Агагельды Алланазаров - Тюлень Страница 23

В тот раз рыбак Керхан откуда-то возвращался и по пути наткнулся на брачные игры тюленей. Видит он, как черные тюлени проплывают то с одной, то с другой стороны его лодки, чуть ли не касаются ее, схватываются друг с другом, совсем как пальваны на ринге на туркменских свадьбах, шумно играют в любовные игры.

По поведению тюленей рыбак догадался, что оказался в центре тюленьих брачных игр. Зная, чем это обычно кончается, он поспешил убраться с этого места. Он знал, что в обычное время тюлени неопасны для человека, но в период брачных игр, когда кровь ударяет в голову, они становятся буйными и свою избранницу-тюлениху могут приревновать не только к себе подобным, но даже к морским волнам, а также к любому встреченному на их пути человеку, а потому всегда готовы схватиться со своим противником, наброситься на него.

Видя, что происходит, рыбак Керхан понял, что ему не стоит задерживаться в этом месте, он быстренько включил мотор своей лодки и стал удирать. И что вы думаете? Вокруг него шла настоящая схватка, озверевшие тюлени как пули выскакивали из воды и высоко подпрыгивали над ней. Так вот один из таких прыгунов с неба свалился прямо в лодку рыбака. Вот тебе и раз! Видит Керхан, прямо напротив него лежит, усами шевеля, громадная черная самка и смотрит на него хищным взглядом.

Вначале рыбак подумал: “Когда черная сестра поймет, что я человек, а не ей подобное животное, выпрыгнет из лодки и уйдет в море”. Однако, видит он, время идет, а ничего не меняется. Напротив, тюлениха словно к себе домой попала, чешет спину о доски устроенной в центре катера лавки и смотрит на старика с довольным видом: “Вот это здорово, наконец-то я попала к себе домой!” — и все больше успокаивается.

Старик и после не знал, как же ему благополучно избавиться от этой непрошеной гостьи. Сидит, говорит, зверюга, опершись на борт лодки и всем своим видом показывает: “Делай, что хочешь, а я отсюда никуда не уйду. Я теперь твоя невеста, забирай меня с собой!” Да еще, говорит, время от времени лает и подвывает, как собака, в чем-то упрекает его.

Решив, что тюлень не знает, как выбраться из лодки, он перестал плыть, замедлил ход лодки. Ему казалось, что окружающие лодку боковые волны удобны для того, чтобы тюлень мог выскользнуть из неволи. Но тюлень посчитал иначе, ему было неудобно выбираться из своего заточения, поэтому рыбаку опять не удалось избавиться от этого несчастного животного.

Поскольку тюлень вел себя как хозяин лодки, рыбак даже начал побаиваться его. “С чем только человек не столкнется в жизни… Ай, это ведь животное, вырванное из брачных игр, наверняка, у него голова кругом идет… Эх, жаль, что я не взял с собой водки, сейчас дал бы ей стаканчик, она быстро пришла бы в себя…” — смеясь над создавшейся ситуацией, с издевкой думал рыбак. “Неизвестно, что у пьяного на уме, как бы этот тюлень не набросился на меня”, - подумал рыбак и одной рукой пододвинул поближе к себе острые вилы, которыми он накалывал рыбу, чтобы, если возникнет необходимость, обороняться ими.

Потом рыбак вспомнил поговорку: “Если туркмена не ткнуть, он не почувствует” и подумал, что в этом вопросе туркменские тюлени скорее всего похожи на него самого. Находясь в открытом море наедине с тюленем и окруженный громадой воды, он решил переговорить с тюленем и добиться взаимного согласия.

— Черная сестра, ты что, так и будешь сидеть возле меня?

— А что же ты остановился, плыл бы дальше. Смотри, какой приятный ветер дует со стороны пустыни, я очень люблю его запахи, смешанные с запахами моря.

— А может, ты уже прибыла на место?

— Да надоел ты мне, дай еще немного подышать этим сладким воздухом…

Видя, что такими обычными словами никак не повлиять на собеседника, рыбак вспомнил поговорку: “Если не понимает прямых слов, возьми и польсти”, зная, что никто не может устоять против похвалы, пошел на хитрость, начал нахваливать своего собеседника. Он говорил о том, что тюлени — очень красивые, обласканные Богом животные, что они являются украшением моря, что люди, встречаясь с тюленями, всегда восклицают вслед им: “Эх, если бы и я был тюленем, я бы вместе с ними уплыл!” — и жалеют о том, что не могут плавать так же красиво, как они. В этом месте монолога тюлень встрепенулся, нахмурился, давая понять, что он не очень-то любит неприкрытую лесть.

— А когда они на берегу лежат и греются на солнышке, то напоминают людям загорающих красивых женщин. И вот тогда… — рыбак хотел было сказать: “Если хочешь увидеть черную гелин”, но подумал, а вдруг его спутнице не понравится слово “черная” и она обидится, и все его старания пойдут насмарку. — И вот тогда тебе хочется сказать “Здравствуй, милая” и растянуться рядом с ней.

Но вскоре стало еще яснее, что тюлень не любит лести, он вздрогнул всем своим туловищем, словно говоря: “Зачем ты так, человек, или ты меня за себя принимаешь?”, выпучил глаза и замотал головой, а потом и вовсе заревел.

Только после этого рыбак понял, что не зря он так старался, подействовали такие его слова на тюленя, и очень обрадовался. А тем временем тюлень, раздосадованный поведением человека, вымолвил: “Да ну тебя, человек, что за характер такой, нельзя с тобой дружить”, и с недовольным видом выпрыгнул из лодки.

Керхан быстренько включил мотор лодки и поспешил убраться с этого места.

Глядя на лежащего перед ним тюленя, старик думал о том, что люди обычно вспоминают какие-то случаи, когда сами оказываются в подобной ситуации, ему казалось, что сейчас он и сам похож на рыбака Керхана, который прихватил с тюленьей свадьбы попутчицу и вместе с ней плывет в одной лодке.

После этого случая Керхан ага всем, кто выходил в море, шутливо наказывал: “Если увидите мою черную гелин, передавайте привет, скажите, что я привожу в порядок лодку, чтобы поплыть за ней”. Он любил подшутить над собой.

Старик подумал: “А может, это та самая черная енге, привыкшая кататься в лодке?” и стал пристально всматриваться в лежавшего перед ним тюленя, словно надеясь узнать в нем знакомого. Но тут же подумал, что рассказ-то этот слышал вон сколько лет назад, что тюлени вряд ли столько живу т, что тот тюлень может жить только в воспоминаниях людей, потому что он встретился рыбаку Керхану.

Старик еще какое-то время плыл по морю, постепенно прибавляя скорость, отчего его лодка стала похожей на огромную птицу, готовую вот-вот взлететь. В какой-то момент он почувствовал, как на глаза набегает пелена, а сам он теряет силы. Он решил, что это от голода, потому что у него и раньше так бывало, когда чувство голода сопровождалось слабостью и головокружением. Со вчерашнего вечера, после ужина у Ширвана, он крохи во рту не держал. Ширван и на завтрак накрыл обильный стол, но после услышанного вчерашней ночью у него совершенно не было аппетита, он только пиалу чая выпил.

Он подумал о том, что в его возрасте ему удается держаться на плаву только благодаря своевременному питанию и нормальному сну.

Лодка покачнулась, словно кто-то сзади повис на ней, и остановилась. Старик молча подвинул к себе мешок с едой, прислоненный к борту лодки и первым делом, ни на что не обращая внимания, вытянул оттуда термос со свежезаваренным чаем, с которым он, отправляясь в дорогу, никогда не расставался, первую пиалу чая он пил, обжигая губы, маленькими глотками. Сделав несколько глотков, поставил пиалу возле левой ноги, чтобы и достать было удобнее, и чтобы чай не расплескался, если вдруг тюлень надумает пошевелиться или же лодка качнется. Сунув руку в вещмешок во второй раз, достал оттуда кусок лепешки, разломал ее надвое и сунул в пиалу, чтобы хлеб стал мягче и податливее для его стариковских зубов. Дети Ширвана чего только не наложили в его вещмешок, на его дне стояла трехлитровая банка, доверху наполненная черной икрой, кроме того, там же находился нарезанный на куски аппетитный, янтарного цвета балык. Старик подумал про себя: “Здесь не меньше четырех-пяти кило, куда столько рыбы положили, как-будто я никогда ее не видел или жил вдали от моря”. Он взял всего понемногу и приступил к еде.

Поставив банку с икрой между ног, он щедро накладывал ее на куски смоченной в чае лепешки и с аппетитом отправлял в рот. Когда-то в давние времена в ауле икру советовали есть только что женившимся молодым парням, чтобы их жены и в старости с удовольствием вспоминали те счастливые дни и говорили: “Да, отец, силы в тебе тогда немерено было, покоя от тебя не было, ну прямо как молодой жеребец набрасывался…”

Отрезая перочинным ножиком небольшие кусочки, тщательно прожевывая, не спеша поел он и немного балыка — в меру соленой и хорошо прокопченной красной рыбы, отметив про себя, что вкус у нее точно такой же, как когда-то получался у матери, мастерицы солить и коптить рыбу. “Оказывается, в ауле и до сих пор есть люди, которые умеют так хорошо готовить рыбу, совсем как моя мама”, - подумал он. Умман мама тоже иногда занималась этим, для этого у нее было небольшое специально оборудованное помещение, пристроенное сыном рядом с домом, там она разделывала рыбу на пласты, развешивала на крюках для просушки и подвяливания, а уже потом коптила. Правда, в последнее время приготовленная таким способом рыба была старику не очень по душе, ему казалось, что в ней соли больше, чем надо. Старик каждый раз говорил жене: “Жена, следи за солью, не переложи”, но все равно ничего не менялось, при копчении она по-прежнему пересаливала рыбу.