Елена Богатырева - Обреченная на счастье Страница 22

В страшной спешке я забыла переговорить по душам с моим другом-компьютером, и когда попыталась войти в программу, он вдруг завис. Это было неприятно, но не смертельно. Я выключила своего друга и бросилась в родную редакцию.

Там ждала меня еще куча работы: что-то за кого-то переписать, что-то просмотреть, что-то прочитать. В результате к концу дня орудие производства — то есть голова моя — страшно разболелось. Я вернулась домой с новым заданием и, съев таблетку анальгина, решила не откладывать дело в долгий ящик мало ли что может случиться в ближайшее время. Сев к компьютеру, я принялась нежно ворковать о нашей с ним взаимной привязанности, о его сверхспособностях и прочих достоинствах. Но, как я ни старалась, передо мной расстилалось пространство ДОС, а программы загружаться не желали. Я занервничала, потому что на статью мне дали только два дня. Времени церемониться с «лучшим другом» и полночи расхваливать его не было.

Мальчик-хакер, тот самый, который как-то посоветовал мне с компьютером беседовать, жил в соседней квартире, и мне ничего не оставалось, как обратиться к нему за помощью. Сдвинув назад козырек бейсбольной кепки, он явился ко мне позевывая, с видом уставшего от международного признания программиста. Минут семь поковырявшись, он добился от моего друга взаимности: компьютер заурчал и начал грузиться.

Я как могла поблагодарила юного хакера и даже попыталась дать ему немного денег. Но он не взял. Вдруг взгляд его упал на вазу, которая стояла теперь у меня на столе.

— Ух ты! — сказал он. — Вот это вещь, — схватил вазу обеими руками и принялся вертеть.

— Угу, — отозвалась я. — Старинная.

Мальчик еще немного повертел вазу и сказал:

— Так я вам и поверил!

— Нет, правда, старинная, — уверяла я.

— Вы что, за дурака меня держите? — спросил он и ткнул пальцем в металлическую поверхность. — Еще скажите — до нашей эры?

— Это действительно так, — обиделась я и, забирая вазу у него из рук, вдруг увидела на ней еле заметную гравировку.

С того времени, как она попала в мои руки, я часто замечала эти старинные выгравированные буквы. И всегда считала, что надпись сделана на языке мертвой страны.

— В то время люди понятия не имели, что такое собака! — сказал сосед, удивляясь моей тупости.

— Собака? Какая собака? Ты думаешь, в Таджикистане никто собак не видел? — усмехнулась я, но он только ткнул пальцем в одну из букв в середине.

И тут, приглядевшись, я вдруг поняла, что действительно средняя буква напоминает «собаку» — какие включают в себя адреса электронной почты. Я пригляделась к буквам получше, и они показались мне похожими на английские. А вдруг это действительно чей-то адрес? Точно, это, должно быть, адрес Ола, а я-то, дура, не заметила этого сначала!

Я схватила трубку и стала набирать телефон Ляли:

— Вовка! — кричала я в трубку. — Тут на вазе какие-то буквы, на электронный адрес очень похоже. У тебя выход есть? Как отключили? Почему? Не знаешь? Когда разберешься? А завтра? А послезавтра?

— Да что вы так кричите? — поморщился мальчик, стоящий со мной рядом. — Я в сети. Нет проблем. Перепишите адресок, я попробую узнать, что это такое.

— Вовка! — снова орала я. — Мне узнают. Да, да, сосед мой, Сенечка. Нет, к Пиратовне он никакого отношения иметь не может. Точно! Я прослежу! Обязательно сообщу. Пока.

Я переписала Сене непонятные буквы и села ждать. Через час он зашел ко мне и сказал, что дело сложное, выход у него только после двенадцати, а мама разрешает работать час, не больше. Поэтому придется подождать до завтра.

Я чмокнула его в щеку, он подумал немного и сказал, что это лишнее, но ушел очень довольный. Как быстро растут чужие дети! Я помню, как совсем недавно мама выгуливала Сенечку в просторной колясочке, а он безбожно орал на весь двор. Сколько же ему лет: двенадцать, что ли? От этого ребенка зависела теперь моя судьба.

Закрыв дверь, я уселась перед телевизором и решила посмотреть полуночные новости. На экране мелькали наши депутаты — это было лучшее средство позабыть о своих реальных проблемах и ознакомиться с их нереальными. Почувствовав через несколько минут приятное отупение, я расслабилась, но тут показали Билла Клинтона и объявили, что американцы обстреляли три афганских города, находящихся в руках талибов. Я подпрыгнула на стуле как ужаленная и бросилась к телефону. Набрав дрожащими руками номер Ляльки, я через несколько минут услышала на том конце провода немного раздраженный голос Вовки:

— И кто это так поздно нам звонит?

— Вова, — сказала я, — это Ал. Вова, Ляля сегодня весь день провела с тобой? Никуда не отлучалась? — Я тяжело дышала в трубку.

— Ал, ты что там, совсем рехнулась?

— Вова! Ответь мне: она выходила куда-нибудь без тебя?!

— Кажется, да, — ответил он нерешительно. — А что?

— Вова, а она случайно не ходила в американское посольство?

— Брось, Ал. Она в магазин ходила.

— Ты уверен?

— А что случилось, собственно?

— Только что американцы обстреляли талибов.

Вовка помолчал в трубку и вдруг заорал там у себя на всю квартиру громовым голосом, наверняка разбудив не только соседей, но и жителей соседних домов:

— Ляля!!!

Минут пятнадцать трубка безжизненно молчала, а потом Вовка, слегка успокоенный, сказал мне:

— Говорит, она тут ни при чем!

— Ты веришь? — спросила я.

Вовка задумался. В бизнесе его жена творила такие чудеса, что он не был уверен, что она не решила перенести свои сверхспособности на политическое поприще.

— Не знаю, но сейчас она рыдает от восторга и что-то пишет…

— Посмотри, — простонала я. — И почитай.

— «Дорогой Билл!» — прочел Вовка, очевидно, заглядывая ей через плечо. — Ляля, ты совсем обалдела! Ладно, Ал, — сказал он мне, — спи спокойно, я теперь с нее глаз не спущу.

И дал отбой.

На следующий день я не расставалась со своим другом-компьютером, мы оба корпели над заданиями издательства. Время ползло удивительно медленно, и мне показалось, что сегодняшний день растянулся в три. Заскочил Сенечка и сообщил, что начинает поиск. Я выключила свой компьютер, обняла Дракона и приготовилась ждать. Сначала я сидела на диване, потом с Драконом на руках расхаживала по комнате, автоматически сжимая бедное животное так, что оно стало повизгивать и проситься на пол, хотя обычно само никогда с рук не сходило. Без пяти час вошел сосед и объявил:

— Трудновато было.

— Ты нашел его? — Я была уверена почему-то, что на вазе зашифрованы координаты Ола.

— Нашел. Это какой-то текст. Написано не по-русски. Я запустил парочку переводчиков, но такой язык они не знают. Текст я скачал на всякий случай — вот. — И он протянул мне две дискетки.

— Так много? — поразилась я.

— Нет, просто два экземпляра, на случай, если одна дискетка не откроется. Ну привет, мне спать пора.

Он шагнул к двери, но потом замялся, подошел ко мне и подставил щеку.

Я его снова радостно чмокнула, он хмыкнул и гордо отправился домой.

Я бросилась к компьютеру. Я все-таки совсем немного знала узбекский, чуть-чуть понимала таджикский и, может быть, сумею прочесть хотя бы несколько слов. Но, оказалось, текст был выведен арабской вязью. Может быть, это язык мертвой страны? Тогда его никто никогда не прочтет, это послание. Хотя подожди-ка, Ол говорил, что Зума немного понимает его. Но где теперь Зума?

Не знаю, сколько я проспала в эту ночь, но, проснувшись, тут же набрала рабочий номер телефона Ляльки и рассказала ей обо всем.

— Бери вазу и езжай к нам домой. Нас снова подключили. Может, Вовка подберет какой-нибудь переводчик.

— А вазу-то зачем?

— Вдруг вы что-то неправильно там посмотрели. Пусть проверит. Езжай, а я ему сейчас позвоню!

Я выскочила на минуточку вниз с Драконом, расцеловала его, как всегда, на прощание и, аккуратно упаковав вазу, поехала к Ляльке домой.

Вовка уселся за компьютер и стал что-то колдовать. Через полчаса он уже выяснил, что юный хакер ничего не напутал и файл, который он отыскал, действительно содержит арабскую вязь. Он принялся искать в сети нужные переводчики, а я сидела на стуле в углу комнаты и не могла двинуться с места.

Через некоторое время Вовка посмотрел на часы и сообщил, что ему нужно встретить из школы детей.

— Давай я схожу, а ты лучше не отвлекайся, — попросила я.

— Давай.

Он объяснил мне, куда идти, и через пять минут я уже возвращалась домой с Дашей и Митей, которые всю дорогу спорили, кто больше пятерок заработал. Собственно, спорить было не о чем, потому что заработали они по одной только пятерке. Но Даша утверждала, что у нее — больше, потому что Митька получил еще четверку по физкультуре, а это большой минус и теперь его пятерка — не настоящая и ни в какое сравнение не идет с ее пятеркой. Дети приглашали меня на роль арбитра в этом споре, но я никак не могла сообразить, кто из них прав, потому что мысли мои были заняты совсем другими вещами. Мы вернулись домой, я разогрела им суп в микроволновке и побежала смотреть, что же у Вовки получается.