Барбара Картленд - Незнакомка. Снег на вершинах любви Страница 20

— Хоть я и не должна говорить обо всем этом, но все же скажу! — смягчилась кандидатка во фрейлины. — Мне известно все, что происходит в этом доме. Ибо своей первейшей обязанностью я считаю оградить ее светлость от всевозможных огорчений и неприятностей! У нее такое слабое здоровье! Да и годы… годы уже не те! Я никак не могу заставить герцога понять, что для счастья его матери нужно только одно: чтобы она могла делать все, что ей хочется!

— А она не может себе этого позволить? — наивно спросила Вирджиния.

И снова на лице секретарши появилось выражение таинственности и отчуждения.

— А какая женщина может? — ответила она уклончиво. — Вам, мисс Лангхольм, я доверяю и поэтому под большим секретом скажу… но вы… вы обязаны дать мне слово, что никому и никогда…

— Естественно! Я никогда не разглашаю того, что мне сообщают по секрету, — гордо ответила девушка, и мисс Маршбэнкс придвинулась к ней с заговорщицким видом.

— Так вот! Я — социалист! — выпалила она торжествующе.

— Социалист? — тихо вскрикнула Вирджиния. — Но они же… они против богатых!

— Совершенно верно! И я тоже! Единственное исключение я делаю для ее светлости. Если бы я рассказала вам хоть маленькую толику того, что я наблюдала здесь, в замке, у вас бы волосы встали дыбом! Вот почему я решительно выступаю против аристократии и всего того, что они защищают!

Вирджиния едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Она представила себе, какой несчастной и никому не нужной почувствовала бы себя мисс Маршбэнкс, если бы она очутилась за порогом этого аристократического мира, в котором она, судя по всему, чувствовала себя как рыба в воде.

— Вы ведь не скажете об этом ее светлости? Она расстроится, бедняжка, когда узнает, что я сторонник таких взглядов. Но должна признаться вам, я по натуре бунтарь!

Вирджиния улыбнулась. Но поскольку мысли ее были заняты не социалистическими идеалами ее собеседницы, а совсем другими вещами, то она постаралась вернуть разговор к интересующей ее теме.

— Я встретила очень красивую даму, когда вечером прогуливалась по замку. Черные волосы, нежная смуглая кожа… одета очень элегантно. Наверное, это та особа, о которой вы говорили.

— Да, это она! Леди Шельмадина! Она мне напоминает злую волшебницу. Так и кажется, когда проходишь мимо нее, что она сейчас напустит на тебя свои чары! Будто они ей помогут!

— С ней еще кто-то был. Мужчина… Она называла его Маркусом.

— А… это капитан Маркус Рилл! Очаровательный молодой человек! Один из наследников герцога… теоретически, конечно!

— Наследник герцога? — удивилась Вирджиния.

— Ну да! Его отец был младшим братом покойного герцога. Так что если случится что-нибудь непредвиденное с его светлостью, или он умрет, не оставив наследников, что в его случае весьма возможно, — о причинах, правда, я умолчу, — то тогда капитан Маркус станет герцогом!

— А разве теперь у него нет титула?

Мисс Маршбэнкс отрицательно покачала головой.

— Нет, конечно! Младшие сыновья герцога еще имеют права на титул лорда, но их дети не имеют никаких титулов!

— Я бы никогда не запомнила все эти тонкости! — восхищенно воскликнула Вирджиния.

— У нас есть специальная книга, куда мы подробно заносим, кто есть кто, — пояснила мисс Маршбэнкс, — поэтому в конце концов запоминаешь. И потом, когда постоянно вращаешься среди таких людей, то привыкаешь ко всем этим тонкостям этикета.

— Конечно-конечно, — согласилась Вирджиния.

— Что до меня, то мне очень нравится капитан Маркус. Он всегда такой веселый, общительный, вечно у него припасено хорошее слово или забавная шутка для каждого! Не то что некоторые, не называя по имени! Ходят надутые, словно индюки! И не подступишься!

— Вы имеете в виду герцога?

— Его, его! Никогда не знаешь, с какой ноги он встанет сегодня! Его светлость — непредсказуемый человек! — Голос мисс Маршбэнкс снова перешел в шепот. — Два дня назад я столкнулась с ним на лестнице нос к носу и, клянусь всеми святыми, он даже не заметил меня! Конечно же, он был у ее светлости! По обыкновению нагрубил ей и довел бедняжку до слез! Хотелось мне высказать ему все, что у меня накипело на сердце, да что толку? Разве его волнует, что думают или говорят другие люди? Он все равно делает по-своему, идет напролом, а его несчастная мать страдает от этого больше всего!

— Но тогда почему она живет с ним, если вместе им так плохо? Разве у нее нет собственных денег?

— Предпочитаю не обсуждать эту тему, мисс Лангхольм! Разумеется, мне известно многое, очень многое, но я держу свой рот на замке. Одно скажу вам: ее светлость уже подумывает о том, чтобы перебраться в дом для престарелых и одиноких вдов. Она мне так однажды и сказала: «Ах, Марши! Мы с тобой там будем очень счастливы! Ты и я! Будем принимать только тех людей, которые нам нравятся, и нам будет весело». Но герцог и слышать об этом не желает! Он буквально силой вынуждает ее жить в замке. Верх эгоизма и черствости!

— Пожалуй, вы правы! — согласилась Вирджиния. — А что будет, если сюда приедет жена герцога?

Вирджиния не устояла против искушения задать этот вопрос.

— О, я думаю, в этом случае ее светлость немедленно покинет замок. Но такое маловероятно, судя по развитию событий. Молодая герцогиня еще ни разу после свадьбы не пришла в сознание.

— А что… что с ней такое? Почему она так серьезно больна?

— Все это покрыто мраком неизвестности, дорогая мисс Лангхольм! Его светлость совершенно неожиданно для всех отправился в Америку. Он, естественно, еще не был герцогом, ибо был жив его покойный батюшка, а потом мы все узнаем, что он там женился! Все газеты наперебой рассказывали об этом событии. С его невестой случился удар прямо на церемонии бракосочетания, насколько мне известно.

— А потом, когда он вернулся домой? — подсказала ей дальнейшую тему Вирджиния. Она понимала, что нельзя проявлять такое неуемное любопытство, что это неприлично и может вообще показаться подозрительным, но соблазн узнать, что думают они здесь, в Англии, о той злосчастной свадьбе, был слишком велик.

— Знаете, что я вам скажу, — снова заговорила мисс Маршбэнкс, — о молодой герцогине здесь никогда не говорят. По возвращении между его светлостью и герцогиней произошел страшный скандал, и после этого — все! Молчание! Сколько раз я пыталась заставить ее светлость завести разговор о своей невестке, но она всегда отмалчивается. Что-то здесь не то, нутром чувствую! Во всей этой истории, мисс Лангхольм, есть какая-то тайна!

— Рано или поздно люди узнают правду. И вы в том числе.

— Не сомневаюсь, что в один прекрасный день я докопаюсь до истины! — заявила мисс Маршбэнкс. — Хотя я уже и теперь знаю, кто виноват во всем! Все мужчины одинаковы! Для женщины самое лучшее — это пополнить ряды суфражисток! Если бы я не была так занята и жила в Лондоне, я бы обязательно вступила в эту организацию!

— Боюсь, герцогиня бы не одобрила такой шаг с вашей стороны, — с улыбкой сказала Вирджиния.

— Что да, то да! Ведь если бы я ушла от нее, бедняжка тотчас бы пропала. Но я не теряю надежды, что когда-нибудь еще встану под знамена тех, кто борется за права женщин! И вот тогда мы посмотрим, что смогут сделать против нас эти мужчины! — злорадно добавила она.

Бросив взгляд на часы, стоявшие на каминной полке, секретарша поднялась из-за стола.

— Мне нужно наверх, к ее светлости. Обычно в такое время я вожу ее на прогулку. А потом еще выгуливаю ее мопса. Он уже совсем старенький, бедный мальчик. И страдает ревматизмом. А эти лакеи, нахалы, гоняют его, словно это молодой пес. Ее светлость всегда говорит мне: «Только тебе, Марши, я могу доверить своего милого Дизи!» Его так зовут — Дизи, в честь мистера Дизраэли, нашего известного премьер-министра. Поэтому каждый вечер мы с ним гуляем на сон грядущий. Я скоро вернусь!

Мисс Маршбэнкс ушла, а Вирджиния с улыбкой откинулась на спинку кресла. Поток сплетен, вылитых на нее говорливой женщиной, озадачил и смутил американскую гостью, и самое удивительное, что чем больше она узнавала, тем сильнее росло ее замешательство. Информация, которую она почерпнула у мисс Маршбэнкс, ставила Вирджинию в тупик.

Почему герцог так третирует собственную мать? Чем объясняется такое странное поведение? И потом, эти ювелиры, приехавшие к герцогине… Почему им, мягко говоря, указали на дверь? И еще одно обстоятельство, которое, судя по всему, осталось незамеченным орлиным взором почтенной фрейлины. И ее информаторов тоже. Леди Шельмадина, хотя и плела свои сети вокруг герцога, о чем совершенно точно подозревала мисс Маршбэнкс, не забывала при этом и развлечения на стороне. Во всяком случае, не приходилось сомневаться, что с капитаном Маркусом Риллом ее связывает не обычная интрижка.

Какая-то совершенно безумная шарада, подумала про себя Вирджиния, где, казалось, отдельные части стыкуются друг с другом, а ключа к разгадке нет. Но где-то же он есть! И совсем рядом. Внезапно ей захотелось на свежий воздух. Затхлая атмосфера замка действовала на нее угнетающе, Вирджиния чувствовала себя так, словно сама стала участницей всех этих козней и интриг.