Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ Страница 20

— Да, и уже есть ребенок. Мы с моей Ленче дружили с самого детства. Вместе росли, потом полюбили друг друга и поженились. Моя жена сирота. Она воспитывалась в нашей семье и была как дочь моим родителям. Но они очень не хотели нашей свадьбы…

— И ты все равно женился?

— Я не мог обмануть мою Ленче. Родители отказались помогать нам. Им не нравилось, что я, парень из зажиточной семьи, взял в жены бедную девушку, хотя моя Ленче работящая — лучшей хозяйки не найти во всей округе. Мы не хотели жениться так рано, хотели подождать, но обстоятельства вынудили нас сыграть свадьбу. Родители выгоняли Ленче из дома. Мы отделились и живем дружно и счастливо.

— Я понимаю тебя прекрасно. Ты, наверное, очень любишь свою жену. Какая она?

Юноша сразу преобразился. На его лице появилось мечтательное выражение. Милко закрыл глаза и, как бы вспоминая, произнес:

— Моя Ленче высокая и тоненькая, как тополек в поле. Ветры дуют — она качается из стороны в сторону, а не ломается. Ее жизненной стойкости можно позавидовать. Глаза у моей любимой, как два сапфира — голубые и прозрачные, волосы — мягкие, шелковистые, и улыбка на лице… А как она поет! Заслушаешься…

Милко замолчал. Я стояла в каком-то оцепенении. Казалось, юноша заколдовал меня словами. Перед моими глазами встали двое — Милко и незнакомая Ленче. Они взялись за руки и побежали по широкому полю навстречу восходящему солнцу. А над ними полилась песня — мелодичная, жалобная, бередящая душу.

— Что это вы тут застыли? — Ироничный голос Ихсана опустил меня с небес на землю.

Милко растерянно захлопал длинными ресницами.

— Да вот, — объяснила я. — Милко рассказывал мне о своей жене.

— А-а-а… — разочарованно протянул Ихсан. — С завтрашнего дня у нас уже будет новый проводник. А ты, Милко, не забывай нас. Мы на обратном пути, может быть, заедем к тебе в гости.

— Спасибо за все. — Юноша поклонился и вышел за дверь.

В воздухе повисло неловкое молчание. Чтобы как-то прервать его, я снова начала вспоминать разговор с проводником.

— Представляешь, Милко описал мне свою жену так, что она стоит у меня перед глазами: сапфировые глаза… шелковистые волосы… гибкий стан… Наверное, первая красавица в деревне.

Ихсан недоуменно посмотрел на меня.

— О ком ты говоришь?

— О Ленче. А вы разве знакомы?

— Конечно. Когда я искал проводника, мне посоветовали обратиться к Милко. Я был у него в доме и видел его жену.

Я с интересом спросила:

— Какая она? Расскажи.

Ихсан пожал плечами:

— Обыкновенная, ничего особенного. Худенькая, маленькая девушка. Таких сотни… Если бы не ее хромота, то можно было бы назвать хорошенькой…

Слава Аллаху, что есть на земле такие люди, как Милко!

Деревня Р…, 30 августа

Снова собираемся в дорогу. Наш новый проводник совершенно не похож на Милко. Юноша был веселым, общительным, любил пошутить, а Вангела можно назвать замкнутым человеком. Он хмуро глядит на свет, не выпуская изо рта длинную трубку.

— Зато он хороший проводник, — так объяснил Ихсан свой выбор.

Но я никак не могу привыкнуть к новому человеку. Мне кажется, что Вангел пережил большое горе — так печальны его глаза. Но я не решаюсь спросить, только поглядываю на проводника сквозь чадру. Вангел хорошо знает турецкий, но я пока не слышала от него ни одного слова. Когда Ихсан нас знакомил, мужчина лишь поклонился мне. Переговоры проводник ведет с майором. Только после этого я узнаю обо всем от Ихсана.

— Где ты его нашел? — как-то поинтересовалась я.

— Мне посоветовали обратиться к нему. Сказали, что лучше него никто не знает здешних мест.

— Но он же такой нелюдимый.

— Да, разговаривает он только о деле, а может, это и к лучшему…

И вот мы трясемся в повозке под палящим солнцем. Жара стоит невыносимая, кажется, что вокруг пересохли все реки. Я облизываю губы и делаю очередной глоток воды. Ловлю на фляге взгляд майора и протягиваю ему сосуд. Вангел даже не оборачивается на нас. Ихсан трогает проводника за плечо и предлагает воды. Мужчина молча берет флягу и, отпивая глоток, возвращает обратно. Как вынести этот тяжелый путь? Я целый день молюсь о дожде. Легче всех переносит дорогу Вангел. Этот человек поистине сделан из кремня. Я все больше проникаюсь симпатией к нему. Жара не спадает.

Мы останавливаемся в какой-то деревне. Мне настолько плохо, что Ихсан ведет меня под руки в дом. Я, как подкошенная, падаю на пол, но сон долго не приходит. Ихсан и Вангел тихо переговариваются под окном. Шум их голосов слышен как сквозь вату. Я думаю о Кямране. Где он? Что сейчас делает? Мысли о муже помогают задремать, и сквозь сон я слышу, как грохочут раскаты грома. Мне кажется, что это залпы орудий… Но вот капли дождя забарабанили по крыше, и я понимаю, что молитвы не прошли даром.

Утро дает мне силы встать и снова направиться на поиски Кямрана. Вангел с Ихсаном заботливо укладывают меня в повозку.

— Феридэ, может, передохнете денек, — предлагает майор.

Я отрицательно машу головой:

— Нет, надо ехать.

По-моему, офицер рассказал мою историю проводнику. Мне кажется так потому, что Вангел совершенно по-другому стал ко мне относиться. Его взгляд чаще останавливается на моем лице, он стал теплее и человечнее. Однажды Вангел даже заговорил со мной. Это произошло неожиданно.

На привале Ихсан пошел в деревню расспросить, не знают ли там что-нибудь о Кямране, а я осталась у повозки. Проводник, напоив лошадь, вдруг спросил:

— Госпожа, вы не хотите обратиться к одному знахарю?

Я опешила, но как ни в чем не бывало ответила:

— Но я же не больна.

— Нет, не в этом дело. Тут недалеко живет старик, который не только лечит травами, но и рассказывает о прошлом. Этот знахарь также может поведать о будущем.

— Неужели? — Я была заинтригована.

— Да, если вы желаете, я свожу вас к нему. Он мой знакомый и постарается помочь.

Тут подошел Ихсан. Я не удержалась и выложила ему про старика.

— Феридэ, это очень хорошая идея, — поддержал меня майор. — Местные знахари, насколько мне известно, профессионалы в своем деле. Может, встреча с этим стариком поможет нам в поисках твоего мужа.

Мы летели в эту деревню, как на крыльях. Даже лошадь вроде скакала быстрее. Наконец показались окраины селения.

— Где он живет? — обратилась я к Вангелу.

— Дед Илико? Да вон в той хатке. — Проводник указал рукой на небольшой приземистый домик.

Остановившись у ворот и привязав лошадь, мы вошли во двор. Вангел уверенно направился в сени. Спустя несколько секунд он, растерянно озираясь, вышел и, разведя руками, сказал:

— Там никого нет…

Мы немного потоптались во дворе, и тут проводник догадался посмотреть в сарае. Оказалось, что дед Илико был там и кормил свиней. Я очень этому удивилась. Но мое удивление увеличилось еще больше, когда я увидела самого знахаря.

Вместе с Вангелом они вышли из хлева, хлопая один другого по плечу, смеясь и громко разговаривая. По сравнению с огромным проводником дедушка казался наполовину меньше. Седенький, весь покрытый сеточкой морщин, он напоминал гнома из детской сказки. Только острые голубые глаза как бы пронизывали насквозь.

— Познакомьтесь, Ихсан и Феридэ, это дед Илико.

Знахарь подошел ко мне и, взяв за руку, сказал:

— Пойдемте в дом…

Ихсан было двинулся за нами, но Вангел остановил майора.

Мы с дедом зашли в небольшую комнатку. Я с интересом огляделась вокруг. Первое, что бросилось в глаза, — это икона в углу. Я всегда с пониманием относилась к чужой вере, но сейчас мне стало страшно. Ведь будущее мне будет предсказывать человек, который молится даже не моему богу… Старик словно прочел мои мысли:

— Не волнуйтесь, Феридэ, я не сделаю вам ничего плохого.

Мягкий голос знахаря подействовал успокаивающе.

— Садитесь. — Он указал жестом на лавку.

Я примостилась на краешке. Старик подошел к небольшому столику под иконой и зажег стоящую на нем свечку. Потом он сложил руки перед собой и начал молиться…

Если бы кто-нибудь из моих родственников узнал о том, что я обращаюсь за помощью к иноверцу, они бы не одобрили этот поступок. Но жизнь — сложная вещь. Она порою забрасывает нас в такие водовороты, что мы вынуждены идти наперекор многим своим принципам. Вот и сейчас — ради Кямрана я готова на все…

Украдкой я взглянула на знахаря. Вид у него был отрешенный, глаза слегка закатились. Мне стало немножко жутковато, и, переведя взгляд, я принялась рассматривать комнату. Обстановка ее была более чем скромной: деревянный стол и лавка, в углу большой кованый сундук, на окнах раздвинутые черные занавески. Вот и все, что я заметила за то время, пока старец усердно молился.

— Вы сирота и рано лишились родителей, — вдруг заговорил он, прервав мое случайное занятие. — В юности на вашу долю выпало много бед и испытаний. Долгая дорога из-за несчастной любви…