Анджела Уэллс - Истерзанное сердце Страница 18

- Если не считать чего? - в глубокой тревоге спросила она.

Тэйн пожал плечами.

- Если не считать того, что он хочет видеть свою мать. Он знает, что не может видеться с тобой каждый день, но отказывается понимать, почему ты не приходишь к нему, когда с ним приключилось несчастье. Он думает, что его наказали за какой-то проступок, и постоянно твердит, что очень жалеет об этом, и спрашивает, когда ты его простишь.

- Я еду немедленно. - По ее лицу текли слезы. Смахнув их тыльной стороной руки. Сапфира позволила Тэйну проводить ее вниз и усадить в машину. Странно, что она не заметила ее знакомых очертаний, стоя несколько минут назад во дворе дома. Хотя в тот момент она была занята тем, как повежливее отвергнуть домогания Майкла.

Она позволила Тэйну усадить себя на переднее сиденье, рядом с водительским местом, и вспомнила гневные филиппики Майкла против тирании ее мужа. В этом с ним нельзя не согласиться, с холодной отрешенностью подумала Сапфира. Ее мозг терзала тревога за сына. Только где-то в отдельных уголках ее сознания настойчиво звучали мотивы из прошлого: Тэйн, властелин, повелитель, хозяин...

Несколькими минутами позже, не успел Тэйн повернуть ключ в замке, как Спиридоула распахнула передние двери.

- Он сейчас спит. Оба они спят. - Ее широкая улыбка была адресована Сапфире. - Теперь, когда вы здесь, с ним будет все хорошо, вот увидите!

- Я должна подняться и увидеть его. - Не обращая внимания на добродушное ворчание Тэйна и одобрительный кивок Спиридоулы, Сапфира устремилась наверх, перепрыгивая через две ступеньки, полная невыразимой тревоги и холодной решимости во что бы то ни стало увидеть сына, обеспокоенная, несмотря на заверения Тэйна, тем, что ее ожидает в детской.

Оба малыша мирно спали в своих кроватках, разделенных столом, на котором тускло светила ночная лампа.

- О мой Стефанос, мой дорогой малыш! - пробормотала она, опускаясь на колени рядом с мальчиком и ощупывая кончиками пальцев его прохладный лобик, как бы пытаясь своими прикосновениями к его нежной коже успокоить его и в то же время не разбудить. - Мамочка с тобой, мой родной.

Она осторожно приподняла простыню и, увидев на нем легкую хлопчатобумажную пижамку, с волнением стала разглядывать ничем не прикрытую часть тельца, пытаясь увидеть какую-нибудь ссадину, синяк или ушиб, но не нашла ничего. Она колебалась, ей хотелось, как бы это ни было эгоистично, разбудить его, почувствовать, как его ручки обвиваются вокруг ее шеи, и она все время убеждала себя, что ничего страшного с ним не произошло.

- Оставь его, Сапфи. Пусть он спит, - услышала она тихий, но решительный голос и, резко обернувшись, почувствовала устремленный на нее отстраненный взгляд Тэйна, будто она была здесь непрошеным и чужим человеком. Сердце у нее сжалось от боли. Он вовсе не желал ее присутствия в доме. Если бы Стефанос заснул чуть раньше, она так бы ничего и не узнала.

- Пожалуй, ты прав. - Было невероятно трудно подавить в себе материнский инстинкт, но в то же время бессмысленно тревожить ребенка, когда он наконец успокоился. Вздохнув, Сапфира вновь укрыла малыша простыней и, наклонившись, прикоснулась губами к его мягкой щечке. После этого она подошла к другой кроватке и поцеловала Викторию.

Она с трудом поднялась, чувствуя во всем теле слабость и усталость от пережитого шока, и, подняв глаза, увидела устремленный на нее твердый и оценивающий взгляд Тэйна.

- Ну что, оказалось, мое присутствие вовсе не так уж обязательно! - с наигранной веселостью сказала Сапфира, но, к своему ужасу, она почувствовала, как глаза ее наполнились влагой и по щекам покатились две безжалостные, непрошеные слезы. Ей стоило усилий сделать вид, что ничего не произошло. - Я позвоню тебе утром, чтобы узнать, как он себя чувствует, если ты не возражаешь. - Сапфира не стала дожидаться ответа, зная, что Тэйн не будет возражать. - А сейчас я была бы тебе более чем благодарна, если бы ты вызвал для меня такси.

- Насколько более... Сапфи? - спокойно, без всякого выражения на лице спросил ее Тэйн. - Достаточно для того, чтобы попрощаться со мной столь же страстно, как со своим провожатым сегодня вечером?

- Ты шпионил за нами! - с негодованием воскликнула Сапфира, чувствуя, как кровь прихлынула к ее лицу.

- Тише! - Тэйн вывел ее из детской и закрыл за ними дверь. - Дети достаточно наслышались наших ссор, им хватит на всю жизнь. Ради всего святого, дай им спокойно поспать. - Он мягко подтолкнул ее к лестнице. Мы закончим наш разговор внизу, если ты этого хочешь.

- Нет-нет, я просто хочу вернуться к себе, - запротестовала она, очутившись внизу и не в силах противостоять Тэйну, твердой рукой направившему ее в гостиную.

- Если ты предпочитаешь миловаться со своим ухажером под хорошо освещенной аркой, то должна знать, что рискуешь быть замеченной, - сказал он с холодной и презрительной усмешкой на губах. - Твое счастье, что ты не пригласила его к себе на ночь.

- Об этом не могло быть и речи, - ледяным тоном отрезала она. - Но если уж ты так печешься о моей морали, то могу порадовать тебя, сообщив, что больше не буду встречаться с ним.

- Прекрасно, - спокойно ответил Тэйн. - Хотя почему ты думаешь, что я поверю этому, в то время как ты не устаешь обвинять меня, без всякой причины и несмотря на мои многократные отрицания, в неверности, убей Бог, не знаю! Надеюсь все же, что ты говоришь мне правду, Сапфи, так как я хотел бы знать еще кое-что. Какие у тебя соображения насчет Стефаноса?

- Что ты имеешь в виду? - с недоумением уставилась на него она.

- Я имею в виду, когда он проснется утром и станет плакать, увидев, что тебя нет рядом, - нетерпеливо бросил он.

- Все будет хорошо. Ты же сам сказал: ничего серьезного у него нет!

- Я не говорю о его физическом состоянии. Меня тревожит то, что эмоционально он разрывается на части! Ради всего святого, как ты можешь быть настолько слепой? До последнего времени, в течение девяти месяцев, ты навещала детей каждый день. Им трудно понять твое отсутствие, как бы ты им это ни объясняла. Theos mou! - взорвался Тэйн, не слыша ее немедленного ответа. - Самое меньшее, что ты можешь сделать, - это остаться здесь на ночь и быть радом, когда малыш утром позовет тебя.

- Я не могу! - с трудом выдавила из себя Сапфира. Продолжать эти мучения было бы слишком жестоко как для нее, так и для детей.

- Но почему же, Сапфира? Почему? - с агрессивной настойчивостью требовал он. - Есть какая-то причина или тебе просто доставляет удовольствие делать все наперекор мне?

- Это нечестно! - бросилась она на свою защиту. - Я тоже могу спросить тебя, доставляет ли тебе удовольствие унижать меня?

- Унижать тебя? - он вскинул брови, разыгрывая изумление. - Когда же я унижал тебя, Сапфира?

- Все это время! - возмутилась она. - С того самого момента, как я вошла в этот дом, ты все время помыкал мной, как если бы... если бы...

- Как если бы я любил тебя и хотел, чтобы ты освоилась в этом новом и незнакомом для тебя окружении с наименьшими трудностями? - тихо продолжил он, глядя на ее непокорное лицо сквозь полуопущенные веки.

- Нет! - в отчаянии выкрикнула она, пытаясь объяснить ему свои тогдашние чувства. - Как если бы я была строптивым ребенком, нуждающимся в строгой дисциплине!

- В самом деле? - напустил он на себя озадаченный вид. - Должен признать, что не могу припомнить ничего подобного.

- Ты помнишь тот день, когда мы все утро собирали полевые цветы и, когда я нечаянно опрокинула корзину, ты настоял, чтобы я ползала по полу, подбирая каждый цветок, и клала их опять в корзину?

- Первого мая, через год после нашей женитьбы?

Сапфира кивнула, и Тэйн нахмурился, как бы силясь припомнить тот случай.

- Мы собрали большую корзину. Я помню, какой это был чудесный день, и я хотела после завтрака спуститься с тобой на берег...

- А я сказал тебе, что у меня нет времени и я должен поработать над очень важной программой. - По его веселому и ироничному взгляду Сапфира поняла, что его забывчивость - не что иное, как поза. Внезапно она почувствовала пробежавший у нее по спине холодок - запоздалое предупреждение, что она была неосторожна, вспомнив именно этот инцидент. Если он помнил все с такой же ясностью, как она...

В тот раз она была раздражена и злилась на него, потому что хотела полностью насладиться чудесным весенним днем. Безумно любя Тэйна, она не желала делить его ни и кем и ни с чем, тем более с бездушным компьютером. Теперь-то она понимала, что была тогда эгоистичным и испорченным ребенком. Почувствовав себя обделенной его вниманием, она фыркнула и с гордым видом прошествовала по комнате, задев своей широкой юбкой корзину с дикими хризантемами и рассыпав цветы по всему отполированному деревянному полу.

Сапфира уже подошла к двери, когда Тэйн окликнул ее и потребовал, чтобы она собрала цветы и поставила их в воду.

- С какой стати? - разозлилась она. - Это всего лишь сорняки. Пусть Эфеми подберет их и выбросит. В конце концов, мы за это ей платим!