Лесли Пирс - Секреты Страница 24

Адель снова разразилась слезами. Она знала, как это, когда тебя во всем обвиняют. А сейчас ей казалось, что ее будут обвинять и за поведение матери.

— Ой, перестань рыдать! — крикнула на нее бабушка. — Это ты объявилась без приглашения, сказала мне, что моя дочь сумасшедшая, и хочешь, чтобы я взяла тебя к себе. Это я должна плакать.

Где-то глубоко в Адель поднялся гнев. Перед ней в одну секунду промелькнуло все, что несправедливо взваливали на нее, — вина за смерть Памелы, жестокость матери, высылка в приют и предательство человека, которому она доверяла. А сейчас эта взрослая женщина тоже несправедлива к ней. Ну хорошо, она больше ничего подобного не позволит. Она все скажет.

— Тогда вызывайте полицию, и пусть меня уводят! — крикнула она в ответ. — Я вам ничего не сделала, только надеялась, что вам не безразлична ваша внучка. Я теперь вижу, откуда у мамы эта злобность. От вас!

Она ожидала, что ее ударят, и быстро прикрыла голову руками, обороняясь, когда женщина подошла к ней. Но к ее удивлению, вместо удара она ощутила руку женщины на своем плече.

— Давай-ка ты лучше ложись обратно на кушетку и поспи, — сказала она грубовато. — Ты слишком долго была на солнце, и мы обе переутомлены.

Глава седьмая

— Господи, ну что же мне с этим делать? — проворчала Хонор себе под нос, ложась в постель.

От идущего через окно ветерка мерцал огонек свечи, тени от изголовья кровати двигались, производя жуткое впечатление, и она содрогнулась.

Для нее было огромным шоком открыть дверь и обнаружить эту бездомную девочку. За последний десяток лет она сделала все, чтобы вычеркнуть Роуз из своей памяти. Она была вынуждена это сделать, потому что обида и гнев на дочь чуть не уничтожили ее. И все же в те редкие моменты, когда Роуз невольно вспоминалась ей, она всегда представляла, что та живет в роскоши балованной женой богатого человека. Ей никогда не приходило в голову, что у Роуз могут быть дети.

Если бы новости о настоящем тяжелом положении Роуз пришли из какого-либо другого источника, Хонор, несомненно, почувствовала бы какое-то злорадное удовлетворение. Но когда она услышала эту историю из уст ребенка, у нее пошел мороз по коже.

Хонор взяла в руки фотографию Фрэнка в рамке, стоявшую на ночном столике. Она была сделана как раз перед тем, как его послали во Францию весной 1915 года. Он выглядел таким счастливым, лихим и красивым в своей военной форме, а спустя всего лишь два года его привезли обратно в Англию инвалидом — физически и морально.

Хонор знала, что миллионы молодых людей испытывали те же ужасы в окопах, что и Фрэнк. Большинство из них так и не вернулись к своим близким. Она прекрасно представляла, какой ужас должны были испытывать мужчины, видя, как умирают их товарищи, и думая, когда же придет их черед. Она сочувствовала каждому из них, они жили в грязи, и крысы и вши были их неразлучными товарищами. Но рассказ Фрэнка был еще более страшным, потому что он упал в лисью нору после того, как ему прострелили ногу, и был заживо похоронен под падавшими на него смертельно раненными товарищами.

Оказалось, Фрэнк провел в этой ловушке три дня, прежде чем его нашли. Неудивительно, что он потерял рассудок, потому что вымок в крови своих товарищей, слышал их предсмертные хрипы и знал, что тоже наверняка умрет.

— Что мне делать, Фрэнк? — прошептала она, глядя на его фотографию. — Я не хочу, чтобы она была здесь после того, что ее мать сделала нам.

Хонор знала Фрэнка Харриса всю свою жизнь. Ее отец, Эрнст Колдуэлл, был директором местной школы в Танбридж-Уэлсе, а отец Фрэнка, Седрик, был владельцем самой престижной бакалейной лавки в городе «У Харриса».

Лавка «У Харриса» была шикарная, отделанная лакированным ореховым деревом и белым мрамором, от пола до потолка заставленная всякими вкусностями. Хонор помнила, что, когда была маленьким ребенком, ее безудержно притягивали фантастические композиции с мертвыми фазанами, кроликами и зайцами, возлежавшими на горах овощей. Матери приходилось крепко ее держать, чтобы она не пыталась их погладить.

Фрэнк и его младший брат Чарльз учились в местной школе, где часто играли с Хонор, пока им не исполнилось восемь лет, и тогда их послали в пансион. Но они остались с Хонор друзьями и всегда приезжали навестить ее на каникулах. Повзрослев, оба мальчика помогали отцу в бакалее, и Фрэнк часто развозил овощи на велосипеде с привинченной впереди большой корзиной. Каждый раз, проезжая мимо здания школы, он останавливался поболтать с Хонор и часто возил ее на своем велосипеде.

К тому времени, когда в семнадцать лет он окончил школу и вернулся домой работать со своим отцом, у Хонор был в голове только этот высокий, стройный молодой человек с ясными, блестящими голубыми глазами и копной непослушных светлых волос. Фрэнка нельзя было назвать очень красивым, но он обладал веселым нравом, был добрым и забавным и интересовался природой, музыкой, искусством и книгами. С таким другом, как он, Хонор не нужен был никто другой.

Ей было семнадцать, когда она начала официально встречаться с Фрэнком, и обе семьи были в восторге. Колдуэллы, возможно, небыли так богаты, как Харрисы, но они были уважаемыми людьми. Фрэнк в шутку часто говорил Хонор, что его отец умолял его жениться на ней, потому что у нее были мозги и это улучшило бы семейный бизнес.

Они поженились в 1899 году, когда Хонор было двадцать, а Фрэнку двадцать два. Они переехали в квартиру над лавкой, которая пустовала несколько лет, с тех пор как Харрисы купили дом на окраине Танбридж-Уэлса. Хонор помнила, что была на верху блаженства от того, что у нее такой прекрасный дом. Харрисы были очень щедры, они осыпали их подарками — мебелью, постельным бельем и посудой, и они могли позволить себе даже прислугу для грязной работы. А поскольку Фрэнк был помощником управляющего в лавке, он весь день хор туда-сюда, и она никогда не чувствовала себя одинокой, как некоторые ее подруги, которые вышли замуж и ушли из своих семей. Хонор всегда понимала, что не в бакалее видел свое призвание Фрэнк. Он был чувствительным, артистичным мужчиной и предпочел бы стать садовником или даже егерем, нежели развешивать сахар и нарезать мясо и сыр. Но отец мечтал о том, чтобы старший сын в конце концов унаследовал его бизнес, и Фрэнк чувствовал, что обязан ему. В моменты раздражения он утешал себя, говоря, что лавкой не нужно управлять, она работает сама по себе, поскольку отец очень хорошо обучил всех продавцов. В спокойные периоды он находил время для рисования эскизов и для загородных прогулок и часто говорил Хонор, что считает себя самым счастливым человеком на земле.

Через два года, в 1901 году, родилась Роуз, полненькая, очаровательная девочка со светлыми, почти белыми волосами, и сделала своих родителей абсолютно счастливыми. Но спустя всего лишь несколько недель после ее рождения у Седрика Харриса случился тяжелый приступ. Прикованный к постели, зная, что уже не встанет, он полностью передал лавку Фрэнку.

Пока вся ответственность полностью не легла на него, Фрэнк не понимал, как много было работы с лавкой. Вдруг оказалось, что нужно было вести книги, проверять заказы, и совершенно не оставалось времени для эскизов, загородных прогулок и даже для игр с новорожденной дочерью.

Хонор знала, что жалобами на то, что ей скучно находиться целый день одной с Роуз, она не помогала Фрэнку справиться с возникшей дополнительной нагрузкой. Но она была молодой и легкомысленной и скучала по тому беззаботному времени, которое было у них раньше.

В следующем году Фрэнк попытался исправить ситуацию, устроив для них троих отпуск в Гастингсе, в той же гостинице, где они останавливались в их медовый месяц. Но, к несчастью для них, все номера были заняты. Им совершенно не хотелось останавливаться в незнакомой гостинице, тем более с маленьким ребенком, поэтому когда один из их постоянных покупателей предложил им воспользоваться его маленьким коттеджем в Рае, заявив, что это более приятное место, чем Гастингс, они с восторгом приняли его предложение.

Почти с того самого момента, когда сошли с поезда, они влюбились в Рай. Они были очарованы чудными старыми домами, узкими мощеными улицами и древней и увлекательной историей городка, который когда-то был важным портом. Фрэнку хотелось зарисовать все, что он видел, — от старых рыбаков, сидевших со своими трубками около навесов для парусов, до старинных зданий и дикой растительности болот. Хонор любила просыпаться по утрам, ощущая запах моря вместо запаха сыра и бекона. Было чудесно быть в центре внимания Фрэнка, и она впервые в жизни почувствовала себя свободной.

В Рае не было той светской утонченности, как в Танбридж-Уэлсе, и опьяняющей прелести Гастингса с его дамбой и концертами. Большинство его жителей никогда не отъезжали от дома больше чем на десять миль, они работали на земле, ловили рыбу или строили лодки. Это были дружелюбные, простые люди, которым приходилось слишком тяжело работать, чтобы обеспечивать своих многочисленных детей, и они не были озабочены модой, новостями в мире и даже политикой.