Дмитрий Рыков - Та, что гасит свет (сборник) Страница 26

Серега тут и вылетел из квартиры в чем был — футболке да джинсах, куртку только накинул. Теперь, наверное, в клубе хренов фэйс-контроль не пройдешь… Леший знал клуб «N», был там пару раз, но не любил его — чересчур помпезный. Не то чтобы денег жалко, но там такая публика собиралась… У него самого с ребятами имелся автосервис. Не крутой, не в системе, но был круг постоянных клиентов, ездящих на иномарках, которые вроде еще ничего, но в фирменные сервисы отправлять их действительно дорого. Плюс вкалывали они с утра до вечера — так что бедным он не был, но так швыряться деньгами, как тамошние посетители!..

«Лишь бы людей было немного, — думал Серега, — тогда этот фэйс-контроль владельцам по фигу — прибыль прежде имиджа». А зачем и куда он так летит по мокрой дороге? Не проще было бы просто выставить Дианкины вещи на лестничную площадку, да и дело с концом? Но этот минет, блин… Типа товарищу с пьяных глаз, конечно, могло привидеться и то, чего нет, но минет — это же ее любимая фенька. Секс в неожиданных местах и в ночных заведениях. Она таким образом его пару раз одаривала как высшим проявлением своей любви, как полным подчинением ему. И что, сейчас она это делает другому? «Нет, милые, я вам такого подарка не дам…»

Чтобы не терять времени, Сергей аккуратно парковаться не стал — бросил машину у дороги метрах в ста от клуба, кинулся к входу. Внутрь попал без проблем. Быстро отправил куртку в гардероб и чуть ли не бегом метнулся в зал. Свою благоверную увидел сразу. Веселая компания расположилась за одним из лучших столиков клуба. В центре, что твои жених с невестой, сидела парочка — его любимая и какой-то супермачо — смазливый брюнет с длинными жесткими волосами, узкими бакенбардами и густым пушком на подбородке. У Дианы были открыты плечи, ее роскошная грудь чуть ли не вываливалась из красного корсета. Она хохотала, потому что спутник, повернувшийся к ней, шептал ей какую-то хрень на ухо. Стол накрывала длинная, плотная черная скатерть, но не нужно было быть Штирлицем, чтобы по позам догадаться, что его рука щупает сквозь тонкие чулки ее плотную ляжку, а может быть, и лезет под трусики. Слева от Дианы ее подруга Светка взасос целовалась с каким-то кабаном — то ли протеиновым качком, то ли всамделишным подарком природы. Тот мял ее левую грудь. С другого края стола худощавый, на вид младше остальных, юноша величаво обнимал Дашку за плечи и посматривал по сторонам. Стол ломился от напитков, преимущественно шампанского, фруктов и ягод.

Существует ряд штампов для описания психологического состояния человека. Пожалуйста, вот один из них: «Глаза налились у него кровью, как у быка». Твердым шагом Серега направился к столику. В голове крутились мутные фразы с многочисленным повтором основных терминов: «шлюхи» и почему-то «пидорасы», но когда он остановился в полуметре от них, сказал буквально следующее:

— Диана, ну это же пиздец! Меня ты променяла на напомаженного чмошника? На эту пародию на человека?

У Дианки был узкий разрез глаз. Нет, не китайско-японский, но она подводила их таким образом, что превращала в раскосые, кошачьи. Когда же Дианка пьянела, глаза у нее округлялись и получались такие глазки-монетки. Сейчас она была пьяна, удивлена и раздосадована, поэтому округление произошло, но вместо монет на Лешего смотрели два круглых револьверных дула.

Повисла пауза.

Первым нашелся кавалер Дианы:

— Послушай, — обратился он к ней. — Кто этот лох? Ты из какой грязи вылез, бомжатина? — повернулся он к Сергею. — Полезай обратно в свой подвал!

Все, кроме Дианы, заржали.

— Ах вы, пидоры! Ах ты, шлюха распоследняя! На хуя я только с тобой связался! — не выдержал Леший.

— А про пидоров ты зря… — И Светкин человек-гора стал подниматься с дивана.

— Во козел вонючий! — добавил худощавый и тоже потащил зад по дивану.

Пока мужская часть компании выбиралась из-за стола, взорвалась Диана.

— Зачем?! — закричала она. — Какого черта ты пришел сюда?! Зачем этот позор?!

— Я — позор? — спокойно переспросил Сергей.

— Нет, не ты! Но зачем ты все это делаешь?

— Я? — с деланным удивлением протянул он. — Я еще ничего не делаю. — И хрустнув пальцами, шагнул назад.

Трое модных встали рядом с ним. Естественно, двое — по бокам от Лешего, главный — напротив.

— Через минуту, срань, — сказал мачо, — ты будешь здесь на коленях ползать и у нас прощения просить. — Он сжал кулаки и поднял их на уровень груди.

Леший понял: через секунду троица бросится на него.

— Ребята, ребята… — примирительной скороговоркой начал он, успокаивающе поднимая перед собой ладони. — Я все понял… Извините, уже ухожу. — И он чуть повернулся, как будто действительно хотел уйти. Прием был старый, как мир, но он сработал. Троица на миг расслабилась, главарь опустил руки и даже улыбнулся. Поворачиваясь вправо, Леший тем самым как можно дальше занес руку для удара.

Это был лучший правый боковой в его жизни. И страсть, и слезы, и любовь, и годы тренировок вложил он в этот удар. Пока ребята глазами поздравляли друг друга с победой, навстречу челюсти мачо с чудовищной силой летел кулак Лешего. Герой-любовник не просто упал. Нет, впечатление было такое, словно все происходило в американском боевике и в него выстрелили из помпового ружья. И хотя никто не знает, что на самом деле происходит с человеком после выстрела, но в фильмах герои отлетают на несколько метров и при падении рушат собою все вокруг. Так и супермачо преодолел по воздуху немалое расстояние и грохнулся на свой же стол. Тот, к чести мебельщиков, его выпустивших, выдержал, но парень почти все закуски и бутылки смел на диван и на пол. Звон получился громкий.

Но всего этого великолепия Леший не видел. Как только он врезал в челюсть главарю, в ту же микросекунду он повернулся к кабану, чтобы нанести удар левой. Времени подстраиваться для технически правильного бокового левого он не имел, поэтому ударил прямым, причем максимально наклонившись к противнику, чтобы его достать. Получилось. Здоровяк непроизвольно шагнул назад, готовясь к защите, и это только усугубило происходящее — он завалился прямехонько на спину.

Нанося такой удар, Леший полностью открылся худощавому. Вариантов у того была масса — он мог ударить его в затылок. Или, что тоже неплохо, спокойно подсечь Лешему правую ногу, на худой конец постараться попасть по почкам. Вместо всего этого молодец набросился на Лешего сзади и обхватил его руками, видимо намереваясь держать так до тех пор, пока встает человек-гора. Тактика была детской, дурацкой. Выждав полсекунды, Леший рывком высвободил левую руку и, не оборачиваясь, локтем ударил худощавого в голову. Леший подумал, что попал в глаз, — когда он повернулся, бедолага прижимал к нему ладошку. Попадание под глаз — наименьший урон в драке. Ну, походишь пару недель с фингалом — велика беда, это тебе не рваная губа или выбитые зубы. А сломанный нос — это же боль адская! У парня был красивый, прямой, с маленькой горбинкой нос. Леший, долго не раздумывая, ударил стройного прямо по носу, стараясь сделать это не сильно — загнать хрящики в мозг было бы все-таки чересчур. Несчастный шлепнулся на сиденье дивана, закрыв руками лицо. Между пальцами весенними ручьями заструилась кровь. Парень заорал:

— Козел! Что ты наделал?!

Девочки визжали, но скорее не от страха. Они вопили, как вопят сексуальные красотки во время боксерских боев. Тем временем кабан приподнялся на колени, мотая башкой. Краем глаза Серега видел, что к нему через зал бегут охранники клуба. Но им мешала толпа зевак — отталкивая и продираясь между людьми, держи-морды теряли драгоценные мгновения, так что время у Лешего было. Он замахнулся правой ногой так, будто в футбольном матче собирался нанести удар метров с тридцати. Есть правило: носком по мячу или в живот, иначе пальцы сломаешь. Как иначе? Правильно, пяткой. Ну или — Серега как раз был в старых добрых швейцарских ботинках — каблуком. Лишь бы не отлетел…

Получилось. Удар пришелся в область чуть пониже уха. Раздался легкий хруст, и здоровяк вновь завалился. Нокаут ему сроком до десяти минут был обеспечен.

Еще несколько секунд до тесных объятий охранников Серега успел покупаться в лучах славы. Весь зал смотрел на него. Он встретил несколько восхищенных, удивленных и презрительных («ненавижу насилие!») взглядов. Серега знал, как происходит задержание, — человека валят на землю, заламывают руки за спину и надевают наручники. Наручников у охранников, конечно, не было, поэтому он просто по собственной инициативе сделал «хенде хох» и, еще до того, как до него добрались, стал кричать:

— Я сдаюсь, сдаюсь! Сопротивления не оказываю!

Сергея крепко схватили под локти. Он окинул взглядом поле битвы — на столе лежало одно тело, на полу — другое. На диване, прижимая ладони к лицу, взад-вперед раскачивался худощавый, монотонно приговаривая: