Айрис Денбери - Рандеву в Лиссабоне Страница 15

— Пока не знаю, — ответила Дженис, не желая его обнадеживать.

— Не глупи! Не лишай себя удовольствия из-за Уитни, ты не его рабыня. Надо получить максимум удовольствия в стране, где такой прекрасный климат.

Перед тем как выйти из такси, она повернулась к нему:

— Я надеюсь, ты еще не пригласил Леону и мне не придется выступать в роли сопровождающей?

— Джен, ты такая очаровательная, но ужасно ревнивая. Хорошо, обещаю, что не скажу Леоне ни слова. Это будет наш маленький секрет. Доброй ночи, дорогая. — Клайв опять притянул ее к себе и крепко поцеловал.

В своем номере она приняла душ и наконец улеглась в постель с чувством огромного облегчения. Она очень устала за этот день, устала эмоционально и физически, и теперь, когда она снова осталась одна, ее подавленное настроение вновь к ней вернулось. Она была так счастлива, когда ей значительно увеличили зарплату, больше того, для нее это означало, что мистер Уитни был доволен ее работой. Сейчас она снова осознала, что предала его, хотя Клайв совершил то же самое в отношении ее.

Клайв был для нее загадкой. Лежа в постели и раздумывая над состоявшимся между ними разговором, Дженис вспомнила быстро меняющееся выражение его красивого лица, отсвет нежности и теплоты в его глазах и задала себе вопрос, какое место в его жизни занимает каждая девушка в данный конкретный период его карьеры. Он выбирает их так, чтобы они были ему полезны. Та же Леона способствовала его привлечению в семейное дело Карвалью. Сама Дженис была ему полезна только до тех пор, пока работала с Уитни и могла узнавать о его намерениях. Хотя ее собственная догадка об увольнении Клайва оказалась катастрофической.

Хороший долгий сон, солнечное утро и удовольствие позавтракать на балконе полностью освежили Дженис. Она вдыхала прохладный утренний воздух и радовалась, что мистер Уитни выбрал столь потрясающую страну для своей командировки. Дождливый лондонский день мог навеять только депрессию.

Даже мистер Уитни оказался в хорошем расположении духа, но, вероятно, это было результатом проведенного с Сельмой вечера. Они начали работать, но через несколько часов он встал, взъерошил свои густые каштановые волосы и направился к открытой двери на балкон.

— Как вы себя чувствуете сегодня утром, Дженис?

Она взглянула на него и подумала, почему он задал этот вопрос.

— Спасибо, нормально.

— Извините, что я вчера так с вами обошелся. Должен признать, что разозлился оттого, что все так неожиданно повернулось, но оправдания моей ярости нет. Не только вы в этом виноваты.

Она смотрела на него широко открытыми глазами, с трудом веря, что ее босс действительно извиняется за свою вспышку гнева.

— Вы совершенно правы, переложив часть вины на меня, — сказала Дженис. Если он мог быть великодушным, то и она могла себе это позволить. — Я ошиблась и пришла к еще более неправильному заключению, но я ничего не говорила Клайву.

— Да, я вам верю. Диксон способен перевернуть самую невинную фразу, и всегда в свою пользу.

Он обошел стул, на котором она сидела, и положил руку ей на плечо.

— Еще раз простите за мою грубость. Но обещайте мне в дальнейшем быть очень осторожной и не говорить ничего лишнего в присутствии посторонних.

Дженис ответила ему слабой улыбкой. Она чувствовала, что вся дрожит, и у нее были совершенно ледяные руки, несмотря на теплое солнечное утро.

— Да, теперь я буду очень осторожной, — заставила она себя сказать спокойно. Но она имела в виду не только проблемы бизнеса.

Он снова сел в кресло, стоящее напротив нее, и взял в руки какой-то документ из папки. Потом улыбнулся:

— Даже к лучшему, что вы со мной так и не пообедали вчера. Это могло кончиться тем, что вы бы запустили в меня тарелкой.

Потом он надолго замолчал. И Дженис была благодарна ему за эти минуты отдыха. Она была очень взволнована тем, что сказал ей Эверард.

«Это просто невозможно», — сказала она сама себе, в голове у нее был сумбур. Влюбиться в своего собственного начальника! Такая банальная ситуация, от которой всегда предостерегают всех девиц. Как правило, такое случается из-за ежедневных встреч в офисе и общих интересов, связанных с работой.

Увлечение Клайвом абсолютно не пугало ее. Ей с ним было хорошо, и она всегда с радостью ждала свиданий. Но это новое странное чувство по отношению к Эверарду Уитни охватило ее с такой силой, что Дженис стало страшно. Она гнала мысль о том, что скоро ей придется расстаться с Эверардом. Любовь подкралась незаметно и неожиданно, и Дженис стала жертвой односторонней любви.

Слезы заливали ей лицо, и пальцы нажимали клавиши машинки почти вслепую. Она делала ошибки, и под предлогом, что ищет ластик, ей удавалось незаметно смахивать слезы, освобождать нос и, по крайней мере, казаться нормальной, деловой секретаршей.

Мистер Уитни был поглощен изучением огромного отчета и время от времени делал на полях заметки.

— И чем же вы занимались прошлым вечером, где были? — совершенно неожиданно задал он вопрос, не отрываясь от работы.

— Обедала в нашем ресторане.

— Виделись с Диксоном? — Теперь он уже посмотрел на нее через стол. И тут ее темно-карие глаза встретились с холодным взглядом его серых глаз.

— Да, я встретила его внизу в гостинице, после обеда, и он пригласил меня в кафе послушать народную музыку, — с некоторым вызовом ответила Дженис.

— Понятно. Надеюсь, он пришел, чтобы извиниться за то, что вовлек вас в подобную ситуацию, — произнес Эверард, сложив вместе кончики пальцев обеих рук.

Дженис не знала, что ответить ему. Если она признается, что они обсуждали деловые вопросы, Эверард снова воспользуется возможностью, чтобы предупредить ее никогда их не обсуждать с Клайвом. Но к тому моменту, когда она приготовила невинный ответ, он снова заговорил сам.

— Я бы предпочел, чтобы вы не встречались с Диксоном сейчас, — сказал Уитни. — Может быть, вам будет трудно совсем не встречаться с ним, но, по крайней мере, было бы крайне нежелательно появляться с ним на людях.

Лицо Дженис густо вспыхнуло.

— Мистер Уитни, я бы так и поступила, если бы вы заранее предупредили меня, что вам неприятно видеть меня в обществе Клайва. — Слова выскакивали прежде, чем она успевала их контролировать. — Вам совсем нет необходимости обращаться со мной как со школьницей, которой родители запрещают видеться с ее дружком за воротами школы.

— Тот факт, что вы так легко обижаетесь, только подтверждает мою мысль, что ваши чувства в отношении его вам самой не очень ясны. Конечно, вы понимаете, что, если я позволю Диксону перейти к Карвалью, как он этого хочет, и задержу отставку Колумбано, ситуация может осложниться. Я не хочу, чтобы говорили или хотя бы намекали на то, что, мол, секретарша является посредником между мной и Карвалью в надежде получать полезную информацию.

Она подняла к нему удивленное лицо, но не успела произнести ни слова, как он продолжил:

— Я вижу, что вам такая мысль и в голову не приходила. Но опасность существует, могу вас заверить.

Дженис посмотрела на свои руки, сложенные на коленях.

— Хорошо, мистер Уитни, я сделаю все, как вы меня просите. Безусловно, я не хочу быть вовлеченной в интриги.

Он фыркнул от смеха, и она посмотрела на него с неприязнью. Как смел он смеяться над ней, когда она пошла на его унизительные условия?

— На вашем месте я бы не равнял мою просьбу с высшим пилотажем международного шпионажа, — сказал он. — Все, о чем я вас прошу, — это благоразумнее выбирать себе сопровождающих.

На этот раз она даже рта не раскрыла, так как, чтобы она ни сказала, оборачивалось в пользу Уитни. Совершенно ясно, что все мужчины одинаковы, — Клайв, Уитни, да и все остальные привыкли любой ценой достигать своей цели. «Гораздо предпочтительней жизнь одинокой женщины», — подумала Дженис, представляя себя строгой деловой женщиной, целиком посвятившей себя карьере, которой все мужчины были безразличны, за исключением бизнес-партнеров. Это было благородное, хотя и скучное будущее.

Когда она немного успокоилась, то сообразила, что мистер Уитни, очевидно, согласился уволить Клайва вместо этого клерка Колумбано.

После обеда Дженис и Уитни опять сидели на балконе. Он курил сигару и попивал бренди, рассказывая ей о процессе выращивания винограда. Семья Карвалью владела несколькими поместьями в разных концах Португалии, где выращивался исключительно виноград. Они производили разные сорта вина, кроме портвейна.

— Может быть, пока мы здесь, нас пригласят в одно из поместий и вы все увидите собственными глазами, — предположил Уитни.

— Да, это было бы очень интересно, — ответила Дженис. Ему хотелось, видимо, внести какое-то разнообразие в ее жизнь, чтобы отвлечь от Клайва. Разве это имело теперь какое-то значение! Даже сегодня вечером он собирался удерживать ее на балконе гостиницы, как будто она была пленницей. С одной стороны, ей было это даже приятно, но, с другой стороны, это было подтверждением того, что ей не доверяют.