Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях Страница 19

Париж, Франция, 1788 г.

Селин — дочь землевладельца из селения в Гаскони. Она — темноглазая жгучая красавица. Ей всего восемнадцать, вся жизнь у нее впереди. Она сумасбродна, беспечна, любит приключения. И вот однажды, в сезон уборки хмеля, в ее жизнь врывается бесшабашный красавец Перегрен Жиффар, начинающий адвокат. Обаятельный, остроумный, с бесноватыми глазами, Перегрен соблазняет наивную девушку, лишенную материнской опеки, и в поле с хмелем под мириадами звезд расшнуровывает на ней корсаж. Потом, когда они отдыхают после блаженства любовных утех, предлагает ей руку и сердце. Церемония бракосочетания состоялась через час — в пасторском сарае при свечах. На следующее утро, когда Селин проснулась, ее ждали дурные известия. Пастор умер во сне, не успев зарегистрировать брак, а Перегрена и след простыл. Он бежал в Париж.

Она пишет ему пятьдесят писем, но ни на одно не получает ответа. А спустя девять месяцев у нее рождается ребенок. Скандал, устроенный ее благочестивой соседкой, мадам Элмер, и недовольство отца гонят Селин из родного дома. В то утро, когда она уезжает, отец отправляется на долгую прогулку, никому не сказав о времени своего возвращения. Он даже не прощается с дочерью…

Париж встречает Селин не с распростертыми объятиями. Она поселяется в трущобах, и, когда приходит в адвокатскую контору, где работает Перегрен, ей говорят, что он улетел в Италию на воздушном шаре. Она возвращается в свою каморку, чтобы вдоволь нарыдаться. Но даже в этом удовольствии ей отказано: нужно поменять пеленки ребенку…

Оставшись с одним су в кармане, Селин должна решить, на что потратить монету: на новую красивую заколку для волос или на молоко для ребенка. К счастью, она встречает Бибби Маккензи, прачку-шотландку, и та одолживает ей денег, которых хватает и на заколку, и на молоко. Бибби — женщина с сильными руками и ногами, и с усиками, которые заметны лишь при дневном свете. Ее глаза светятся добрым юмором, она способна видеть смешное в любой ситуации. Они быстро сдружились; с помощью Бибби Селин стала прачкой. Однажды, когда она стирала мужскую куртку, старая газета упала на пол и открылась на странице, где сообщалось о женитьбе Жиффара на богатой наследнице. У Селин от мыльной воды зачесались руки.

Селин была умелой прачкой и своей работой завоевала безупречную репутацию. Число ее клиентов росло, и вскоре в Седьмом округе не осталось ни одной знатной семьи, которая не пользовалась бы ее услугами. Селин пришлось нанять работников, потом еще и еще. В конце концов она сама перестала стирать и теперь лишь управляла своей прачечной. Бибби она платила за то, чтобы та смотрела за ее ребенком. Руки у нее больше не чесались.

Второй раз в жизнь Селин входит любовь — в облике Жака Дантона, управляющего фирмой по продаже моющих средств. Жак старше нее, мудрее; от него веет солидностью и стабильностью. Их первый совместный ужин был чисто деловой, но потом Жак отослал слуг и привел ее на крышу. В небе мерцали звезды. Это напомнило Селин хмелевое поле и Перегрена — неблагодарного изменника Перегрена, женившегося на другой женщине. Злясь на себя, Селин позволяет Жаку поцеловать ее. Вскоре он уже поглаживает ее корсаж. И не сказать, что ей это неприятно…

Увы, ее счастье скоротечно, разрушено тяжелой рукой истории. Крестьяне голодают, средние классы читают опасные философские книги, в воздухе витает ветер перемен. Разъяренная толпа штурмует Бастилию, начинается Великая французская революция. Беспорядки на улицах вынуждают знать сидеть дома за закрытыми дверями. Теперь им не нужно стирать вещи так часто, как прежде. Бизнес Селин рушится. Ребенок, уже научившийся ползать, случайно падает с лестницы…

Площадь Согласия оглашают визг пил и стук молотков. Революционеры возводят первую гильотину. Жак убеждает Селин бежать от этого сумасшествия. Почему бы им не эмигрировать в Швейцарию? Селин соглашается: снег и шоколад — это здорово. Со слезами на глазах Селин целует на прощание Бибби Маккензи, садится вместе с Жаком в экипаж, и они трогаются в путь. Через некоторое время они возвращаются, чтобы забрать забытого ребенка.

В таверне Монбельяра, расположенного в десяти милях от границы, кроме них всего два постояльца. Вид у обоих настороженный, но после нескольких бокалов спиртного они расслабляются и называют себя Луи и Мари. Все вчетвером садятся играть в вист и вдруг слышат за дверью шум. В таверну врываются революционеры и арестовывают всех сидящих за столом. Селин связывают по рукам и ногам, суют в рот кляп и швыряют на дно повозки. И только тогда она понимает, с кем ей довелось играть в карты…

Как обидно, до чертиков обидно, стоять на ступеньках гильотины, если ты не совершил ничего противозаконного! Селин и Жака приговорили к смертной казни лишь за то, что играли в карты не с теми людьми. Первым обезглавили короля Людовика, затем Мари. Следующим храбро вызвался Жак, и это оказалось кстати. Когда его голову в корзине понесли прочь, толпа вдруг хором охнула, глядя на странное зрелище в небе. Это был Перегрен! На воздушном шаре! Он приземлился на площади и побежал к Селин, чтобы все ей объяснить…

Оказывается, причиной его столь внезапного отъезда после первой брачной ночи явилась срочная тайная дипломатическая миссия, возложенная на него Министерством обороны. Но он просил пастора все ей объяснить. А старый болван взял и умер. Неудачное стечение обстоятельств. Письма, что Селин посылала ему, до него не дошли, поскольку даже высшие чины посольства не знали точно, где он находится. Сообщение о бракосочетании, о котором Селин прочла в газете, относилось к совершенно другому Перегрену Жиффару — его дальнему родственнику.

— И еще, — добавил Перегрен, — полагаю, у тебя, должно быть, мой ребенок?

— Ой, — ответила Селин, — в суматохе я забыла его в Монбельяре!

Толпа расступается, и вперед выходит Бибби Маккензи. На руках у нее ребенок Селин, который уже научился ходить. Селин и Перегрен обнимают старую женщину и бесстрашного малыша. Революционеры тем временем начинают проявлять беспокойство, хотят скорее казнить Селин. Находчивый Перегрен подбрасывает в воздух сто су, толпа бросается подбирать деньги, а они, воспользовавшись всеобщей сумятицей, бегут к воздушному шару.

Снова наедине, Селин и Перегрен плывут высоко в небе, держа путь на юг. Ребенка они конечно же опять забыли, но намерены вскоре забрать его у Бибби. Прежде они вернутся в родную деревню Селин, вымолят благословение у ее отца и поженятся, на этот раз по-настоящему. А также воздадут по заслугам коварной скандалистке мадам Элмер. После отправятся в Испанию: для медового месяца лучше места не найти. Перегрен привлекает к себе Селин и начинает медленно расшнуровывать лиф, разжигая в ней чувственность…

15.

НЕ БЫЛО ПЕЧАЛИ…

Керала, Индия, 960 г.

Чола — идеальный вариант для любовницы. Во-первых, она живет далеко от Танджура: исключена всякая вероятность, что у нее когда-либо будут хоть какие-нибудь дела с моей женой. Во-вторых, она чертовски красива: губы, грудь, бедра — все в ней радует глаз. Наконец, она весьма энергична в постели. За три ночи мы испробовали все возможные позы. Но что особенно приятно, она ублажала меня орально, и при этом, в отличие от моей жены, не кривилась, будто ее тошнит. Да, то были восхитительные три дня, и, хотя дорога домой заняла почти неделю, я все еще сладостно ежился, вспоминая полученное удовольствие.

Домой я приехал поздно вечером, жена была уже в постели. Я разделся и приступил к омовению. Тогда-то, глянув вниз, я и заметил. Прямо на кончике моего пениса сидел прыщ.

Прыщей на пенисе у меня никогда не было, значит, это была не случайность. Похоже, красавица Чола в придачу к трем дням несказанного блаженства оставила мне на память еще кое-что.

— Ты что так долго? — окликнула меня с кровати жена.

Мой лоб покрылся испариной. Что делать? Если жена увидит прыщ, она сразу догадается о его происхождении. Я снова натянул штаны и вышел к жене. Она сидела на кровати и штопала носок. Я лег рядом с ней. Через некоторое время она спросила:

— Ну что?

— Ты о чем? — вопросом на вопрос ответил я.

— Разве ты, как всегда, не намерен потребовать от меня исполнения супружеских обязанностей?

При обычных обстоятельствах я так и сделал бы. С Чолой, конечно, моя жена не сравнится, но за неделю воздержания я порядком изголодался по плотским утехам. А вдруг моя верная жена заразится? Тогда она уж точно будет знать правду.

— Нет. — Я демонстративно зевнул. — Дорога была долгой, устал. Спокойной ночи.

На том и успокоились.

На следующий день прыщ стал больше, побагровел и выглядел пугающе. И зудел. Стараясь не паниковать, я сказал жене, что должен съездить по делам в близлежащий город Хебли. Я часто ездил туда по делам торговли, так что она не стала задавать лишних вопросов.