Мэри Кэттон - Роза в снегу Страница 25

— Приятных тебе снов, милая, — сказал он и взялся за ручку двери.

ГЛАВА 12

Эмму разбудил низкий, равномерный звон церковных колоколов. Устало, ибо она мало спала, молодая женщина встала с постели и выглянула в окно.

Вдоль деревенских улиц и дальше, по холмам, тянулась процессия одетых в черное людей. Все шли с опущенными головами и выражением скорби на изможденных, покрасневших от ветра лицах. Они безмолвно продвигались группами к церкви.

Эмма торопливо спустилась по лестнице и заметила хозяина таверны, который натягивал черный сюртук поверх темно-серой рубашки и жилета.

— Любезный сэр, — обратилась к нему Эмма, — зачем все эти люди идут к церкви?

— Так сегодня ж похороны, мэм. Шахтеры хоронят бедняг Тилли и Боба. — Он покачал головой и застегнул сюртук. — Бедные, бедные парни, они были на глубине двести саженей, когда пласт земли отвалился и раздавил их, несчастных, в лепешку. Их товарищи вывозили тележку с рудой наверх, а когда вернулись, бедняги Тилли и Боб… — он вытер глаза, — они уже были мертвы. Пэт Стивенс, он был их дружком, поднялся наверх, так пять минут не мог слова вымолвить, а потом позвал капитана Филлиса. Капитан помчался туда, да что он мог сделать. Они, бедолаги, были, конечно, мертвы, и капитану оставалось только сообщить их вдовам и матерям. Это был печальный день, но не печальнее, чем этот.

Эмма прошла за ним к дверям и встала на крыльце, наблюдая, как сотни мужчин, женщин и детей молча идут по улицам.

— Но откуда они все? — тихо спросила она.

— Из соседних деревень, мэм. С соседних рудников. Когда один из них погибает, это тяжелый удар для всех, потому как все они понимают, что в следующий раз может задавить их или их близких. — Наглухо застегнув сюртук, хозяин таверны вышел на улицу и через секунду был поглощен двигающимся потоком.

…Эмма также присоединилась к процессии, двигавшейся от церкви к кладбищу. Похоронный звон, звучавший некоторое время, прекратился, и священник, встав перед огромным скоплением людей, произнес:

— Земля к земле, пепел к пеплу. Пожалуйста, склоните головы в молитве.

Дрожа, Эмма отыскала глазами широкую спину мужа, который не склонил голову и не молился, а смотрел на скорбящих с непроницаемым лицом и стиснутыми в кулаки руками.

Когда церемония закончилась, Алан направился через редеющую толпу к вдовам. Увидев его, они вновь залились слезами, прижимая к себе детей.

Со своего места у входа на кладбище Эмма наблюдала, как ее муж взял руки женщин в свои.

Он говорил. Они плакали. Дети прятали свои озябшие личики в материнских юбках.

— Он заверяет вдов, что ни они, ни их дети не будут голодать, — послышался мягкий голос позади Эммы.

Эмма оглянулась. Рядом с ней стояла поразительно красивая брюнетка.

— Разумеется, их главной заботой будет, как прокормить детей, — продолжала та. — Прежде, если не было сыновей, которые могли бы занять отцовское место на руднике, это делали женщины. А три года назад Филлис разрешил детям не старше этих работать на отцовских местах в шахте. Ваш муж положил конец этому. Это конечно же противозаконно, чтоб дети работали, но Филлис всегда говорил, что нет ничего страшного, пока закон об этом не знает. Шеридан, разумеется, попросит этих женщин держать его щедрость в тайне. — Женщина слегка понизила голос. — Мужчины здесь умирают не только от несчастных случаев. Некоторые, доведенные до отчаяния непосильным трудом, просто прыгают в глубокие шурфы.

— Самоубийство? — Эмма нахмурилась.

— Если мужчины узнают, что после их смерти Шеридан позаботится об их семьях, боюсь, случаи самоубийства участятся. Эти шахтеры работают в поте лица, чтобы прокормить семьи. Посмотрите на них, миссис Шеридан. После многих лет ковыряния в брюхе этих гор, разве смерть не покажется долгожданной передышкой? Затем, разумеется, случаются несчастья и оттого, что мужчины пьют и дерутся. Но нельзя ожидать, чтобы владельцы рудников платили за человеческую глупость.

Эмма покачала головой и плотнее укуталась в пальто.

— Они все так злы на моего мужа…

— Не все. Но здесь так много горя и разочарования, а это, как известно, порождает злобу. Вот что я скажу, миссис Шеридан. Есть такие, которые подогревают недовольство среди людей в собственных целях.

— Вы имеете в виду Белински?

— И его, и графа Лондондерри, от имени которого он действует, и других, поближе к Алану, и дела идут все хуже.

— Вы говорите загадками, мадам. А мой муж знает об этом?

— Очень скоро вы поймете, миссис Шеридан, что, несмотря на внешнюю циничность Алана, он может упрямо и даже глупо держаться за доверие мужчине… или женщине, пока не будет поздно. Поэтому, когда близкий человек, любимая или деловой партнер предает его, это делает предательство еще горше для него.

— Вы, похоже, хорошо знаете моего мужа, миссис?..

— Купер. Кэтрин Купер.

Раньше Эмма слушала рассуждения отца о йоркширской горнорудной промышленности без особого интереса. Она знала, что условия труда на рудниках оставляют желать лучшего, но также знала, что механизация вместе с реформой рудничного дела все-таки помогли их облегчить…

Стоя между Аланом и графом Шериданом, Эмма держалась довольно храбро, когда они вместе с Беллами, Уоткинсом и Филлисом спускались в самые недра земли.

— Руками не размахивайте, держите их поближе к себе, — втолковывал Беллами Эмме, — иначе останетесь без рук.

— И не свистеть, — добавил Уоткинс, — плохая примета.

Эмма глядела через перила подъемника и наблюдала, как вода кружит вокруг колес. Когда тележка въехала в темноту, Беллами наклонился ближе и прошептал:

— Если повезет, мы не увидим гномов.

— Гномов? — переспросила она.

— Ага. Маленьких человечков, — пояснил Беллами. — Они что-то вроде сказочных существ мужского пола. Ужасно любят озорничать.

Склонившись ближе к ухмыляющемуся лицу Беллами так, что они оказались практически нос к носу, Эмма отрезала:

— Чушь, мистер Беллами. Если вы надеетесь напугать меня подобными глупыми суевериями, не стоит беспокоиться. В такие сказки верят только люди недалекие и необразованные.

Филлис усмехнулся и ткнул Уоткинса локтем:

— А она не робкого десятка, а, Майкл?

Уоткинс скорчил гримасу и взглянул на Алана, который сидел, упираясь локтями в колени, и не сводил глаз с Эммы. До сих пор он не сказал ей ни слова.

Размеры штольни, в которую они спускались, были чуть больше шести футов на четыре. На Эмму произвел впечатление каменный арочный свод, который придавал шахте аккуратный, упорядоченный и безопасный вид.

— Эта каменная кладка должна стоить целое состояние, — заметила Эмма скорее самой себе, чем мужчинам.

— А точнее шестьсот двадцать пять фунтов на укрепление сводов и стен каждой штольни, — ответил ее муж. Может, он больше не злится на нее за то, что она здесь?

— Огромная сумма, — отозвалась она. — Но это необходимо.

— Абсолютно, если мы не хотим увеличить риск для людей, не говоря уж о проблемах вывоза руды и шлаков на поверхность.

Эмма наблюдала за его лицом, пока он внимательно оглядывался вокруг. Время от времени они проезжали сальную свечу, которая была прикреплена к стене кусочком глины. Тусклый свет отражался от его лица, делая его похожим на ребенка, мечтающего о тарелке со сладостями, когда он говорил о руднике.

Как только они достигли входа в ближайшую штольню, Эмму охватило чувство облегчения, и она с трудом сделала глубокий вдох в разреженном воздухе.

Беллами и Уоткинс вышли первыми и сняли фонарь, который был не более чем мерцающим огоньком в угнетающей темноте. Алан шагнул вслед за ними, оглянувшись на Эмму, прежде чем подать ей руку.

Очень скоро Эмма узнала, что беды, подстерегающие людей в шахте, намного разнообразнее, чем она ожидала. С потолками настолько низкими, что Алану и графу Шеридану приходилось слегка пригибаться, шахты представляли собой катакомбы сплошных бедствий, только и ждущих подходящего момента, чтобы отобрать жизни шахтеров.

Эмму охватила паника. Но ведь она сама просила — требовала — этого осмотра. Она должна понять проблемы Алана.

Вонь сделалась настолько невыносимой, что пришлось прикрыть нос платком. Поддерживаемая слева Аланом, справа графом Шериданом, она продвигалась вниз по тусклым серым тоннелям, а Филлис тем временем объяснял, как руда транспортируется по крутым скатам на поверхность вдоль деревянных поручней.

— Там, внизу, то, что мы называем преисподней. Рабочие, которые вызываются работать в аду, подписывают свой смертный приговор. Если они не утонут, или их не придавит, или болезнь не доконает их, то это сделает угарный газ. Туда только один путь — по лестнице.

Осмотр продолжался. Условия ухудшались. Невыносимая жара скоро подорвала силы Эммы и высушила горло. Когда стало совсем уж невмоготу, она повернулась к графу Шеридану: