Элизабет Огест - Королевское поручение Страница 13

Виктория не понимала, как смогла задать такой вопрос. Ведь она практически попросила его остаться с ней. До встречи с Лэнсом она умела твердо стоять на ногах, теперь же почему-то слишком сильно стала полагаться на него.

Капитан неоднократно давал понять, что только по обязанности оберегает ее, не испытывая желания стать ее защитником. Впрочем, она и не нуждалась в защитнике. Она - самостоятельная женщина.

- Что касается одежды, - продолжил он, - то и платье, и костюм одинаково приемлемы.

Виктории осталось поблагодарить его за советы и отправиться в свою комнату, где она начала вынимать из чемоданов и критически осматривать свою одежду. Наконец она остановила свой выбор на сером костюме в тонкую полоску. У нее была только одна блузка, кокетливая, розовая, как гвоздика, и она пожалела, что не взяла с собой другую, строгую и белую. Но хуже всего, что единственной новой парой туфель оказались белые босоножки из тоненьких ремешков, на очень высоких шпильках, купленные специально для отпуска. Они ей очень шли. Конечно, сейчас бы ей пригодились простые туфли на низком каблуке, в которых она ходила на работу.

- Зато выглядят босоножки великолепно, пробормотала она. - Но, чтобы на таких каблуках сделать реверанс и не сломать себе шею, придется потренироваться.

" Через несколько часов Виктория в последний раз критически взглянула на себя в зеркало и отправилась на поиски капитана Грэйсона. Когда она вошла в гостиную, он поднялся так быстро, будто то, что он сидел в кресле, считалось нарушением правил.

- Ваше Высочество, - произнес он, сгибаясь в глубоком поклоне.

- Надеюсь, ваши слова означают, что моя одежда годится для аудиенции, - с сарказмом в голосе сказала она, чтобы скрыть свое удивление его столь формальной вежливостью.

- Вы прекрасно выглядите, - ответил он, становясь по стойке смирно. Нам надо ехать.

От этих переживаний по поводу встречи с великим герцогом она стала чересчур чувствительной. Вот и сейчас такая почтительность со стороны капитана Грэйсона испугала ее. Она снова встревожилась.

- Мое положение переменилось, пока я принимала ванну? Я должна узнать о себе что-то еще?

Лэнс ответил невозмутимо, как обычно:

- Я просто хотел подготовить вас к тому, как встречают принцессу во дворце. Разумеется, некоторые не будут кланяться так низко, а другие будут только отдавать честь. Но я считал разумным показать вам, как принято проявлять глубочайшее уважение. Теперь вас не удивит то, что вы увидите.

Виктории пришлось признаться себе, что она ожидала услышать комплимент, вроде того что она ошеломляюще прекрасна и что он не мог удержаться, чтобы ей не поклониться. В следующий миг ей стало смешно. Капитан Грэйсон не тот человек, который легко поддается эмоциям.

- Благодарю вас, - произнесла она. - А как я должна отвечать?

- Легким наклоном головы. Вот так, - показал он.

Виктория повторила его движение, затем, судорожно вздохнув, объявила:

- Хорошо. Я готова.

Несмотря на ее слова, Лэнс видел, как она встревожена.

- Не волнуйтесь. У вас все получится хорошо.

Я уверен, что герцог будет в восторге от вас.

Виктория посмотрела ему прямо в глаза.

- Вы и в самом деле так считаете?

Он не отвел взгляд.

- Да.

- Спасибо.

Когда Лэнс понял, что она стала спокойнее, уголки его губ чуть-чуть поднялись. Он даже не успел понять, как это произошло.

Виктория улыбнулась в ответ.

- Я уже подумала, что мускулы вашего лица совсем потеряли способность двигаться.

Лэнсу стоило больших усилий вернуть на лицо маску безразличия. В присутствии Виктории он испытывал непонятную радость, и ему даже хотелось смеяться. Но он знал, что не пройдет и недели, как она станет членом семьи Тортонов и едва будет замечать его.

Виктория покачала головой.

- Глядя на вас, я начинаю верить бабушкиным сказкам о том, как одно-единственное выражение может навсегда застыть на лице.

Лэнс открыл дверь.

- Нам пора.

Не желая опаздывать на свою первую встречу с отцом, Виктория кивнула и вышла из дома впереди Лэнса.

- Ну почему вы не сказали, что надо надеть тапочки? - ворчала она в спину Грэйсону, следуя за ним по тоннелю с каменными стенами, ведущему к потайному входу во дворец. Высохшая грязь на полу и паутина на стенах говорили о том, что потайным ходом давно никто не пользовался. Черт! выругалась она, оступившись на неровном полу и едва не упав. Остановившись, чтобы удержать равновесие, она уставилась на босоножки. - Мои туфли предназначены для танцев на паркете, а не для ходьбы по грязной земле.

Лэнс остановился, повернулся, одним прыжком оказался рядом и подхватил ее на руки.

Негодующее восклицание застряло у нес в горле, когда пламя снова охватило ее. Она не могла понять, почему тому, кто решил отстраниться от людей, простым прикосновением удавалось вызывать пожар во всем ее существе. Обняв его за шею, чтобы обрести опору, она посмотрела на него сбоку. Его лицо оставалось таким же невозмутимым, как и раньше. Ну почему ее так тянуло к мужчине, для которого она была только обузой?

Гнев на себя вытеснил бушевавший в ней огонь.

- Отпустите меня.

Лэнс начал внушать себе, что несет мешок картошки. Вскоре он убедился, что его самовнушение не имеет успеха. Ощущение ее тела в его руках вызывало совсем особенные смутные желания. Он бы и сделал так, как она велела, если бы у него был выбор. Но он должен исполнять свой долг. Он не должен допустить, чтобы она пострадала, упав в грязь и испачкав костюм.

- Я обязан доставить вас во дворец целой и невредимой.

- Я требую, чтобы вы отпустили меня, - заявила она, пытаясь вывернуться из его рук.

Когда Лэнс ощутил движение ее тела, то понял, что она может заметить, в каком он состоянии.

- Ведите себя спокойно, - повысил он голос.

Виктория прекратила вырываться, и к тому времени как они достигли входа во дворец, ценой немыслимых усилий ему удалось вновь обрести контроль над своим телом.

Он по-прежнему прижимал Викторию к своей груди, и она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Затем она увидела пульсирующую жилку у него на шее. "Наверное, ему тяжело нести меня, подумала она. - Хотя тут может быть и что-то другое". В уголках ее губ заиграла улыбка - ей понравилась мысль про "что-то другое". Очень понравилась.

Со вздохом Лэнс опустил ее на пол, покрытый толстым ковром. Она обрела равновесие, опираясь руками на его плечи. Затем ее руки медленно сдвинулись ему на грудь. Она глядела прямо ему в глаза.

- Спасибо, что подвезли. - В ее голосе прозвучала шаловливая нотка.

Лэнс внимательно разглядывал трещинки в стене у нее за спиной.

- Добро пожаловать во дворец.

Осознав, что он старается избежать ее взгляда, Виктория чуть не расплылась в улыбке. У нее окрепло подозрение, что она не так безразлична Грэйсону, как он пытается показать.

Лэнс сделал шаг в сторону, пропуская ее, и она вошла в небольшую уютную прихожую.

Лэнс провел ее лабиринтом коридоров, затем они поднялись по лестнице и остановились перед огромными, от пола до потолка, резными деревянными дверьми, на которых изображались сцены охоты в лесу. Возле них находились часовые, вставшие по стойке смирно, когда Виктория приблизилась.

Лэнс постучал в дверь, которая почти сразу распахнулась, и отошел в сторону, заняв свое место рядом с часовыми.

Виктория почувствовала, как сильно забилось от волнения сердце. Она не могла отвести взгляд от капитана Грэйсона, желая, чтобы он сопровождал ее. Одно его присутствие придавало ей сил.

Тем не менее она решила не быть такой трусливой и вошла в апартаменты великого герцога с гордо поднятой головой.

Виктор Тортон поднялся ей навстречу.

- Наконец-то мы встретились, - произнес он, делая шаг по направлению к ней.

"Вблизи он производит еще более сильное впечатление, чем на газетных фотографиях", - отметила Виктория. Высокий, прямой, с густыми седыми волосами и синими глазами, он держался так, как и должен держаться правитель государства.

Мановением руки он отослал всех, кто находился в комнате. Вспомнив, как надо себя вести, Виктория склонилась в реверансе, когда он приблизился к ней. Когда же она подняла голову, в комнате остались только она и великий герцог.

- Вы совершенно точно из рода Тортонов, сказал Виктор, и в его голосе прозвучало удовлетворение. - И, без сомнения, одна из прекраснейших. Ваша красота может сравниться только с красотой вашей бабушки Элен, а она в свое время считалась первой красавицей.

Щеки Виктории зарделись. Ее отец умел очаровывать.

- Вы очень добры ко мне.

- Садитесь же рядом со мной. - Великий герцог указал на два кресла перед камином.

Нервничая, но тщательно скрывая свое состояние, Виктория направилась к креслам. Когда она уже села, ей пришло в голову, что, вероятно, не следовало садиться первой. Она резко встала, подумала, что похожа на чертика, выскочившего из табакерки, и забеспокоилась, не выглядят ли ее движения смешными.