Анджела Уэллс - Истерзанное сердце Страница 23

- Я считала, что тебя занимают другие интересы.

Самообладание вновь вернулось к ней, хотя нервы были напряжены до предела. Меньше всего Сапфира хотела начинать день ссорой.

- Разумеется, - деланно рассмеялся Тэйн, - мои любовные похождения! Ты мне просто льстишь, полагая, что эти интересы могли увлечь меня настолько, чтобы я полностью забыл о детях.

Было что-то тревожаще привлекательное в безжалостном выражении его лица, а цинизм, с которым он признал правоту ее повторных обвинений в неверности, заставил Сапфиру невольно покраснеть.

- Может быть, когда-то я действительно так считала, но не теперь, заявила ему она с потемневшими от боли глазами, еще больше краснея под его насмешливым взглядом. - Если... если тебе доставит удовольствие мое признание, то знай, я поняла, что между тобой и Эбби ничего такого не было.

- Вот как? В самом деле? - Взгляд его темно-зеленых глаз задержался на ее нежных губах и затем, скользнув по открытым плечам, остановился на глубоком вырезе ее ночной рубашки. - О да, Сапфира той, я испытываю истинное удовлетворение, услышав признание твоей ошибки. Жаль только, что тебе потребовалось столько времени, чтобы убедиться в правдивости моих слов и уверений Эбби.

- Я, я ведь не читала ее письмо ко мне, - виновато сказала Сапфира. Во всяком случае, до вчерашнего дня. Это все изменило. Оно помогло мне увидеть все в истинном свете.

Тэйн произнес по-гречески какую-то фразу, она не поняла ее смысла, но выражение его лица подсказывало ей, что он сильно рассержен.

- Я женился на ребенке, я сделал ребенка своей женой, - добавил он мрачно, не оставляя сомнений, что очень не в духе.

Она не могла этого отрицать, с грустью подумав о том, что значительно повзрослела за последние несколько месяцев, особенно с тех пор, как столкнулась с ужасной перспективой потерять своих детей.

- Поздно говорить о том, что ты изменила свое мнение, - не без яда заметил он, прервав ее мысли. - Я больше не позволю тебе легкомысленно играть жизнью детей. Вчера вечером ты приняла решение, которое, надеюсь, не нарушишь.

Она посмотрела на его решительный, выдающийся вперед подбородок и жестко поджатые губы и в ответ на его ледяной взгляд гордо вскинула голову.

- Я просто хочу понять, чего ты надеешься достичь этим "семейным днем".

- Возможно, временного перемирия, - ответил он, и она услышала раздражение в его голосе. - Боже правый. Сапфира, ведь мы могли как-то обходиться без ссор на Константиносе, не так ли? Все, чего я прошу, - это раз в неделю, очевидно лучше всего в воскресенье, дать возможность детям убедиться в том, что мы общаемся как нормальные люди. Надеюсь, к тому времени, когда мы станем наконец жить раздельно, они почувствуют, что смогут одинаково довериться одному из нас, не предавая при этом другого. В остальные дни у нас не будет нужды надоедать друг другу. Я уверен, укладывая детей спать, мы сумеем обойтись без потасовок у дверей их спальни. - Он устремил на нее вопрошающий взгляд, ожидая реакции.

Разозлившись на скрытый сарказм его слов, Сапфира невольно сжала кулаки. За все недолгое время их бурных отношений именно она позволила себе однажды ударить его, чем отнюдь не гордилась. И все же, разве Тэйн не нес какую-то часть ответственности за все это? Своими насмешками он постоянно подстрекал ее, а его врожденная самоуверенность и высокомерие вызывали в ней ярость.

- Я тоже так думаю, - согласилась она, довольная спокойным тоном своего ответа. - Меня, правда, удивляет, что ты готов так много времени проводить в моем обществе.

- О, я думаю, что смогу заставить себя делить с тобой раз в неделю одну комнату, не выказывая явного неудовольствия, любовь моя. - Острый взгляд его зеленых, все замечающих глаз буквально обжигал ее гордо поднятое лицо, и Сапфира вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. В этом неподвижном пронзительном взгляде была какая-то гипнотическая сила, которая буквально сковала все ее тело. Тэйн был так близко, что она могла коснуться его рукой, и внезапно близость его сильного и поджарого тела, столь хорошо знакомого ей, заставила сердце бешено колотиться, все чувства обострились, словно заполнив электрическими разрядами каждую клеточку тела, а грудь пронизала томяще сладостная боль, безошибочный знак возникшего желания.

Сапфира готова была расплакаться от досады на жестокую несправедливость природы. Многие месяцы она жила в леденящем состоянии эмоциональной глухоты, а теперь, когда она меньше всего этого хотела, вдруг наступила внезапная оттепель чувств, высвободившая ту внутреннюю боль, которую она надеялась похоронить в прошлом. Даже ирония, с которой Тэйн обратился к ней, назвав agape mou (Любовь моя (новогреч.) усиливала ее страдания.

Она закрыла глаза, чтобы снять возникшее между ними напряжение, и крепко, до боли сомкнула, веки. Уж с этой-то болью она справится.

- Однако мне кажется, что тебе придется приложить больше усилий, чтобы вытерпеть мое присутствие, ну - Он тихо засмеялся. - Попытайся, Сапфира, ради Стефаноса и Виктории. Ты ведь всегда была превосходной актрисой. Уверен, ты справишься. В конце концов, это лишь временное неудобство, ты сможешь утешать себя тем, что окончательного освобождения ждать недолго, не так ли?

Она не ответила на его риторический вопрос и, отвернувшись, молила Бога, чтобы теперь, когда Тэйн объявил о своем решении, он поскорее ушел. Лишь после того, как она услышала, что открылась и туг же мягко закрылась дверь, она смогла расслабиться, убеждая себя, что, к счастью, Тэйн не посмел к ней притронуться, и забывая об охватившем ее разочаровании, вызванном его тихим уходом.

Окончательное освобождение, как же! Наклонившись вперед, она обняла себя за колени, так что ее длинные непокорные волосы рассыпались на них подобно водопадным струям. Окончательным будет только их развод, но не юридически оформленное раздельное жительство бывших супругов, ловушка, в которую она позволила себя заманить!

Спустя три недели Сапфира вынуждена была признать, что впервые более чем за три года на вилле Андромеда воцарились покой несогласие.

Обычно Тэйн уезжал из дома рано, сразу после завтрака с детьми. В последнее время она не могла устоять перед искушением проследить из окна своей спальни, как он спускается по дорожке сада к автомобилю, чувствуя в сердце боль воспоминаний при виде его атлетической фигуры, его гордой и уверенной осанки. Он заслуживал большего, чем то, что она ему дала, с грустью признала Сапфира.

Если бы Тэйн не обладал чувством ответственности, он просто ушел бы из ее жизни, вместо того чтобы жениться на ней. Дело даже не в том, что она забеременела от него, хотя это было намного лучше, чем судебный процесс, с сожалением вспоминала она. Но Тэйн не потрудился подождать, пока все выяснится, объявив о своих намерениях, словно они были частью заранее задуманного плана, вместо того чтобы тут же загладить свою вину за то, что взял - нет, неверно - принял ее невинность как новогодний подарок, а она в своей юной наивности верила, что он ее любит!

С тех пор как Сапфира стала жить в Греции, она поняла природу самоуважения, руководящего поведением мужчин в этой стране, суть которого можно выразить двумя словами: неприкосновенность и свобода. Греческое понятие philotimo, означающее скорее честь, чем гордость, - основа личного бытия мужчины, его статуса внутри семьи, деревни и района. Слишком поздно она поняла, что упорство Тэйна, настаивающего на браке, диктовалось его philotimo. Разумеется, она могла ему отказать, но вместо этого она дала согласие и тем самым разрушила и его, и свою судьбу.

Отвлекшись от мыслей о своем недавнем бдении у окна, Сапфира стала одеваться. Она выбрала бирюзового цвета полотняные брюки и рубашку без рукавов, завязав ее снизу узлом на животе.

Верный обещанию, Тэйн превратил для нее большую спальную комнату в удобную гостиную, поставив туда еще одно кресло и стол, книжный шкаф и телевизор. Она стала ее убежищем по вечерам, когда Тэйн, обычно к шести часам, возвращался домой. Если же иногда он задерживался, то всегда неукоснительно сообщал об этом Эфими, и Сапфира могла изменить свой дневной распорядок.

Сегодня был один из таких дней, вспомнила Сапфира, занимаясь макияжем у зеркала. У нее была уйма времени, чтобы с утра прогуляться с детьми до ближайших деревенских магазинов, а перед завтраком дать им возможность поиграть в саду. После этого она нанесет короткий визит Лорне, пока дети будут наслаждаться послеполуденным сном.

Затем, когда дети будут пить чай под присмотром Спиридоулы, она сможет заняться анализом своих многочисленных рисунков на ткани. Предложение Тэйна использовать в свободное время графические программы, заложенные в сверхсовременном компьютере, находящемся в его кабинете, для дела, о котором она раньше так часто мечтала, ошеломило Сапфиру.

Хотя она давно стремилась найти применение своей творческой энергии, ей никак не могла прийти в голову мысль, что Тэйн станет поощрять ее желание работать. Конечно, теперь многое изменилось, признала она. И все же его походя оброненное предложение наполнило ее радостью, а совет показать свои готовые рисунки его другу Авдреасу Констаниду, главе фирмы "Констаниду текстайлз", заставил ее покраснеть от удовольствия. Она еле удержалась, чтобы не расцеловать его за это!