Любовь Рябикина - Женька Страница 10

Зотов улыбнулся:

— Передам.

Он вручил жене декана банку с наливкой, попрощался с Ольховскими и повез жену к общежитию. Не успели подъехать, как на крыльце появились все многочисленные жильцы во главе с комендантом. Не слушая возражений Зотова, их просто внесли в холл, где стояли накрытые столы. Усадили рядом и предупредили:

— Можете не пить, здесь никто заставлять не будет. А вот посидеть часок–другой вы просто обязаны. В этом году ваша свадьба первая.

Едва расселись, как хор из двух сотен глоток гаркнул:

— Горько!

Сергей наклонился к уху Жени:

— Ты знала, что так будет?

Она улыбнулась:

— Догадывалась!

Студенческая свадьба гудела. Сергея и Женю поздравляли со всех сторон, а один из ребят, наклонившись к уху жениха, прошептал:

— Ты самую лучшую девчонку из группы увел. У нас все ребята рады были бы ее за себя взять. Береги ее!

— Обязательно!

Студенты вручили молодым свой подарок — шикарную детскую коляску немецкого производства. Женька слабо пискнула от удивления и смущения. Оказалось, что к подарку «приложили руку» и профессора.

Сергей среди студентов тоже почувствовал себя молодым. И когда их потащили танцевать, он «выдал» такое, что молодежь остолбенела, а потом принялась яростно свистеть и хлопать. Хотя Зотовы не выпили не рюмки, они веселились от души. Гулянье затянулось до позднего вечера. Комендант уговорила Сергея остаться до утра, предоставила молодым свою комнату, а сама ушла ночевать к студентам.

Сергей выехал в пять утра и полвосьмого был уже дома. Полдевятого Женя вошла в деканат с тяжелой сумкой. Все профессора были в сборе. Она поздоровалась:

— Здравствуйте! На днях я вышла замуж за человека, которого люблю. А вчера в общежитии наша свадьба была отпразднована еще раз. Мы с мужем знаем, что и все вы участвовали в ее организации. Мы хотим сказать вам огромное спасибо и просим выпить за наше счастье. Эту наливку мой муж делал сам.

В дверях появился Ольховский и добавил:

— И отличная, надо сказать, наливка!

Женька, поставив пятилитровую бутыль на стол, встала в сторонке и принимала поздравления преподавателей. Потом тихонько ушла. Все сразу же столпились возле бутыли. Вездесущая Мария Всеволодовна, преподаватель на отделении «Стоматология», вытащила пробку и понюхала:

— Запах умопомрачительный! Свежей вишней пахнет.

Николай Степанович заметил:

— Чем нюхать, лучше попробуйте!

— А занятия?

— А вы чуть–чуть. Я разрешаю. Ну, а уж остальное только после занятий.

Все потянулись к бутыли с рюмочками и стаканчиками. Пробовали и ахали:

— Ни один покупной ликер не сравнится с этой наливкой! И вишни на дне!

Декан опять подал голос:

— Моей жене обещали дать рецепт.

Мария Всеволодовна умоляюще посмотрела на него:

— Надеюсь, Николай Степанович, вы не собираетесь держать его в тайне?

— Не собираюсь. Между прочим, занятия уже пять минут назад начались. Студенты ждут…

Все мгновенно разбежались по аудиториям.

Евгения Зотова сдала сессию на «отлично» и действительно попала на практику к профессору Ольховскому. Чаще всего, для ассистирования особо сложных операций, он брал ее. Учил на практике. Потом доверил делать операции самостоятельно, а сам лишь наблюдал и время от времени что–то подсказывал. Женька прекрасно справлялась. Каждую субботу к ней приезжал муж и подружки на ночь исчезали из комнаты, чтобы предоставить им свободу. И каждый понедельник, регулярно, Ольховский бранил ее:

— Почему к нам не пришли? Ведь у нас целых две свободных комнаты. И что вам далось это общежитие? На вашей свадьбе я был твоим посаженным отцом. Я ведь теперь не чужой тебе. И Неля обижается, что редко бываешь. Прости старика, но привязались мы с женой к тебе!

Женька, чувствуя себя виноватой, слабо оправдывалась:

— Да не хочется вас тревожить. У вас и своих забот хватает.

Сергей приехал к ней весь белый и в поту. С трудом выбрался из машины. Женька подбежала к нему:

— Сережа, что случилось?

— Что–то мне плохо. В правом боку болит со вчерашнего вечера. Всю ночь рвало. По дороге тоже часто останавливался. Еле доехал…

Слабо улыбнулся:

— Ты ведь доктор у меня. Вылечишь…

И рухнул без сознания прямо к ней на руки. Женька с трудом удерживая тяжелое тело мужа, дико закричала:

— На помощь!

Мгновенно из дверей общежития выскочило несколько человек. Зотова внесли внутрь, а Женька вызвала Ольховского по телефону. Тот сразу же примчался в общежитие. Взглянув на белое лицо Жени и узнав, что Сергей успел ей сообщить, скомандовал:

— Немедленно в операционную при институте. По всем признакам у него острый аппендицит.

Обернулся к Женьке:

— Ты проведешь операцию.

Студенты прямо на руках внесли Сергея в приемный покой. Профессор уже шумел в ординаторской. Зотова готовили к операции, а его жена трясущимися руками натягивала перчатки. Ее марлевая повязка была мокрой от слез.

Муж лежал на операционном столе, а она все никак не могла решиться сделать надрез. Ольховский торопил:

— Давай! Каждая секунда на счету!

Женька поднесла прыгающий скальпель к коже мужа и уронила его:

— Не могу! Его не могу!

Профессор заорал:

— Вон отсюда, девчонка! Отчислю с курса! Вон!

Женька, рыдая, выскочила из операционной. Упала на кушетку без сил и задохнулась в плаче. Выбежавший следом по приказу профессора, Андрей Камаев, быстро открыл шкаф. Накапал в мензурку валерьянки, разбавил водой и заставил ее выпить. Когда она немного успокоилась, принялся утешать:

— Степаныч отойдет. Ты же его знаешь! Не принимай его слова к сердцу. Знаешь, сколько раз он меня выгонял из операционной? Не счесть! Пойду, взгляну, что там и тебе скажу. Да не трясись ты! Выживет твой Сергей, вот увидишь!

Заглянул в операционную через стекло и присвистнул:

— Ольховский сам оперирует!

Женька подняла голову:

— Как сам? Он же аппендицит всегда студентам поручает.

— Он, когда ты убежала, сказал, что случай сложный. Может из–за этого сам оперирует?

Андрей долго молчал, наблюдая, потом снова обернулся:

— Профессор отвалил. Твоего мужа наши девчонки зашивают, а он командует.

В дверях появился Ольховский. Ворчливо сказал:

— Камаев, ты никак бездельничаешь? А ну–ка, марш в операционную, поможешь там убраться!

Подошел к Жене и устало опустился рядом на кушетку. Стащил перчатки и бросил на стол:

— Стар я стал… Прости меня, девочка! Зря на тебя накричал. Родства вашего не учел. Уверен, что будь ты одна, все бы сделала как надо. Я все понял, только задним числом…

Женька уткнулась профессору в плечо. Глотая слезы, спросила:

— Как Сергей?

— Успели вовремя. Еще бы две–три минуты и лопнуло, а там и сама знаешь… Исход непредсказуем.

— Я могу побыть возле него?

— Да сколько хочешь. Только не плачь больше. Не выношу женских слез!

Женька рассмеялась и, чмокнув декана в щеку, исчезла за дверью. Николай Степанович покачал головой:

— Стрекоза! Что значит любовь!

Но вначале Женька позвонила в автомастерскую, рассказала об операции и попросила Власыча присмотреть за домом. Объяснила, где лежат запасные ключи. Старик пообещал ей «все исполнить в точности».

Когда Сергей открыл глаза, рядом сидела Женька в белом халатике и шапочке. Она держала его за руку. Лицо жены было опухшим от слез, но она радостно улыбнулась, едва он открыл глаза:

— Сережа! Все хорошо. Тебя прооперировали.

Он тихо спросил:

— Ты?

— Сам Ольховский. Я бы и занозу в тот момент не смогла вытащить.

— Что со мной было?

— Гнойный аппендицит. Еще бы немного и…

Женька еле сдержалась, чтобы снова не разреветься. Он попросил:

— Надо бы в мастерскую позвонить.

— Я уже позвонила. И Власыча попросила за домом приглядеть. Ты не беспокойся. Машину я перегнала на профессорскую стоянку. Мне Ольховский разрешил. До нее всего сто метров от общаги и никакого разрешения не потребовалось.

— Ты же вроде не умеешь водить?

— Кто сказал? Я еще на первом курсе права получила. Знаешь, как меня инструктор звал? «Дьяволенком».

— Долго мне здесь лежать придется?

— Не раньше чем через две недели выпишут. И то, если осложнений не будет.

Зотов хотел повернуться и не смог:

— Что это я привязанный?

— Чтоб не повернулся случайно. Швы могут разойтись. До утра полежишь так.

— А сейчас сколько времени?

Женька выглянула в коридор:

— Два ночи.

— Тогда почему ты не спишь? Иди отдыхай.

— Я и здесь могу прилечь. Ребята кушетку сюда притащили… Меня сегодня Ольховский чуть с курса не вышиб. Понимаешь, когда оперировала незнакомых людей, руки не дрожали. Но тут был ты! Я скальпель выронила и сказала, что не могу. Профессор так кричал! А потом выгнал из операционной. Неужели я не смогу быть хирургом?