Рейн Митчелл - Дружба, йога и любовь Страница 28

После третьей или четвертой затяжки небо приобретает восхитительный золотистый оттенок, и Кэтрин расслабляется. Она не испытывает никакого желания вновь садиться на велосипед, не вздремнув минутку под вечерним солнцем. Сейчас девушке ничто не кажется важным, даже Конор. Она достает телефон из кармана рубашки. Никаких звонков. Впрочем, трудно винить парня за то, что он сдался, после того как Кэтрин сказала, что им вряд ли стоит завязывать серьезные отношения. «Завязывать отношения» — вот как она выразилась. Очень мило, четко, никаких лишних эмоций. Конор признался, что покинул Бостон, потому что его тогдашняя возлюбленная вдруг, без всяких видимых причин, порвала с ним. После двух лет совместной жизни она решила, что у них слишком разное прошлое, то есть намекнула, что мечтает о мужчине с университетским дипломом и богатыми родственниками. Конор, пытавшийся о ней позабыть, меньше всего нуждался в романе с девушкой, у которой свои проблемы и беды.

Впрочем, Кэтрин признает, что такое положение вещей ей не нравится. Она все еще ощущает его губы с привкусом зубной пасты и фруктовой жевательной резинки (какой хороший мальчик) и большие, теплые, ласковые руки. Как только Кэтрин увидела Конора с Грациэлой — доброй красивой Грациэлой, — то поняла, что ему необходима именно такая подруга. Разумеется, не конкретно Грациэла, но девушка, похожая на нее. Конору незачем связываться с неудачницей вроде Кэтрин.

Она погружается в дрему и видит во сне высокого рыжеволосого парня, который тычется лицом ей в шею и бормочет, что она прекрасна. Кэтрин в испуге просыпается и понимает, что рядом на скамье действительно сидит мужчина.

Но не высокий и рыжеволосый. Это Фил Саймон.

— Испугалась? — спрашивает он.

— Сам знаешь, я не из тех, кого легко напугать.

У Фила есть способность возникать и исчезать как по волшебству. В половине случаев невозможно знать наверняка, каким образом он появился, даже если Фил стоит прямо перед тобой.

— А я думала, ты переехал в Сиэтл.

— Да, пожил там немного. Получил работу в авиакомпании, но как-то не сложилось. Вот и решил вернуться. Проклятый дождь и облака мне надоели.

— Бывает… — За полгода, пока длился роман с Филом, Кэтрин поняла, что обычно он говорит правду лишь на четверть. Остальное — замысловатое сочетание преувеличений и лжи, которую он громоздит без всякой видимой причины. Но Кэтрин уже давно перестала об этом беспокоиться — теперь вранье Фила ее лишь забавляет.

— Ты вернулся в старую квартиру?

— Нет. Живу с приятелем.

— Повезло.

Он качает головой.

— А ты все такая же насмешница. Лучше будь поосторожнее, Кэт. Никто не любит стерв.

— Как ни странно, Фил, но огромному количеству мужчин нравятся стервы.

— Ну, я не из таких.

— Тогда поищу другую скамейку. Помнится, ты постоянно твердил, что я стервой родилась и стервой умру.

В общем, этот разговор прекрасно подводит итог их роману. Они потратили массу времени на сердитые перебранки, которые длились до тех пор, пока оба не уставали и не плелись в спальню.

Фил Саймон — из тех вкрадчивых парней, которые не способны быть честными, верными и трезвыми на протяжении хотя бы двенадцати часов кряду. Ни нормальной работы, ни особой красоты. Скверные зубы и нелюбовь к гигиене. Тем не менее никому не приходило в голову спросить у Кэтрин, зачем она возится с ним. Ответ написан на его длинной физиономии: Фил хорош в постели. У него есть лишь одно положительное качество, и он гордится им совершенно по-детски. Да, Фил действительно умеет доставить девушке удовольствие.

Однако в конце концов это тоже прискучило. Когда Кэтрин перестала отвечать на звонки и впускать Фила посреди ночи, она поняла, что считала его сексуальную силу средством достичь самоуважения. Прошло больше года после разрыва, и с тех пор она жила в абсолютном целомудрии. Скверный знак, если его сальные волосы и насмешливый тон покажутся ей хотя бы капельку привлекательными. Кэтрин поклялась себе, что никогда больше не влюбится в такого, как Фил, — пьяницу, неудачника, вруна.

— Все еще трешь мужикам спины? — интересуется он.

— Только тем, кто платит, Фил. И недешево.

— Ну, так было не всегда.

— На твоем месте я бы не доверяла памяти. Она у тебя дырявая.

— Все же получше, чем у некоторых.

Разумеется, он прав. Кого она пытается обмануть? Кэтрин думала, что слишком хороша для таких, как Фил, а теперь не в силах поверить, что достаточно хороша для Конора. Остается не такой уж большой выбор. Она затягивается и говорит, передавая Филу окурок:

— Ты прав. Только смотри, чтобы я не устроила тебе амнезию.

Фил доканчивает косячок.

— Все еще живешь в Декстере?

— Меня оттуда пока не выгнали.

— Пригласи в гости. Я скучаю по твоему маленькому домику.

— Кстати, у меня есть велосипед.

— Я заметил. Ведешь здоровый образ жизни и все такое?

— Нет. Велосипед помогает цеплять парней.

— Правда? И что, получается?

— Даже лучше, чем я думала, — отвечает Кэтрин и встает, чувствуя себя побежденной. «Нужно поставить точку», — думает она и зазывно кивает Филу.

Грациэла чувствует, как воодушевление постепенно покидает ее. Что тут делает Конор? И много ли проблем доставит его присутствие? Ведь он явился по собственному желанию. Кажется, слова Дарила совершенно не смутили Конора — он продолжает по-мальчишески ухмыляться и протягивает ему руку.

— Меня зовут Конор, — говорит он. — Я знаю, твоя девушка занимается йогой в Силвер-Лейк.

— Да. Чего тебе надо?

— Я хотел задать Грациэле несколько вопросов.

Он выглядит таким спокойным и невозмутимым, что Грациэла начинает задумываться — может быть, она все неправильно поняла и нужно было ответить на звонки? Но тут Дарил начинает выпячивать грудь — он всегда так делает, когда ощущает угрозу. Неужели он действительно думает, что Грациэла врала или даже тайком флиртовала? Если дело дойдет до драки, у Конора явное преимущество — он заметно выше и шире в плечах, у него сложение типичного вышибалы.

И тут вмешивается Линдси:

— Знаешь, что случилось, Дарил? Грациэла прошла конкурс!

Дарил разворачивает девушку к себе. Он явно слегка ошеломлен, но искренне рад. Может быть, парень позабудет об остальном.

— Правда? Твой танец понравился?

— Им понравилась Грациэла! Бейонсе похвалила ее!

— Ты видела Бейонсе?!

Дарил так счастлив и возбужден, что Грациэла решает не спорить с Линдси.

— Ну… вроде того. То есть мне сказали, что Бейонсе понравилось…

— Грациэла, это же потрясающие новости! Поздравляю, — говорит Конор.

Грациэла рада оказанному доверию, но жалеет, что он открыл рот. Дарил оборачивается и кладет руку ему на плечо. У него взрывной нрав — и не важно, что противник выше ростом. «Пожалуйста, — думает девушка, — позвольте мне насладиться минутой. Не начинайте драку».

— Так какие вопросы ты хотел ей задать? — спрашивает Дарил. — Почему бы не спросить у меня?

— Не уверен, что это касается тебя, дружище. Но если хочешь, чтобы я поговорил с тобой, — никаких проблем. Честно говоря, если вы не против, я охотно поставлю вам пива. Давайте отпразднуем победу Грациэлы.

— Я и сам могу угостить свою девушку, — замечает Дарил.

— Разумеется. В таком случае я поставлю выпивку ее подруге, и все будут счастливы.

— Меня зовут Линдси.

Отлично, думает Грациэла. Судя по голосу Линдси, та уже слегка влюбилась. Она ни с кем не встречалась с тех пор, как ее последний бойфренд признался, что у него жена и двое детей.

Неподалеку есть бар, и на ходу Конор сыплет вопросами: Грациэла довольна выступлением? Нервничала перед началом? Она о чем-нибудь думает во время танца или полагается на мышечную память? Конор расспрашивает, как будто искренне интересуется — не только Грациэлой, но и вообще танцами. Он проявляет неподдельное любопытство и заботится об окружающих. Очень редкое качество. Дарил, честно говоря, редко задает такие вопросы. Грациэла убеждает себя, что Дарил вежлив и застенчив, но, видимо, слишком многое вызывает у него зависть или страх, а потому он предпочитает скользить по поверхности.

— А ты, Дарил? Чем ты занимаешься?

Когда тот отвечает, Конор продолжает:

— По-моему, замечательно. Наверное, ты вдохновляешь Грациэлу.

— Да, — отвечает девушка, и это правда.

Лишь когда они устраиваются в баре и поднимают бокалы за успех Грациэлы, Конор заговаривает о Кэтрин. С первых слов он становится серьезнее и печальнее.

— Не то чтобы я требовал ответов, — с грустью говорит он. — Но мне нужна разгадка или подсказка. У нас с Кэтрин завязалось нечто настоящее, а потом вдруг — раз! — и она захлопнула дверь у меня перед носом. Может быть, она что-нибудь говорила? Или у нее кто-то есть?