордже. Бен проклинал себя за то, что не полетел в Нью-Йорк сам. Это он должен был находиться сейчас со своим сыном, а не старики Дейвенпорты.

— Да, ты, наверное, прав. Позвони мне, когда будешь свободен, хорошо?

— Хорошо.

— Пока, сынок. Я люблю тебя.

— Да, пока.

Дом ритуальных услуг при крематории, который, как было написано на вывеске, «находится на службе жителей города с 1964 года», располагался между стоянкой и баром мрачного вида под названием «Гора Джека». Его окружала тонкая полоска газона, призванного создавать впечатление торжественности и покоя. Бен поставил машину на пустой стоянке, засунул руки в карманы пиджака и прошел к стойке администратора. Здание с многочисленными колоннами кремового цвета напоминало какой-то странный гибрид храма и загородного поместья, что заставило его, как архитектора, улыбнуться. В воздухе пахло прибитой дождем пылью. Когда Бен подходил к дворику, на асфальт упало несколько первых капель.

Часть здания, отведенная под приемную, была выдержана в серо-розовых тонах. Стены цвета магнолий были украшены искусственными цветами и картинами в рамках. В дальнем углу стоял телевизор с выключенной громкостью, развлекая одинокий столик и пару диванов, обитых голубым велюром. Бен нажал кнопку звонка, но не услышал сигнала. В ожидании прихода администратора он подошел поближе к картинам, заметив, что звук его шагов полностью поглощается ковром. На всех картинах были спокойные водные пейзажи с изображением реки, озера или океана. Они придавали общей обстановке спокойствие и умиротворенность. На них не было места страстям, ярким солнечным закатам или бушующему шторму. Ничто не должно было намекать на загробную вечность и Страшный суд. Бен подумал про себя, что у них наверняка имеется сотрудник, специально отбирающий изображения так, чтобы не ранить чувства клиентов. Может, они уже поработали над тем, чтобы к его приходу на стене не было ни одного горного пейзажа.

— Могу ли я вам помочь?

Молодой человек с круглым дружелюбным лицом и телом, которое казалось слишком длинным для его ног, шел навстречу Бену, неслышно ступая по ковру. Бен представился и заметил сочувственную улыбку на лице мужчины, который действовал осторожно, стараясь выказать нужную порцию сопереживания. Это был Джим Пикеринг, с которым и Сара, и Бен уже беседовали по телефону.

— Ваша жена звонила и сообщила, что вас не будет сегодня.

— Ей пришлось лететь более поздним рейсом. Я прилетел сегодня утром другим самолетом. Мы уже не в браке.

Он не знал, зачем выдал эту информацию, но мужчина кивнул в ответ, изменив характер своей улыбки — теперь в ней отразилась его обеспокоенность.

— Могу ли я увидеть… — Бен не мог заставить себя закончить вопрос. Как он должен сказать? Эбби? Мою дочь? Тело?

— Да, конечно. У нас все готово.

— Я хотел убедиться, что…

— Я вас понимаю.

Пикеринг спросил, не затруднит ли Бена, если придется подождать несколько минут, и, получив согласие, поспешил прочь, исчезнув в коридорном проеме. Снова наступила тишина. «В этом здании прекрасная звукоизоляция», — подумал Бен и начал размышлять о том, какие материалы они могли использовать при строительстве. Что же такое с ним происходит? Он ждет момента, чтобы опознать тело своей дочери, но при этом его занимает какая-то чертова акустика?!

Джим Пикеринг вернулся и попросил Бена следовать за ним. Пока они петляли в лабиринте коридоров, служащий объяснил, что они забальзамировали тело, как просила миссис Купер. Эта задача оказалась не самой сложной, потому что спасательная команда позаботилась о транспортировке тела в большом слое льда. Результат был намного лучше, чем можно было бы ожидать при сложившихся обстоятельствах и учитывая временной фактор. Бен не мог решить, то ли это скромная профессиональная гордость, то ли способ отвлечь его от предстоящего стресса.