Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга первая Страница 22

— Прошу прощения, сударь! — воскликнул Фуке. — Вы, конечно, можете молиться Богу сколько вам угодно, но полагаю, в наших с вами силах предпринять и кое-что еще! Извольте-ка одеться, д’Эснамбюк! Мы едем в Лувр. Если уж он и решил бежать, это вовсе не причина, чтобы нам с вами не сделать все, что в наших силах, для его спасения.

— Вы правы, Фуке. Я еду с вами…

— А вы, сударь, вы что намерены делать? — обратился президент к Водроку.

— Дюпарке взял мою лошадь. Придется возвращаться домой пешком.

Пока Фуке задумчиво почесывал подбородок, Белен взял свою шпагу, накинул плащ и направился к двери.

— Я готов, — проговорил он. — Так вы идете, господа?

Они спустились по лестнице. Водрок замыкал шествие. Выбравшись во внутренний дворик, президент по-дружески взял мореплавателя под руку и с улыбкой заметил:

— Должен признаться, сударь, ваш племянник нравится мне все больше и больше. Ей-Богу, Белен, его поступки вызывают у меня искреннее восхищение! Это поступки мужчины, настоящего мужчины, вот какого человека я хотел бы видеть на Мартинике! Я уже говорил ему об этом и ни за что не откажусь от своих слов! И знаете ли, вот это-то нам с вами и нужно будет попытаться внушить Ришелье. Не может быть, чтобы он не внял нашим доводам… Ведь, если разобраться, разве можно сравнить этого отпетого негодяя Тюрло с юношей закваски Дюпарке?.. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, не так ли?

Пока Белен пошел за своей лошадью, Фуке отвел Водрока в сторону и обратился к нему:

— Вижу, сударь, вы очень привязаны к своему брату. Стало быть, вы должны помочь нам спасти его от беды. Уж не знаю, как вам это удастся, но вам необходимо отыскать его и препроводить ко мне. Там он будет в полной безопасности, во всяком случае, некоторое время… Я поспешу к вам тотчас же, как закончу дела в Лувре. Могу ли я на вас рассчитывать?

— Целиком и полностью. Благодарю вас, господин президент!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Разочарования Дюпарке

Жак отлично понимал, что пока ему нечего опасаться патрулей. Благодаря заботам д’Ажийяра, пообещавшего как можно дольше скрывать от молвы смерть Тюрло, у него — если, конечно, не произойдет какая-нибудь печальная случайность — в запасе оставалось еще несколько часов. Выходит, если не терять времени попусту, можно еще успеть кое-что предпринять.

Приняв решение бежать, он сразу понял, что уже не сможет, как давеча пообещал, увидеться вечером с Мари в игорном доме. Ведь стоит ему переступить порог заведения, как он тотчас же будет арестован. Стало быть, надо во что бы то ни стало попытаться срочно встретиться с Мари и, коль скоро она уже дала свое согласие, обговорить с нею детали так называемого «похищения».

Он еще не знал, как это устроить, но в любом случае ему было необходимо встретиться с нею.

А потому, вместо того чтобы, как было обещано брату, направиться к Арбрисельской улице, он поскакал в сторону улицы Кок-Эрон, что была совсем неподалеку от улицы Жунер. Он порадовался, что намедни Тюрло, с обычной своей наглой развязностью, невольно снабдил его этими полезными сведениями, и ничуть не сомневался, что сможет без труда отыскать на этой крошечной улочке дом Жана Боннара, а стало быть, и увидеться с девушкой. Впрочем, в его визите не будет ничего такого уж необычного. Боннар наверняка сразу его узнает. А потом он как-нибудь исхитрится, усыпит его бдительность и останется наедине с Мари…

Жаку без всякого труда удалось узнать, где живет Боннар.

На узенькой улочке толпились торговцы вразнос, сновала всякая мелкая домашняя скотина и птица, повсюду валялись отбросы и мусор. Он поручил какому-то мальчишке присмотреть за его лошадью, пообещав вознаградить потом мелкой монеткой, и постучался в дверь лавки, которая казалась необитаемой. Ему пришлось забарабанить изо всех сил, чтобы услышать наконец где-то в глубине дома звук тяжелых шагов.

Вскоре дверь растворилась. Перед ним стоял Боннар. Жак оторвал его от работы, которой бывший хозяин таверны, получив ренту, отдался со всем пылом и страстью.

— Здравствуйте, Жан Боннар! — воскликнул Дюпарке.

Боннар прищурил глаза, нахмурился, но, узнав наконец молодого человека, радостно закричал:

— Боже праведный! Неужто наш добрый господин из Дьепа?! Прошу покорно, проходите! Домишко у меня скромный, но все, что в нем есть, целиком к вашим услугам.

И, взяв огромной ручищей Жака за плечо, увлек его в дом. Он смеялся, широко размахивал свободной рукой — словом, всячески выражал свою бурную радость.

— Ах, почтенный кавалер, — проговорил он, — знали бы вы, как я рад вас видеть. Это ведь благодаря вам я стал таким богатым, уважаемым и счастливым человеком! Вы и знать не знаете, что поручение, данное мне тогда в Дьепе, принесло удачу мне, а еще больше того, моей дочке Мари…

— И вправду говорят, будто вы были представлены в Лувре… — заметил Дюпарке.

— Так оно и есть! И король пожаловал мне из своей казны пенсион. Прошу сюда. У меня есть вино из Лонгжюмо, знатное винцо, вот мы его сейчас и отведаем…

— Мне что-то не хочется пить…

— У меня хорошая память, сударь. Помнится, у меня за столом в Дьепе вы вовсе не были трезвенником. Неужто изменили своим привычкам?

— Да нет, просто у меня мало времени. Я ведь только заехал вас поздравить.

— Премного вам благодарен, сударь! — растроганно воскликнул Боннар. — Глядите, это мой дом. Он, конечно, небогат, но лучше мне не надо. Вот здесь, в этой конуре, я работаю, занимаюсь тем, что мне по сердцу, я ведь теперь избавился от своей харчевни. Гляньте-ка сюда…

Он провел его в небольшую пыльную комнатушку, нечто вроде скромной мастерской, где на столе лежали всякие инструменты и куски дерева.

Весь пол был усеян опилками и мелкой стружкой. На низком комоде грушевого дерева, какие исстари водились в крестьянских домах, выстроился в ряд десяток корабликов: там были и бриги, и шхуны, и грузовые флейты, и драккары, все с поднятыми парусами.

Боннар подошел к своим безделушкам и обвел их влюбленным взглядом.

— Я думал продавать их, заняться торговлей, — пояснил бывший хозяин таверны, — да все никак не наберусь смелости с ними расстаться. Вот и держу здесь. Да и то сказать, спасибо королевской щедрости, мне ведь теперь больше не нужно зарабатывать на жизнь. А уж дочка-то моя вскорости и вовсе выбьется в люди, станет знатной дамой.

— Вот как? — с притворным удивлением переспросил Дюпарке.

Боннар приосанился и с гордостью пояснил:

— Не пройдет и недели, как она станет мадам де Сент-Андре, вот так!

— Мадам де Сент-Андре?!

— Именно так оно и есть, сударь, — продолжил Боннар. — Он очень важный человек, почтенный дворянин, мой будущий зятек-то! Во всяком случае, с ним-то уж Мари точно будет счастлива, ведь он хоть с виду малость и суров, но уж куда любезней и обходительней всех этих прочих придворных…

— Что ж, весьма рад за вас. Позволительно ли мне будет принести свои поздравления вашей почтенной дочери?

Боннар, вытаращив удивленные глаза, уставился на Жака.

— Но ее здесь нету! Уж не думаете ли вы, что девушке, которая вот-вот станет мадам де Сент-Андре, пристало жить в этакой жалкой конуре, с полоумным стариком отцом, среди всего этого хлама, пыли и стружек?! Нет-нет, ей теперь нужен дворец!

— Дворец?! — переспросил вконец сбитый с толку Жак.

— Погодите-ка минутку, — проговорил Боннар.

Отвернулся, будто что-то разыскивая. Потом наконец решительно вышел из комнаты.

Жак не мог поверить своим ушам. Мари во дворце! Быть не может! Должно быть, старик Боннар просто преувеличивает, но в любом случае весьма странно, чтобы девушка не осталась до свадьбы на попечении отца. Что бы все это могло значить?

Боннар тем временем вернулся, держа в руках графин с вином и двумя кубками, и без всяких церемоний поставил все это на верстак, прямо между килем будущего судна и дюжиной мачт.

Потом открыл графин, наполнил кубки и с видом знатока, расплывшись от удовольствия, пригубил из своего.

— Вы только попробуйте, сударь, — настойчиво предложил он, указывая на второй кубок. — У себя в Дьепе я сроду такого не пробовал. Нет, что ни говорите, а лучше лозы, чем здесь, подле Парижа, не сыщешь!

Жак взял в руку оловянный кубок, однако прежде, чем поднести ко рту, воскликнул:

— Дворец!.. Вы ведь сказали, дворец, не так ли? И кто же, позвольте полюбопытствовать, преподнес ей этакий подарок?

— Это вы верно сказали, сударь, вот уж подарок так подарок…

Тыльной стороной ладони Боннар сдвинул в угол верстака опилки, стружки и уже выточенные детали и уселся. Потом еще раз приложился к своему кубку, пощелкал языком и наконец снова заговорил:

— Не знаю, знакомы ли вы с Сент-Андре…

— Доводилось встречаться…