Марсель Ферри - Любовница авантюриста. Дневная Красавица. Сказочные облака Страница 12

По правде говоря, каким все кажется простым, когда нет никаких проблем.

Вскоре наши два табурета были окружены заискивающими, веселыми господами, с которыми я беседовала без всякой причины. Но среди всех этих Гордонов, Дартмуров не было никого, хотя бы отдаленно напоминающего Давентри. Напротив, Оливер, мой Оливер, появился на несколько минут. При виде его я почувствовала сильный удар сердца.

— Привет, дорогой! — воскликнула Дороти Пенроуз. — Как поживаете? Так долго мне не выпадало счастья видеть вас.

Оливер подошел к нам.

— Я пересек Тихий океан и провел некоторое время на Бораборе, — сказал он, не глядя на меня.

Они обменялись еще несколькими ничего не значащими словами, в то время как какой-то туман заполнил мою голову чем-то мрачным и удушающим. Но я очень быстро обрела хладнокровие.

— Представляю вам Оливера Дивера. А это — Анна де Даула, — сказала Дороти Пенроуз, ни о чем не догадываясь.

Пожимая его сильную руку, мне удалось заглянуть Оливеру прямо в глаза. Между ними завязался разговор. Я же сидела молча, отстраненно, всем своим видом показывая, что мне это неинтересно.

«Ну вот, — сказала я себе, — первая опасность позади».

Почему я всего так боялась? Почему воображала, что правда всегда очевидна? Все прошло замечательно. Мисс Пенроуз и я уже накоротке: она стала «моя подруга Дора», а я — ее «дорогая Анна».

В эту ночь я уже собиралась засыпать, счастливая и спокойная, когда кто-то поцарапался в мою дверь. Безусловно, это был Оливер. Я открыла ему. Я воображала себе, что Оливер заключит меня в свои объятия, поцелует, возьмет на руки так, как он это делал всегда, а затем уложит меня на кровать со свойственной ему мужской уверенностью в себе…

Ничего похожего! Оливер мне сухо сказал:

— Все идет хорошо… Седрик Давентри на борту.

— Какой он из себя? — взволнованно спросила я.

— Он сказочно богат, — сказал мне Оливер тем же тоном.

— Я это подозреваю, но не это хочу знать, — произнесла я с какой-то нервозностью. — Какой он… внешне?

— Он такой, какой он есть. Не волнуйся, это трудный тип, не делай ничего, чтобы сблизиться с ним; случай не замедлит представиться сам собой.

— Оливер, — спросила я тихо, — я понравилась тебе сегодня вечером?

— Ты просто изумительна, удивительно хороша. Я тебя обожаю, — сказал он, взялся за ручку двери и исчез.

«Ну вот, — горько подумала я, ложась спать, — я выхожу на сцену с лордом Давентри! Какой-то господин, полный чванства, неудобный во всех отношениях, да к тому же, может, еще и женоненавистник! В конце концов, — сказала я сама себе, — не так уж их и мало, этих миллионеров, на белом свете хватает и холостяков. Считаю, что в этом году урожай на миллионеров будет прекрасный. Это отмечается во всех районах, где их выращивают».

Пень, покрытый лишайником

На следующий день, в час, когда миллионеры идут пропустить стаканчик, я уже была в баре вместе с Дороти Пенроуз, которая «пропускала» виски, как нефтяник пропускает нефть. Не хватало только трубопровода, но она без него прекрасно обходилась. Находясь в одном из углов бара, как на якоре, она напоминала корабль, пришвартованный в заливе. Мисс Пенроуз педантично накачивалась виски, подобно кораблю, загружающему свои трюмы.

Первый вошедший миллионер предстал перед моими глазами в первый раз. «Это он», — сказала я сама себе с каким-то странным ощущением в области сердца. Хоть он и нес на лице печать благополучия и знатного происхождения, он был очень толстым, я их такими именно и люблю — не слишком старых, со здоровой загорелой кожей лица, прямыми волосами, коротко подстриженными и совершенно седыми. Он был одет во фланелевый костюм цвета корицы; пурпурная гвоздика красовалась в его петлице, как символ мира и радости.

Леди Пенроуз повернулась спиной к двери; миллионер тяжело опустился на табурет напротив бармена, вытянувшегося перед ним уважительно, но с улыбкой.

— Джин! — сказал миллионер жизнерадостным и с приятной хрипотцой голосом. Затем извлек из кармана газету и принялся ее читать, бросая время от времени рассеянный взгляд голубых глаз.

На нас он не взглянул ни разу.

Все так же болтая с мисс Пенроуз, я внимательно рассматривала его. Вне всякого сомнения, это был лорд Давентри, остававшийся до настоящего времени невидимым, как это удается великим людям, живущим повсюду как у себя дома. Их обслуживали в каютах высшего класса.

Ну что же! Лорд Давентри был красивый мужчина с красивыми мускулистыми руками. Маленькие морщинки вокруг его глаз свидетельствовали о наличии чувства юмора, мощный затылок говорил о большой физической силе. Все это прекрасно, и я не имела ничего против того, чтобы принять этого миллионера в мой интимный мир. Именно в этот момент мое внимание, вероятно, привлекло и его внимание. Он резко повернул голову ко мне, наши глаза встретились… и с сожалением расстались из вежливости. Но почти тотчас же голубой огонь его глаз вернулся ко мне. Это повторялось с регулярностью вращающегося прожектора, и я почувствовала себя ярко освещенной.

«Попался, — сказала я сама себе. — Вот так всегда! Самые пресыщенные мужчины остаются беззащитными перед определенным типом женщин. Я — его тип, это очевидно». Моя эйфория все возрастала, и это длилось до тех пор, пока я не увидела, как в бар вошел почтенный старик весьма ядовитого вида и направился прямо к моему миллионеру. Последний, перестав созерцать меня, повернулся к вновь вошедшему и сказал:

— Давентри, как дела?

Я выдержала удар по-спортивному, даже не дрогнув.

Корсару, идущему к цели,

Нужна иль победа, иль смерть…

Ну что ж, я нацелилась на Давентри и я держу его под прицелом своих пушек. Выше флаги!

Ничего! Все впустую. Старый англичанин отказался от сражения.

Лорд Давентри был прототипом всего, что я ненавижу в людях. Очень высокий, худой, бледный, темные глаза подернуты тусклой пеленой, как некоторые сорта черного винограда.

«Как, — подумала я с явным беспокойством, — как зажечь хоть маленькое пламя в этом пне, покрытом лишайником?»

Оливер явно преуменьшил, когда говорил, что это равнодушный человек. Это был просто-напросто мертвец. И мне надо было воскресить в нем человека!

Как будто для того чтобы подтвердить мое впечатление, лорд Давентри неожиданно бросил на меня взгляд: мне показалось, что на мою сияющую красоту высыпали пригоршню пепла. Может, у меня брови были выщипаны неодинаково? Или слишком широкие плечи? Слегка припухла левая лодыжка? Нет? Да!

В свою очередь я бросила на лорда Давентри взгляд, как камень в собственный огород. И подумать только, что в случае удачи я буду вознаграждена присутствием этого достойного старца в пижаме в моей личной жизни!

Мне понадобились еще две порции виски, чтобы справиться с этой ужасной перспективой. В бар входили люди, шумные и жизнерадостные. Достопочтенная Дороти, резко повернувшись, заметила наших соседей.

— Здравствуйте, здравствуйте, — радостно сказала она им. — О! Хьютон! Ну подойдите же сюда на минутку. Я должна вас представить госпоже де Даула.

Вот и вторая проблема решена с легкостью. Знакомство состоялось. Я пожала сильную горячую руку Хьютона. Он слегка задержал мою руку, после чего я ввела свои два пальца в металлический холодный цилиндр, который был рукой Давентри. Я тотчас же решила сосредоточить все свое внимание на Хьютоне. Из кожи вон лезла, чтобы ему понравиться. К тому же кто знает, не смогу ли я одновременно разогреть этим лорда, состоящего из льда и стали? Но, по правде говоря, мне этого совершенно не хотелось, особенно когда мисс Пенроуз сказала, слегка отвернувшись в сторону:

— Хьютон — изумительный мужчина, вы не находите? Знаете, он необыкновенно богат. Это тот самый знаменитый Хьютон-каучук.

— Я не знаю, кто это такой, Хьютон-каучук, — ответила я.

Дороти громко рассмеялась.

— Я забыла, что вы поэт… Ну так вот, дорогая Анна, проснитесь. Это Хьютон — производитель шин, величина мирового масштаба.

— А!

— Вы представляете хоть немного, что это означает? — прошептала она мне. (Оливер! Оливер! Ты и впрямь плохо осведомлен!)

Во время обеда я прошла перед равнодушным оком Оливера, окруженная, как покрывалом из меха шиншиллы, нежной предупредительностью Хьютона. Что-то вроде спортивной команды вращалось вокруг нас, как вокруг мяча для игры в регби. Снаружи люди, должно быть, спрашивали: что там происходит?

— Это Хьютон, — говорили те, кто знал, какой мяч находился в центре свалки.

Во время еды я также не была одинока. Хьютон рядом со мной был одновременно и как отец, и как опытный соблазнитель. Я смотрела в будущее с возрастающим оптимизмом Чем легкомысленнее женщина, тем серьезнее ей надо обдумывать свои действия. Я решила довести Хьютона до настоящей страсти ко мне.