Эйми Карсон - В первый раз Страница 19

Да, у Жак не было достаточно опыта, и она не переживала из-за того, что Блейк стал ее первым мужчиной. Но он был слишком сдержанным, и никто, взглянув на них со стороны, никогда бы не подумал, что они провели ночь вместе.

Так пусть Блейк хотя бы разозлится.

— Если ты добиваешься, чтобы тебя осудили за мелкое правонарушение и выгнали с работы, действуй свободно, — произнес Блейк.

Его осуждающий тон положил конец терпению Жак.

— Хорошо, — сказала она. — Так и сделаю.

В детстве она меняла семьи не ради того, чтобы потом зависеть от всего света. Мистер Идеал ошибается. Если думает, будто ее так легко напугать.

«Это мой выбор. Мое решение. Моя жизнь».

Блейк видел, что Жак едва сдерживает свой гнев; его голова словно пульсировала от ярости.

Груз ответственности скоро раздавит его. Он устал быть единственным, кто решает чужие проблемы, устал быть тем, кто думает о последствиях. Хотя бы раз он хотел веселья и беззаботной жизни юношеских лет, чем, казалось, вовсю наслаждаются его мать, Никки и Жак.

Почему разум остальных молчал, заставляя его принимать решения?

Блейк бесился, думая, что Никки испортит себе будущее, разрушит карьеру, еще даже не начавшуюся. Роль главы семьи, которую он принял после смерти отца, почти уничтожила Блейка, и его коробило при мысли, что сестре придется заплатить за проступок. Он обещал отцу, что будет заботиться о Никки, и пусть небо рухнет на землю, но он сдержит обещание. А это значит, нужно защищать ее от сожалений, которые в конце концов станут клеткой для души.

Но Жак не была частью семьи Блейка. Почему тогда он так переживает за ее выбор?

Страх придал его словам жесткости.

— Если хочешь саботировать свою карьеру — это твое дело, — говорил Блейк, стараясь не обращать внимания на свежую привлекательность Жак, ее едва тронутые загаром соблазнительные ноги. А еще эти ковбойские сапоги…

Черт подери, неужели эта женщина больше всего на свете хотела свести его с ума?

— Но я не позволю разрушить будущее моей сестры, не позволю втягивать ее в эту свару.

Жак смотрела на него озабоченно, и Блейк знал, что она не притворялась. Он видел их с Никки вместе; видел, как крепнет их привязанность. Жаклин Ли могла рискнуть своей жизнью, но она никогда бы не причинила вред его сестре.

И от этого действия Жак еще больше разочаровывали Блейка.

— Я бы никогда не навредила Никки, — тихо произнесла она.

Блейк смотрел в ее лицо, на котором отражалось волнение, и не мог отвести глаз.

— Тогда оставь ее в покое.

— Хорошо, — хрипло ответила она.

Блейк почему-то не почувствовал удовлетворения, когда Жак согласилась. Он был потрясен, что не может просто отвернуться и бросить ее на произвол судьбы.

Ему было не все равно.

Блейк приблизился к Жак.

— И прекрати устраивать суматоху и подвергать риску свое положение, — добавил он. — Ты должна перестать выставлять напоказ свою свободолюбивую натуру и начать думать о том, как твои действия скажутся на других.

Судя по взгляду Жак, аргумент Блейка был неубедителен. Черт бы побрал эти изменчивые человеческие эмоции. К женщине должна прилагаться инструкция. Он ждал решения Жак.

— Мои действия тебя не касаются, — сказала она.

— Ты сделала так, что касаются.

— Отлично, — пропыхтела она. — Тогда я не хочу, чтобы ты мне дальше помогал.

— Тебе нужна моя помощь, — резко бросил он. — Я просто хочу, чтобы ты перестала саботировать ситуацию, выставляя себя чертовой нонкомформисткой.

Последовала долгая пауза.

Затем Жак подняла руку, демонстрируя запястье, разрисованное чернилами.

— Видишь эти шрамы? — спросила она. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. — Я нанесла их в подростковом возрасте, решив, что лучше терпеть физическую боль, чем прятать ее в сердце.

Блейк был поражен ее словами. Он хотел ответить, утешить ее, но Жак остановила его.

— Хочешь, чтобы я изменилась? — Ее рука безвольно упала, взгляд все еще пылал. — Очень жаль. Я много лет кочевала по чужим семьям. Я расстраивалась, потому что многие считали меня недостаточно хорошей. Я не вписывалась. И через какое-то время я поверила, что со мной что-то не так. — Она гордо вздернула подбородок. — Но я больше не куплюсь на этот дерьмовый девиз в стиле «ты разрушаешь-саму-себя». С помощью детей и добросердечных волонтеров я поняла, что я — красивая, умная женщина, достойная уважения. — Она показала рукой на изображение Ареты Франклин. Затем ткнула Блейка в грудь. — И мне не нужно, чтобы ты учил меня жизни.

— Жак…

— И я не дам страху и сомнениям отравить мое будущее, — произнесла она и, отступив, подняла майку.

Живот был иссечен паутиной пурпурных шрамов. Блейк вздрогнул, его словно обдало ушатом ледяной воды.

Жак резко добавила:

— Это со мной уже случалось, и назад я не вернусь.

Грязное ругательство сорвалось с его губ, когда он рассмотрел шрамы, появившиеся много месяцев — а может, лет — назад. Не было ни единого не изуродованного сантиметра. Кожа была обезображена ее собственной рукой.

Печаль и ужас охватили Блейка.

— Господи, Жак… — прохрипел он, ступив ближе. Его затошнило, чувство гадливости целиком поглотило его.

— Не надо меня жалеть, — жестко произнесла она. — Мне не нужно твое сочувствие. Я горжусь тем, кто я есть и как живу.

Ее лицо озаряли уверенность и страстная убежденность. Жак четко произносила каждое слова, и взгляд ее впивался в Блейка.

— Я проклятый борец и заслужила эти шрамы.

Грудь Блейка тяжело вздымалась, различные эмоции боролись у него в душе. Страстное восхищение. Глубокое смирение. И нотка обиды. Эта женщина, которая спустилась в ад и вернулась, сражаясь, постигла то, что ускользало от него изо дня в день. Она навязывала жизни свои условия, вместо того чтобы отрицать желания и подчиняться логике.

Долг против потребности.

Разум против страсти.

Любить Жак или отрицать собственное Я.

Взгляд Блейка невольно скользнул к розовым губкам, которые были сжаты в тонкую линию.

Жак опустила футболку и встала еще ближе, так, что он чувствовал запах лаванды. Его возбуждали ее страсть, красота и сила.

— И если ты хочешь коснуться меня снова, — произнесла она низким голосом, — перестань смотреть на меня так, будто не знаешь, заняться со мной любовью или отругать, как непослушного ребенка.

Сердце Блейка бешено билось, словно стремилось вырваться из груди. И мужчина, который привык получать желаемое, не оглядываясь на последствия, дикий мятежник, подавляемый годами, пробудился.

Выругавшись, Блейк обхватил руками шею Жак и грубо впился поцелуем в ее губы.

Простонав, Жак прижалась к твердой груди Блейка, со всей страстью и огнем, что копились долгое время, возвращая поцелуй. У них была всего одна ночь, затем последовали бесконечные часы бессонницы, и теперь она испытывала облегчение, оказавшись в его объятиях. Она могла наконец вновь касаться Блейка, и ощущать себя женщиной, сексуальной и прекрасной. Однако главным было то, что теперь он знал о ее прошлом.

И все равно хотел ее.

Блейк не вел себя как Джек. Он не смотрел на нее так, словно собирался в ужасе сбежать. Не было пугливого блеска в глазах, который превращал Жак из милой странной девочки в страшную безумицу.

Блейк страстно целовал ее, будто давая понять, что прошлое осталось в прошлом. Он стремился контролировать Жак, и кто бы мог подумать, что это так заведет?

Он властвовал на ней, его движения были окрашены яростным отчаянием. Блейк скинул пиджак и принялся нетерпеливо развязывать галстук.

— Запри дверь, — приказал он.

Затем сорвал рубашку, разулся и расстегнул брюки. Жак с вожделением взглянула на него и вернулась к столу.

Его глаза горели жаждой. Блейк просунул палец под пояс шорт Жак и притянул ее к себе; расстегнул шорты, и они упали на пол.

— В три я должен быть в офисе.

Почувствовав себя свободной как никогда, Жак сорвала с себя футболку, обнажив живот — символ прошлой жизни.

— У меня в четыре коктейль и лекция твоей матери о подрывной деятельности, — ответила она.

Блейк, застонав, вновь впился в нее жестким поцелуем, как бы предупреждая, что в этот раз он будет все контролировать. Затем немного отклонился, его взгляд был стальным.

— Никакой подрывной деятельности.

— Хорошо, — сказала она, отбрасывая шорты, мешавшиеся под ногами. — Я просто разыграю ее, притворившись, что делаю заметки.

Блейк сжал ее груди, и, скользнув губами ниже, принялся терзать ее соски. Он покусывал их и поглаживал до тех пор, пока Жак не затрепетала от удовольствия.

Она спустила его брюки.

— Никки обеспокоена. — Она уже задыхалась от предвкушения. — У нас есть примерно час.