Джоан Айкен - Джейн и Эмма Страница 12

Полковник Кэмпбелл, который в начале этой речи неприязненно нахмурился, покосился на супругу и, дождавшись ее одобрительного кивка, расхохотался.

— Ты только посмотри, она все спланировала! Тихая мышка совсем не так тиха, как мы думали, — у нее есть голова на плечах, точно есть. Генерал-майор Мур взял бы тебя в свой штаб, дерзкая девчонка. Так что миссис Кэмпбелл придется отказаться от орхидей и лилий.

— На самом деле, полковник Кэмпбелл, Джейн совершенно права, — вмешалась его супруга. — Я только сегодня утром говорила, что со всеми этими благотворительными комитетами у меня просто не хватит времени на поливку чахлых цветов, на которые все равно никто никогда не смотрит.

— Ну ладно, ладно. Отнесите инструмент в оранжерею, — распорядился он. — Хотя лично я не понимаю, как вам удастся убедить черного джентльмена обогнуть этот угол. Ну, Джейн, я хотел бы сегодня услышать особенно радующую сердце музыку в качестве награды за то, что наша гостиная лишилась столь ценного имущества. — Можно было посчитать удачным обстоятельством то, что частичная глухота полковника не повлияла на его увлечение музыкой, до которой он был большой охотник; ему было легче услышать мелодию, чем изменчивые модуляции человеческого голоса. — Я специально выделил этот угол для фортепиано, и теперь наша гостиная кажется решительно голой.

— Вы можете поставить туда кадку с орхидеями и лилиями, — предложила Джейн.

Полковник, усмехнувшись, погрозил ей пальцем, ущипнул за щеку и бодро направился к двери, на ходу прокричав жене, что идет в клуб и вернется только к ужину.

Рейчел слушала этот диалог, широко открыв глаза; когда отец ушел, она спросила Джейн:

— Как ты не побоялась т-так говорить с папой?

— Это было необходимо, — серьезно ответила Джейн. — Он бы испытал намного больше неудобств — да что там, он бы вышел из себя, если бы ему пришлось целыми днями слушать наши гаммы. Это бы нарушило его душевное равновесие и привело в дурное расположение духа. А в этом состоянии он только рычит и злится.

Гувернантка мисс Уинстэбл поджала губы и покачала головой:

— Джейн, детка, ты не должна произносить таких слов о своем добром опекуне и покровителе — да и вообще ни о ком.

Мисс Уинстэбл когда-то была гувернанткой миссис Кэмпбелл, а после этого много лет занималась образованием и воспитанием детей сестры мисс Кэмпбелл — леди Селси, семья которой переехала в Лиссабон; и по счастливой случайности достойная мисс оказалась свободной, чтобы предложить свои услуги Кэмпбеллам.

Но Рейчел она не нравилась.

Мисс Уинстэбл была, по ее мнению, как липкая нить паутины. Она препятствовала Рейчел и Джейн на каждом повороте, при этом сама не была видима или осязаема.

— Милая старушка, — вздохнула мисс Кэмпбелл, — как часто мы с Софи смеялись над ней, когда были маленькими. Единственный результат ее обучения, который я могу припомнить, — это выполненный шелком пейзаж, на завершение которого у меня ушло семь лет… Мне кажется, он еще где-то висит в доме бабушки в Бате, — сказала миссис Кэмпбелл и отбыла председательствовать на заседании одного из комитетов, созданных для формирования общественного мнения относительно реформы уголовного права, предотвращения работорговли, ликвидации телесных наказаний в вооруженных силах и расширения избирательных прав. Все это, а также прочая благотворительная и филантропическая деятельность стали теперь, когда она вернулась в Англию, ее главной заботой. Обеспечив дочери гувернантку и умную подругу, она сочла, что уделила вполне достаточно внимания родительским обязанностям и может заняться тем, что ей интересно.

Джейн через несколько дней пришла в отчаяние и отправилась к полковнику Кэмпбеллу, который сидел в библиотеке, пока еще весьма скудно обставленной — двумя креслами и столом, на котором лежало несколько подшивок «Рамблера».

— Сэр, позвольте вас побеспокоить.

Его тон был неприязненным:

— В чем дело? — Он чуть опустил газету и поверх нее посмотрел на Джейн.

— Сэр, мы ничему не учимся у миссис Уинстэбл, разве что вышиванию. Уверена, она хочет нам добра, но если мне предстоит стать гувернанткой, то мне нужны знания, да и Рейчел очень любознательна.

— А разве миссис Кэмпбелл не наняла для вас учителей?

Джейн покачала головой.

— Понятно. Теперь, когда мы вернулись, Сесилия наконец дорвалась до своих любимых дел и так в них погрузилась, что забыла обо всем. — Его тон был чуть насмешливым и снисходительным. — Что ж, об этом надо позаботиться. Ты правильно сделала, что пришла ко мне. О чем пойдет речь? Чем бы вы хотели заниматься? Астрономией? Историей? Языками? Географией? Литературой?

— О да, сэр, если можно, всем этим, пожалуйста! — воскликнула Джейн, почувствовав большое облегчение от того, что ее просьба встречена вполне разумно. — И еще рисование. Да и математика тоже. Должна сказать, Рейчел интересуется математикой.

— Правда? — Полковник был откровенно удивлен. — Ну что ж, о вашей образовательной программе я позабочусь немедленно. Когда приступает к своим обязанностям учитель музыки?

— Сегодня, сэр.

— Отлично. — И он взмахнул газетой, показывая, что больше не задерживает Джейн.

Синьор Негретти был очарован, обнаружив, что его лучшая ученица так хорошо устроилась в Лондоне (где он давал много уроков), с добрыми покровителями и совершенно новым фортепиано. И он, конечно, ничего не имел против новой ученицы, даже такой, которая в весьма почтенном возрасте девяти лет ни разу не видела клавиатуры. Довольно скоро он обнаружил, что Рейчел обладает несомненными способностями, быстро схватывает и всячески стремится наверстать упущенное время.

— Мисс Рейчел не скоро станет равной вам, мисс Джейн, потому что вы самая лучшая ученица из всех, что когда-либо у меня были, но у нее есть небольшой талант, который мы постараемся развить и использовать как можно лучше. К тому же у нее прелестное контральто, и вы сможете исполнять очаровательные дуэты.

— А как же ее заикание? — с тревогой спросила Джейн.

Музыкант досадливо всплеснул руками.

— Идиотизм! Всего этого можно было избежать, если бы не глупость родителей.

— Но уроки пения ей помогут, не правда ли, синьор Негретти? Я помню, вы рассказывали, что кто-то, с большим трудом говоривший, научился очень хорошо петь.

— Да, да, уроки пения ей, конечно, помогут, и еще вы, мисс Джейн, будете каждый день делать с ней упражнения для лица и горла. Я вам покажу.

В комнату вернулась мисс Уинстэбл, чрезвычайно взволнованная тем, что была вынуждена оставить ученицу наедине с учителем музыки — мужчиной! — так надолго. А Джейн на самом деле воспользовалась возможностью поговорить с мистером Негретти, пока у Рейчел шла из носа кровь — эта неприятность случалась с ней отнюдь не редко, иногда от волнения, но чаще вследствие резкого обращения отца. Гувернантка отвела девочку в ее комнату и уложила в постель с холодным компрессом на лбу и нюхательной солью.

— Бедная малышка! Такое неприятное, неподобающее леди заболевание. Надеюсь, она скоро его перерастет.

— Синьор Негретти, — спросила Джейн после окончания первого урока, — вы продолжаете ездить к Эмме Вудхаус дважды в неделю?

— Да, мисс Джейн, но что за прискорбные перемены! Приходить в дом, где я провел так много радостных часов, обучая вас, и встречать там только капризную мисс Эмму, которая совершенно не желает практиковаться. Быть может, вы желаете что-нибудь ей передать? С удовольствием это сделаю.

— Нет, спасибо, — быстро ответила Джейн, думая, как, должно быть, счастлива Эмма теперь, когда Джейн нет рядом. Напоминание в виде записки — последнее, что ей нужно. — Но я подумала, что вы едете туда как раз мимо дома моей бабушки и тети и, быть может, я могу иногда передавать с вами письма для них?

— Конечно, конечно, моя дорогая! — расцвел синьор Негретти. — Сколько угодно. Мне доставит удовольствие рассказать им, что у вас все хорошо, что вы растете, учитесь и с каждой неделей становитесь все красивее. И я могу привозить вам письма от них тоже.

— О Боже мой! Уж не знаю, насколько это умно и правильно — передавать письма с учителем музыки, — забеспокоилась мисс Уинстэбл, чьим первым побуждением, услышав о любом действе, предлагаемом ее подопечными, было его запретить как непристойное, грубое, неподобающее леди или по совокупности этих причин. А то и просто потому, что молодых следует распекать и наказывать.

Но Джейн немедленно обратилась к полковнику Кэмпбеллу, который оторвался от чтения «Условий Амьенского мира» и буркнул:

— Конечно, конечно! Посылай столько писем, сколько тебе будет угодно. И никогда больше не беспокой меня по таким пустякам.

Такая договоренность явилась сущим благом для Джейн и источником экономии на внушительных почтовых расходах для бедных дам из Хайбери, и для полковника Кэмпбелла тоже. Джейн, естественно, написала домой сразу же, как только приехала, заверив всех своих родных и друзей, что она отлично устроилась на Манчестер-сквер, хозяева ее встретили с большой добротой, и Рейчел проявила максимум дружелюбия; к письму был добавлен постскриптум: