Энн Макалистер - В кольце твоих рук Страница 27

- Ага, прожить в браке пятьдесят три года в наше время, это что-то удивительное, правда ведь? - произнесла женщина, заказавшая букет, очевидно решив, что Роза вдруг разулыбалась в ответ на ее последнее замечание.

- Да, - согласилась Роза. Не менее удивительно, чем возвращение Шейна.

Она смотрела в окно. Ждала. Едва замечала болтовню покупательницы. Ее внимание было полностью поглощено грузовиком, стоящим через дорогу.

Сначала она не могла поверить. Подумала, что он просто проезжал мимо или... или еще что-нибудь. Что-то, чем в конце концов объяснится его появление.

Он уехал.

И уже не вернулся.

- Это был Шейн? Разве не Шейн? - накинулась она на вошедшего в магазин отца через несколько минут после ухода посетительницы.

После секундного колебания судья пожал плечами.

- Это был он, - сказала Роза, чувствуя одновременно и боль, и гнев. Уверена, что он. Я думала, он вернулся ко мне. - У нее так сильно сдавило горло, что она не смогла договорить. Так плохо ей не было даже после маминой смерти.

Тогда она чувствовала себя ужасно, но боль прошла со временем. Она была опустошена утратой, но ждала, работала и молилась... и медленно, постепенно ее жизнь начала налаживаться. Она дошла до предела в своем отчаянии. И дальше можно было двигаться только назад к жизни.

По крайней мере Роза знала, что это предел.

Но с Шейном она ни в чем не была уверена.

Он приехал к ужину. В ней проснулась надежда. Он поцеловал ее. И она начала мечтать. Он уехал. Но она все равно надеялась... некоторое время.

Потом Роза чувствовала только пустоту. Боль. И утрату. Она думала, что это уже предел. Она училась жить с этим, терпеть, надеяться на лучшее.

А затем, когда она снова увидела его грузовик... все ее мечты и надежды нахлынули снова.

Чтобы снова разбиться вдребезги.

- Он хороший человек, - тихо сказал отец.

Роза взглянула на него.

- Вот бы Шейн удивился, услышав от тебя такое.

- Ты так считаешь? - задумчиво спросил он.

- Я и то удивлена, - честно призналась Роза. Сейчас она вряд ли согласилась бы с отцом. - Он упрямый, тупой, импульсивный, никчемный придурок.

Отец улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее.

- Просто на всякий случай... имей это в виду.

Что бы это значило, - раздраженно думала Роза, глядя в потолок своей спальни и желая побыстрее уснуть. Насколько ей помнилось, после маминой смерти только сон мог ей помочь. Ей нужно выспаться. Она рассчитывала на восемь часов хорошего, крепкого сна.

И вот она лежит так целую вечность, а сна ни в одном глазу. Сколько времени прошло? Роза взглянула на часы, стоящие на столике у кровати.

Всего час?

А казалось, вечность. Такими темпами эта ночь будет тянуться лет пять.

- Черт бы его подрал, - пробормотала Роза. Она перевернулась на бок и стукнула кулаком подушку. Уолли, спящий у нее в ногах, шевельнулся, поднял голову и неодобрительно на нее взглянул.

- Он подонок, - объяснила ему Роза.

Уолли зевнул, опустил голову и задремал снова.

Внезапный стук во входную дверь заставил ее подскочить. Кого там несет?

Наверное, кого-то из завсегдатаев ближайшего бара потянуло на подвиги. Роза даже не шелохнулась.

Стук раздался снова. Теперь он был более настойчивым.

Роза встала, набросила халат, подкралась к окну гостиной, откуда было видно лестницу, ведущую на второй этаж, и осторожно выглянула наружу.

Он стоял к ней спиной, и его плечи были запорошены снегом, который не переставал идти весь вечер. Но она узнала его с первого взгляда.

Роза вздрогнула, выпустила из рук занавеску, вернулась в спальню и снова нырнула под одеяло. У нее не было ни малейшего желания беседовать с Шейном Николсом.

Если у него и есть, что сказать, надо было говорить днем. Если он явился сейчас, то только потому, что ее отец позвонил ему и заставил его прийти. И что он ей скажет?

Ей не хотелось знать.

Он постучал еще раз. Теперь еще громче.

Роза накрыла голову подушкой.

- Уходи.

Новая серия ударов.

- Роза! Открывай. Эй, Роза! Открой дверь! - Сейчас он производил больше шума, чем пьяницы, выходящие из бара через дорогу. Если он будет продолжать в том же духе, то разбудит старую миссис Паттерс, живущую в соседнем доме, и она вызовет полицию.

- Вот и хорошо, - буркнула Роза. - Надеюсь, она так и сделает. - Ее это вполне устраивает. Хотелось бы ей посмотреть, как его уведут отсюда в наручниках.

- Роза! - Уже не стук, а настоящий грохот. - Я хочу поговорить с тобой! Я должен поговорить с тобой!

- У тебя был шанс, - сказала Роза, уткнувшись лицом в подушку. Она натянула на голову одеяло.

- Роза!

Она не ответила.

Зато миссис Паттерс не оставила шум без внимания. В соседнем доме скрипнула рама.

- Вы пьяны, молодой человек? Идите домой! Уходите сейчас же или я вызову полицию! - Окно с шумом захлопнулось.

Наступила тишина.

Затем раздалось тихое постукивание.

- Роза? - сдавленным шепотом. - Роза. Открой. - Затем, - Ну, черт, если ты этого добиваешься...

Убрав с головы подушку, Роза услышала удаляющийся звук шагов по деревянной лестнице.

Она упала ничком на постель, ее била дрожь. Шейн ушел. Так и надо. Он ушел. Вот и хорошо. Он ушел. Это к лучшему. Но она чувствовала опустошение, отчаяние и боль.

Внезапно что-то заскреблось за окном спальни. Роза похолодела. Замерла.

Затем прозвучало невнятное, сердитое бормотание, снова поскребывание и звон металла. В окно постучали.

- Ты хочешь, чтобы я убился? Прекрасно, ты дождешься. Если ты через пять секунд не откроешь это чертово окно, мой палец отвалится, и я загремлю вниз!

Роза пулей слетела с кровати и раздвинула занавески. Шейн цеплялся за перекладину обледеневшей пожарной лестницы. Он усмехался.

Она распахнула окно.

- Ты придурок! Что тебе в голову стукнуло?

- Ты могла бы открыть дверь, - возразил он с несокрушимой логикой. - Но кажется, ты пыталась показать, как сильно злишься на меня.

- Ты меня достал!

- Я тебя не виню, - произнес Шейн спокойно. - Не могли бы мы, гм... обсудить это? Внутри, - добавил он. - А то меня уже руки не держат.

Роза буркнула что-то неразборчивое и протянула руку, чтобы втащить его вовнутрь. Он подтянулся и влез в открытое окно, затем встал прямо посреди ее спальни и отряхнулся от снега, словно мокрый пес.

- Шейн!

Он усмехнулся.

- Роза! - И бросился к ней.

Она увернулась.

- Нет. Я тебя не поцелую. Нет!

Искорки в его глазах погасли. Улыбка растаяла. Он засунул руки в карманы джинсов.

- И за это я тоже тебя не виню. - Он опустил голову и облизнул губы.

Роза надела халат. Она зажгла лампу и обхватила себя за плечи, словно яркий свет и тонкие руки могли защитить ее.

Шейн поднял голову и посмотрел ей в глаза.

- Я люблю тебя, - сказал он.

Одним махом он разрушил всю ее защиту. Роза утратила дар речи. Но не страх. Она не проронила ни слова. Не смогла бы ничего сказать даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она просто на него смотрела, и в ее глазах надежда смешивалась с сомнением.

Шейн слегка улыбнулся ей, словно понимая ее состояние.

- Люблю, - повторил он. - Хотя я тебя не заслуживаю. И ничего не могу тебе предложить. Но я должен был тебе это сказать. Твой папа прав. Я не могу, - он поморщился, - струсить сейчас, даже если бы захотел.

- Мой папа? - Так вот что его привело? Роза попятилась, словно расстояние между ними могло ей чем-то помочь.

Но ничто не поможет. Пора бы ей это понять.

- Он позвонил мне, - признался Шейн. - Сказал, что видел меня возле твоего магазина. Спросил, почему я не вошел. Но он знает, почему.

- Почему? - неожиданно для себя шепнула Роза.

- Из-за страха. И гордости. Эти два чувства не очень хорошо сочетаются. Я подумал о том, что есть у тебя, и о том, что я могу предложить, и разница оказалась слишком велика. Я не хотел идти к тебе с этим.

- Но...

- Он понял это. Он отлично знает мою гордость, - тихо сказал Шейн. Когда-нибудь, если у нас будет такая возможность, я расскажу тебе об этом. О цыпленке.

- Цыпленке? - повторила Роза озадаченно.

Шейн был уверен, что ей понравится эта история.

- Он заставил меня задуматься, - с жаром продолжил он. - И вспомнить. Я вспомнил то, что ты говорила мне о смерти твоей мамы. Я представил себе мое будущее, и оно показалось мне чертовски пустым. Я не знаю, что мне делать. Придется что-то придумывать. А пока я должен сосредоточиться на тех вещах, которые дают мне волю к жизни. Так я и сделаю, - твердо сказал он. - Но я не хочу начинать с вещей, Роза. Я хочу начать с тебя.

Роза молча на него смотрела. И тут она почувствовала, что невидимая петля, стягивающая ее грудь, не позволяющая вздохнуть свободно, выдавливающая из нее жизнь, внезапно ослабла. Роза задрожала. И расплакалась.

- Ой, черт, - буркнул Шейн. - Не надо. Господи, пожалуйста, перестань! Я уже ухожу. Прости. - Говоря, он начал пятиться к окну.

- Нет! - Роза бросилась к нему. Он споткнулся, и она обхватила его руками, прижалась к нему, вцепилась в него из последних сил.