Деннис Робинс - Невеста рока. Книга вторая Страница 20

Подробности его спасения поведал один из офицеров корабля, немного говоривший по-английски. Он рассказал, как вахтенный случайно заметил голову Гарри, барахтавшегося в волнах, и как ему бросили спасательный канат. Гарри удалось успешно обвязаться канатом, но, когда его вытягивали, судно качнуло жестоким ветром, и он сильно ударился о борт корабля. Он помнил лишь пронизывающую боль, кровь, заливавшую ему лицо, а потом, когда греческие моряки вытаскивали его на палубу, все померкло у него перед глазами. Он не приходил в сознание почти неделю. Как раз за это время судно успешно добралось от берегов Англии до Греции. Крепкое здоровье и на сей раз помогло Гарри быстро поправиться, но шрамы на лице остались, а из-за сотрясения мозга он ничего не мог вспомнить из прошлого… ни своего имени, ни того, что случилось с ним.

Вот такой удар судьбы во второй раз обрушился на этого умного и славного человека. Один раз — в молодости, когда на него напал бандит и с разумом Гарри произошла такая же прискорбная история. Как и прежде, он словно блуждал в тумане. При нем не было ни денег, ни документов, ибо все утонуло, когда он пытался спасти жену. И посему никто не знал, кто он и откуда родом. Только когда Гарри начинал произносить какие-то слова, всем становилось ясно, что он англичанин.

Ему предложили, если он захочет, остаться на корабле и работать на нем, поскольку почти вся команда судна вымерла от оспы. Так приблизительно на два месяца Гарри стал матросом и проработал с греческой командой на этом ветхом суденышке да в таких условиях, что он вполне мог бы умереть, однако судьба распорядилась иначе, И он остался жив.

Он сильно страдал, в основном от лихорадок и болезненных галлюцинаций. Тем не менее оправился и постепенно привык к морю и жизни на корабле. Ему даже стало нравиться его новое положение, и он продолжал служить под командой греческого капитана. Поскольку Гарри был хорошо образованным человеком, его в основном использовали в качестве переводчика в англоязычных странах, куда иногда заходило судно.

Так пролетел год. В Англии считали, что он погиб во время шторма на Проливе, однако Роддни находился на борту греческого судна. Оно заходило в Ботани-Бей, порт Джексон и наконец зашло в порт Сиднея. На берегу Гарри познакомился с неким австралийским врачом, который весьма заинтересовался этим покрытым шрамами, загорелым англичанином, потерявшим память. Он уговорил Гарри остаться в Сиднее. Славный доктор надеялся, что сумеет помочь своему пациенту. Таким образом, Гарри остался в Сиднее и очень привязался к великодушному врачу и его супруге.

Однако совсем незадолго до Рождества судьбе было угодно, чтобы еще одно происшествие снова полностью изменило жизнь Роддни. Вместе с доктором они ехали в двуколке по улицам Сиднея. Внезапно лошадь, чего-то испугавшись, встала на дыбы. Двуколка перевернулась. Несчастный врач мгновенно скончался, но его пассажиру удалось избежать смерти — он отделался переломом ключицы и легким сотрясением мозга. Когда же Гарри пришел в себя, он обнаружил, что вспомнил прошлое. Это был радостный и одновременно шоковый момент. Он вспомнил, что является сэром Гарри Роддни.

Вскоре Гарри окончательно оправился от шока, хотя вначале долго и мучительно страдал, вспоминая, как потерял Елену, обожаемую жену. Однако он вновь почувствовал себя счастливым, когда вспомнил, что на свете существует человек, ради которого стоит жить, его дорогая, любимая дочка Флер. Его томило страстное желание вернуться к ней и в имение Пилларз — их родной дом. Он даже вообразить себе не мог, какое, должно быть, горе испытала она, узнав о гибели любимых родителей. Бедная, несчастная сирота! Но пройдет еще несколько месяцев, прежде чем он совершит кругосветное путешествие и наконец снова достигнет берегов Англии.

Вдова доброго врача снабдила его деньгами, он взошел на борт новенького быстроходного парусного судна, принадлежащего неким американским строительным подрядчикам, и на нем совершил свое путешествие домой. Это судно было поистине современным, а если и не очень удобным, то по крайней мере обладающим такой скоростью, которая и была необходима Гарри.

Двадцать четыре часа назад клиппер высадил Роддни в Плимуте, и вот теперь он здесь.

Гарри рассказывал все это, расхаживая по гостиной, а кузина Долли слушала его историю в ужасном волнении.

— Мне казалось, я никогда не доберусь до человека, которому оставил на попечение мою любимую Флер, — говорил Гарри, — и с которым связал все свои надежды на то, что снова встречусь с моей милой девочкой. Но Нонсил уехал из города, так что я прибыл прямо сюда.

Он остановился и сверху вниз посмотрел на Долли, сцепив руки за спиной.

— Флер по-прежнему с вами? — спросил он. — О, моя дорогая Флер! Ведь, когда я оставил ее, ей еще не исполнилось восемнадцати, значит, сейчас ей уже почти двадцать один год. О кузина, расскажите же мне, как она жила все это время без любящих родителей?

Долли молчала. Казалось, она лишилась дара речи. И действительно, гнусная толстуха сейчас выглядела так, словно собиралась вновь упасть в обморок. И тут Гарри впервые испугался.

— В чем дело? Почему вы на меня так смотрите? Что случилось с Флер? Говорите! — Его сердце сжала чья-то холодная, как лед, рука. — Ради Бога, ответьте, Флер жива?

Долли застонала и пробормотала что-то невразумительное. Она понимала, что ей ничего не остается, как сказать правду или хотя бы половину правды и тем самым хоть как-то выгородить себя.

— Насколько мне известно, Флер жива, — сбивчиво проговорила она.

Глаза Гарри, эти зеленые красивые глаза, которые так безумно любила Елена, засверкали от радости.

— Слава Богу! — воскликнул он. — Значит, она здесь?

— Нет. Она… она вскоре вышла замуж… после того, как вы… вы утонули, я хотела сказать, после того, как все решили, что вы утонули.

— Вышла замуж… за кого? — спросил Гарри.

Долли проглотила комок в горле и выдохнула:

— За… за барона Кадлингтонского, лорда Сен-Шевиота.

Гарри в изумлении воскликнул:

— Пресвятые Небеса, моя малышка Флер стала леди Сен-Шевиот? Да нет, это невозможно!

Долли крепко зажмурила глаза, словно пытаясь отгородиться от изменившегося лица Гарри. Она могла только сидеть и произносить какие-то маловразумительные слова о том, что вовсе не хотела этого постыдного брака.

Она бормотала:

— Правда, Гарри… да, да, я не хотела… Флер вышла замуж через несколько месяцев после того, как вы оставили ее сиротою, так она думала…

— Где она живет?

— В Кадлингтоне. В загородном замке ее мужа.

— Значит, сегодня я не смогу с ней увидеться. Ведь это в Бакингемшире! — печально воскликнул Гарри.

Долли кивнула. Наверное, сейчас она — самая несчастная женщина в Лондоне. Ну разве можно было предположить, что Гарри останется жив? У нее и без того много неприятностей. Близняшки не имели никаких шансов выйти замуж. Они отказали нескольким солидным джентльменам, потому что те были или очень старыми или очень уж безобразными. А молодые и красивые женихи даже близко к ним не подходили. Ее сын Сирил, окончив Оксфорд, повел себя отвратительно: сбежал с какой-то актрисой, что весьма расстроило и обескуражило Долли. Ей безумно хотелось блистать в обществе со своим новым титулом, но ее второй муж, Берт, после случившегося с ним удара превратился в дряхлого слюнявого старика, который был настолько ревнив, что постоянно держал ее подле себя, не давая ей хотя бы чуть-чуть насладиться жизнью в качестве богатейшей леди Сидпат.

— Мне надо знать больше! — воскликнул Гарри. — Счастлива ли моя любимая дочь? Хорошим ли мужем для нее стал этот Сен-Шевиот?

Долли тяжело дышала и обмахивалась жжеными перьями, то и дело поднося их к носу. Она что-то бормотала и заикалась. Вообще-то ей неизвестно, как живет Флер, и она весьма обеспокоена, поскольку уже давно ничего не слышала о девочке. Сен-Шевиот человек замкнутый, странный и весьма негостеприимный. И ни он, ни Флер не отвечают на ее письма. В последнее время Сен-Шевиота никто в городе не видел. И так далее.

Тревога Гарри возрастала. Его интересовало, почему Флер как бы взяла назад все свои слова, сказанные при их последнем разговоре. Она ведь постоянно твердила ему и матери, что Сен-Шевиот ей неприятен.

— Я должен немедленно ехать в Кадлингтон, — прошептал Гарри.

Но Долли снова рухнула в обморок. Теперь, чувствуя, что с Флер что-то не так, Гарри передал бесчувственную женщину служанке, а сам покинул дом.

Когда Долли пришла в себя, с ней случилась такая бурная истерика, что даже муж поднялся с постели и потребовал объяснений. Пока Долли изобретала какие-то малоубедительные ответы и льстиво уговаривала старика немедленно отпустить ее полечиться на Континент, Гарри отправился в дом одного своего давнего приятеля. У него не осталось времени выслушивать истерики кузины, надо было попытаться раздобыть самые последние сведения о Флер. У него не хватало терпения дождаться приезда Нонсила в Лондон, хотя, конечно же, семейный поверенный, который был еще и опекуном Флер, сможет просветить его на этот счет.