Гарольд Роббинс - Властелины удачи Страница 16

Сопровождаемый Энджи, Джонас купил фишек на пятьсот долларов. Поиграл в блэкджек, где у умного игрока были наибольшие шансы. Час спустя он стал богаче на сто двадцать пять долларов. Не так уж и много. Когда он обменивал фишки на наличные, кассир даже не взглянул на него.

Они заглянули в зал, где автоматы проглатывали металлические доллары и полудоллары, тряслись, звенели, но, остановившись, ничего не отдавали. Играющие на автоматах отличались большей эмоциональностью, чем сидящие у столов. При выигрыше они вопили от радости, привлекая новых игроков. Крупные выигрыши случались, но нечасто. Обычно автомат выплевывал двадцать пять или пятьдесят долларов. Игроков радовал сам факт выигрыша, и они не отлипали от автоматов. Последние приносили чистую прибыль. С ними казино постоянно было в выигрыше.

— Они тут просто печатают деньги, — пробормотал Джонас, когда он и Энджи поднялись на верхний этаж.

Глава VII

1

Джонас придумал имя и фамилию седовласому джентльмену с мясистым лицом, которому нравилось играть в блэкджек — Эл Стринг[11]. Неделю он играл в «Семи путешествиях» и оставил там тысячу восемьсот долларов. Перебрался во «Фламинго», где за четыре вечера выиграл триста долларов. Посетил и несколько более старых казино. Энджи постоянно сопровождала его. В старые казино ходил с ними и Невада, неотличимый от техасского нефтяного магната даже в стетсоне цвета соломы.

— Я начинаю понимать, что тут делается, — поделился Джонас своими наблюдениями с Невадой и Энджи, когда они ужинали, вернувшись из очередного ночного похода. — Вся прелесть казино состоит в том, что через него проходят наличные деньги. Именно это привлекает тех, кто правит этим городом. Только подумайте, какие тут открываются возможности.

— И какие же? — спросил Невада.

Он не считал себя простаком, но не знал, что имеет в виду Джонас.

— Из того, что лежит на поверхности, — уклонение от налогов. Как ты думаешь, какую часть прибыли они показывают? Пятьдесят процентов? Семьдесят пять? Сколько денег утекает отсюда безо всякого учета?

— Есть еще одна тонкость, — вставила Энджи. — Казино принадлежит нескольким партнерам, многие из них живут на востоке. Они приезжают сюда как обычные игроки. А улетают с брифкейсами, набитыми деньгами. Увозят свою долю прибыли. Если налоговый инспектор случайно прознает про эти деньги, они всегда могут сказать, что им повезло и они их выиграли. Они никогда не признаются, что им принадлежит часть казино и что они регулярно стригут купоны. Каждый день часть прибыли уходит в неучтенку.

По случаю позднего часа они ограничились сандвичами. Джонас запивал свой бербоном, Невада и Энджи — пивом. Он снял парик и отлепил от десен воск, который, неясно почему, вызывал у него жажду.

— Большинство партнеров не могут открыто назвать себя таковыми, — продолжала Энджи. — Они сидели в тюрьме, и правительство Невады аннулировало бы лицензию казино, если б стало известно, что они в доле. Поэтому они приезжают и просто играют, увозя домой «выигрыши». И все довольны.

— Глупо так рисковать предприятием, которое может открыто делать большие деньги.

— Есть партнеры, которые ни при каких обстоятельствах не захотят высовываться.

— Для обычной секретарши ты слишком много знаешь, — вставил Невада.

— Если покрутиться здесь какое-то время и не слишком прикрывать глаза, можно много чего увидеть, — ответила Энджи.

— Мне надо поговорить с Чандлером, — решил Джонас.

2

На следующий день Моррис Чандлер поднялся к ним на ленч. Энджи в компанию к Джонасу и Неваде не пригласили.

Чандлер постоял у окна, глядя на плавательный бассейн. Затем прильнул к окуляру телескопа, возможно наведя его на особо соблазнительную девчушку. Затем развернул телескоп и начал разглядывать что-то еще, вероятно не менее интересное.

— Вы уже поняли, зачем он здесь? — спросил Чандлер Джонаса.

— Я, конечно, иногда смотрю на купальщиц, но…

Чандлер усмехнулся:

— Вы не туда смотрите. Убедитесь сами.

Джонас нагнулся к объективу. И увидел обнаженных девушек.

Они загорали на террасе пентхауза соседнего отеля, отгороженной от нескромных взглядов густой растительностью. Лишь окна верхнего этажа отеля «Семь путешествий» находились выше террасы. Отели разделяло несколько сотен ярдов, поэтому хозяева пентхауза полагали, что их девушки находятся в полном уединении. Не могли же они знать, что Моррис Чандлер установит на пятом этаже настоящий телескоп, дабы доставить маленькую радость своим дорогим клиентам.

— Девушки работают, — пояснил Чандлер. — Это их работа — загорать голыми.

— В каждом бизнесе есть свои тонкости. — Джонас вернулся к столу. — В наш первый вечер вы начали рассказывать, как работает казино. Познакомили меня с основами. Невада говорит, что вы согласны учить меня и дальше.

— А что вы хотите знать? — спросил Чандлер.

— Какой у вас объем неучтенки? — спросил Джонас.

Лицо Чандлера окаменело. Он помялся, прежде чем ответить вопросом на вопрос:

— А если я скажу, что неучтенки нет?

— Скажите.

Чандлер посмотрел на Неваду, который не отрывал глаз от его лица. Похоже, его тоже интересовал ответ. Чандлер глубоко вдохнул:

— Мне нечему вас учить. Скорее вы можете учить меня. Вы слишком много знаете.

— Ну, я не федеральный шпион. И уж конечно, не полицейский информатор.

— То, что считалось незаконным сто лет тому назад, нынче абсолютно законно, — продолжил Чандлер. — Аморальный поступок пятидесятилетней давности сейчас воспринимается как само собой разумеющееся. А что тогда укладывалось в рамки закона и морали, сейчас может считаться незаконным и аморальным. Некоторые богатейшие семьи Америки сколотили свои состояния способами, которые теперешние ревнители общественной морали сочли бы неприемлемыми. Одни торговали рабами. Другие содержали бордели. Как говорится, всему свое время. Что-то уходит, что-то приходит. Теперь вот у нас появились лицемеры-политики вроде Кефовера, которые надеются на истерических обвинениях всех и вся нажить политический капитал. Дело…

— Кому принадлежит «Семь путешествий», Моррис? — прервал его Джонас.

— Восемнадцать процентов — мои, — ответил Чандлер. — Хотя по бумагам — шестьдесят один. Но по сорока трем я — лишь номинальный владелец, доверенное лицо тех, кто не хочет, чтобы их имена связывали с казино.

— Вы просто не можете допустить, чтобы их имена связали с казино, — поправил Чандлера Джонас.

— Пусть будет по-вашему.

— У Счастливчика Лучано есть доля в казино, прямо или через доверенное лицо?

— Вы шутите? Лучано? Ни в коем разе.

— А у Френка Костелло? У Синеглазого Джимми? — продолжил Джонас.

Чандлер покачал головой.

— У Мейера Лански?

— Нет. У Мейера доли нет. Но у нас с ним контракт. Он наш консультант.

— И насчет чего он вас консультирует?

— Контракт проверен Министерством юстиции. Мейер помогает нам вести учет доходов и расходов, чтобы казино работало честно. Все знают, что он первоклассный специалист. В свое время он управлял многими заведениями, которые существовали вне закона. Министерство юстиции не потребовало расторгнуть контракт, там сочли нормальным наше решение взять его в консультанты. Возможно, вы этого не знаете, но Мейеру Лански ни разу не выносили обвинительного приговора.

— Вы хотите сказать, что он подсказывает вам, как получать неучтенку, — уточнил Джонас.

— Я хочу сказать, что он подсказывает нам, как распределять прибыль, — ответил Чандлер.

— Официально отель «Семь путешествий» принадлежит корпорации. И лицензия на открытие казино тоже принадлежит корпорации «Семь путешествий». А вы — единственный владелец акций.

— Вы проверяли, — покивал Чандлер. — Хорошо. Официально, по бумагам, все принадлежит мне. В определенном смысле меня можно сравнить с Мейером Лански. Я чист. В полиции на меня ничего нет. Поэтому я идеальный зиц-председатель.

Невада заулыбался:

— Да, конечно, Мори не наказывали даже штрафом за переход улицы в неположенном месте.

— Я не собираюсь спрашивать вас, кто совладельцы «Семи путешествий». — Джонас пристально посмотрел на Чандлера. — Но вот что меня интересует. Сколько нужно денег, чтобы построить отель с казино в Лас-Вегасе?

Чандлер отпил вина.

— Когда мы впервые пришли сюда в сорок шестом, на это требовался миллион долларов, включая стоимость земельного участка. На «Фламинго» Сигел и его партнеры потратили три миллиона. Строительство «Семи путешествий» обошлось нам в пять с половиной.

— А что случится, если вы откажетесь от неучтенки? — спросил Джонас.