Барбара Делински - Наслаждение и боль Страница 11

— Видели бы вы их вместе! Она чуть ли не молится на него, честное слово, — объявил Расс Лэнг, в душе которого Гретхен, похоже, задела романтическую струнку. — Ха! Кому из мужчин это не понравилось бы?

Леланд Коттер высказался на этот счет куда более откровенно:

— Может, он просто влюбился в нее по уши? Черт, она ведь красотка!

Грэхем высказал предположение, что Бена подкупила кипучая энергия Гретхен.

— Она то и дело таскает Бена то в горы, то на теннис. Они теперь постоянно путешествуют. А с Джун у них была очень тихая жизнь. Гретхен открыла перед ним совсем другой мир.

Женщины, в отличие от мужчин, были куда менее снисходительны. Понаблюдав за соседями, они единодушно решили, что если Бена манила возможность заполучить в постель молодую и красивую женщину, то Гретхен скорее всего манили деньги Бена. Каждый из них получил свое.

Конечно, некоторые основания для этого, вероятно, были. Однако это не объясняло, почему Гретхен после смерти Бена упорно остается жить здесь. Аманда ни минуты не сомневалась, что та поспешит продать дом, забрать деньги и убраться отсюда. Но Гретхен осталась. Вот и сейчас она копалась в саду, в своей короткой, обтягивающей юбке и таком же пуловере больше похожая на совсем еще юную девушку-подростка, чем на женщину, которой уже перевалило за тридцать.

Как странно… Аманда присмотрелась повнимательнее. Ей вдруг показалось, что обтягивающая одежда не скрывает выпирающий животик. Может, Гретхен беременна?

Неприятно пораженная этой мыслью, Аманда до отказа вывернула шею, разглядывая соседку через заднее стекло машины. Пришлось немного подождать, прежде чем Гретхен повернулась в профиль. Так оно и есть! Точно — округлившийся живот! Вот это да! Аманда застыла, точно пригвожденная к месту. Вот так номер, думала она. Бен скончался почти год назад, стало быть, он тут ни при чем. Но ведь Гретхен со времени его смерти практически не выходила из дома. Она жила затворницей, нигде не бывала и уж точно не бегала на свидания, иначе они наверняка заметили бы это. Насколько знала Аманда, единственными мужчинами, кто время от времени бывал у нее в доме, были водопроводчик, садовник и электромонтер. А также — по той или иной причине — Расс Лэнг, Ли Коттер и… и Грэхем.

Глава 2

Аманда так и сидела вполоборота, таращась через заднее стекло машины, когда из-под деревьев вывернул знакомый грузовичок Грэхема. Тут же забыв о соседке и волнующей тайне, которая ее окружала, она открыла дверь и выбралась из машины.

Грэхем небрежно развалился, придерживая руль одной рукой и выставив другую в окно. Когда они только познакомились, у него была другая машина, «мустанг» с откидным верхом, и Аманду еще тогда поразило, каким чертовски привлекательным он выглядит в ней, загорелый, с развевающимися по ветру волосами. Что-то дрогнуло в ее сердце при этом воспоминании, и ее вновь потянуло к нему. Потом она вдруг вспомнила, что ей сейчас придется сказать, и ноги у нее словно налились свинцом, а голова вдруг стала пустой и легкой.

Грэхем, свернув к дому, слегка сбросил скорость и приветственно поднял левую руку, здороваясь с Гретхен, та резко вскинула голову и проводила его взглядом. Машина въехала в ворота и остановилась в двух шагах от Аманды.

Оставив дверцу открытой, та обошла машину и направилась к грузовичку. И все это время она чувствовала на своем лице его пристальный взгляд. Вопросительный вначале, он почти сразу же стал жестким, словно он обо всем догадался без слов. Лицо Грэхема потемнело. Не выходя из машины, он откинулся на сиденье и молча ждал Аманду.

— Значит, у тебя начались месячные…

Она была благодарна ему за то, что он избавил ее от тягостной необходимости сказать это самой.

— Да. Полчаса назад.

— Ты уверена? Может, это так… случайность?

Аманда устало покачала головой. Нет, это была не случайность. Кроме того, низ живота у нее ныл знакомой, тупой болью.

— Может, стоит проверить на всякий случай?

— Не стоит. И так все ясно. Только зря тратить время.

Он опустил голову. Прошло какое-то время. Потом тяжелый вздох вырвался из его груди, и Грэхем взялся за ручку двери, собираясь выйти. Чувствуя, как глаза застилают слезы, Аманда повернулась и побрела к своей машине за сумкой. К тому времени, как она, закрыв машину, прошла по мощеной дорожке к навесу между домом и гаражом, Грэхем уже был там — прислонившись к перилам, он разглядывал задний двор с таким видом, словно видел его в первый раз. В свое время Грэхем лично спланировал его, и все здесь, до последнего куста, было посажено его руками. Он благоговейно ухаживал за двориком. Даже сейчас лужайка за домом сверкала и переливалась всеми оттенками зелени.

Их задний дворик всегда был предметом откровенной зависти и неприкрытого восхищения соседей. Но сейчас, как подозревала Аманда, Грэхем даже не замечал его великолепия.

— А я уж было решил, что на этот раз наверняка получится, — надломленным голосом прошептал он. Такой голос, наверное, бывает у человека, разом потерявшего все. — Черт, я почти убедил себя, что все будет в порядке…

Аманда прислонилась к стене напротив него:

— Я тоже. И доктор. Проклятье, мы же все просчитали заранее! Время было выбрано просто идеально!

— Тогда в чем проблема?! — прорычал он. В голосе его чувствовалось готовое прорваться раздражение.

Аманда прижала руки к груди:

— Сама не знаю. Как мне сказали, на этот раз созрели восемь яйцеклеток — на две больше, чем в прошлом месяце. И на семь — чем это обычно бывает у женщин. — Ее вдруг тоже захлестнула злость. — Проклятье, я думала, что хотя бы одна из этих чертовых клеток будет наконец оплодотворена! Господи, ну почему так случилось?! Это несправедливо! Ведь это же была наша очередь!

Все еще не отрывая взгляда от двора, Грэхем сурово бросил:

— Похоже, наша очередь прошла… — Он вдруг резко повернулся к ней. Зеленые глаза его теперь смахивали на два осколка арктического льда. — Так что же не сработало?!

У Аманды заныло сердце — она ненавидела, когда они вот так терзали друг друга одними и теми же бессмысленными вопросами. Лучше бы поддержал ее, вместо того чтобы мучить…

— Говорю тебе — не знаю, Грэй. И никто не знает. В пятнадцати процентах случаев бесплодие просто невозможно объяснить! Ты же сам слышал, что говорила Эмили.

— Слышал, а как же. И еще я слышал, как она говорила, что примерно шестьдесят процентов из этих самых пар умудряются зачать самостоятельно в течение трех лет. Тогда в чем же наша проблема?

Аманда не знала.

— Послушай, я делаю все, как мне говорят. Ты же сам видел — меряю каждый день температуру, вычерчиваю графики… короче, только что на голове не стою. Даже не поленилась в этот раз сделать узи, чтобы окончательно убедиться, что мы не ошиблись, выбирая время для осеменения.

— Тогда почему ты не забеременела?!

Аманда напомнила себе, что Грэхем злится не на нее — просто он страшно расстроен, что так все вышло. И все равно у нее было неприятное чувство, что он ее в чем-то упрекает.

— Говорю же тебе — не знаю.

— Мы слишком долго тянули с этим, — уронил он. — Тебе ведь было уже тридцать, когда мы поженились. Не нужно было оттягивать…

— Думаешь, этот год что-то изменил бы? Перестань, Грэхем. Это несправедливо.

— Чем старше ты становишься, тем это труднее. Нам ведь это уже говорили, верно?

— Миллион раз. Но если уж быть предельно точным, то они говорили немножко другое — что в тридцать уровень бесплодных пар резко увеличивается. Потом падает и делает еще один скачок — среди тридцатипятилетних. И потом еще раз — среди тех, кому уже сорок. Так что раз мы поженились, когда мне было уже тридцать, вполне возможно, для меня и тогда было уже слишком поздно. И коли мы перешли к взаимным обвинениям, так позволь спросить, ты-то сам почему ждал так долго? Где ты был, когда мне было двадцать три, к примеру?

— Учился в Пасифик Нортуэст. Собирался получить профессию.

Как она и предполагала, Грэхем постарался уклониться от ответа. Но Аманде было хорошо известно все об этих годах его жизни, и она не намерена была дать ему отвертеться. К тому же ее снедало острое желание переложить на мужа хотя бы часть своей вины.

— Ну конечно! — взвилась она. — Просто ты только что расстался с Меган и желал наслаждаться жизнью. Естественно, ведь тебе было только двадцать девять, и весь мир был открыт перед тобой. И ты вовсе не намерен был снова дать связать себя по рукам и ногам. Не знаю, как там насчет учебы, зато хорошо помню, как ты рассказывал, как ты тогда лазил по горам или спускался вниз по горным рекам в компании таких же сорвиголов, как ты сам. Вы тогда классно проводили время! Конечно, было бы куда лучше для нас обоих, начни мы раньше, но если бы судьба свела нас с тобой тогда, очень сомневаюсь, что ты бы захотел снова надеть на себя супружеские узы! Не говоря уж о том, чтобы обзавестись малышом!