Бренда Джойс - Пламенный вихрь Страница 28

Бретт встал, не понимая, почему в нем снова пробуждается такая ярость, что он почти готов выйти из себя. В конце концов, он хотел жениться ничуть не больше, чем она выходить замуж. Они оба были обмануты. Он коротко кивнул:

- Ладно.

Внезапно она замерла, даже перестала дышать.

- Не бойтесь, мы не станем осуществлять наш брак. Наши желания в этом отношении полностью совпадают. - Улыбка у него не получилась. В сущности, он чувствовал себя так, словно у него свело челюсти. - Спокойной ночи.

Он вышел, постаравшись не хлопнуть за собой дверью, хотя она все-таки стукнула довольно сильно. Стоя в полной неподвижности в центре спальни, он провел дрожащей рукой по волосам. Он не чувствовал облегчения от такого выхода из дурацкого положения, в котором они оказались, но решил, что виной тому болезненная скованность из-за еще не остывшего желания.

Она хотела аннулировать брак,

У Пола не будет оснований разорять его, если ее отец согласится с этим.

Бретт сбросил халат, оделся, громко ругаясь, потому что у него дрожали руки, и вышел из дома. Но ему никак не удавалось выкинуть из головы Сторм, во всем ее гневном, по всем залитом слезами великолепии.

Глава 9

Ошеломленная горничная, округлив глаза, в изумлении уставилась на него:

- Мистер д'Арченд!

- Пожалуйста, скажите Одри, что я здесь, - произнес он, проходя мимо явно расстроенной девушки в гостиную. Он сбросил пальто и налил себе бренди.

Если Одри и встречалась с другими мужчинами, его это не волновало, пока не мешало его собственным потребностям. Он платил ей, оплачивал ее одежду и дом. Его она ставила на первое место. Если она сейчас не одна, он, черт побери, считает, что ей следует избавиться от своего посетителя. С этой мыслью он подошел к двери гостиной и плотно прикрыл ее, чтобы никого не ставить в неловкое положение.

Вернулась горничная и сообщила, что мадам скоро выйдет к нему. Бретт кивнул и уставился сквозь застекленную дверь в маленький, но очаровательный садик. Огромный дуб, росший очень близко от дома, почти закрывал вид, но это не имело значения. Вместо только что распустившихся азалий и кустов, усыпанных фиолетовыми цветами, он видел Сторм. Конечно. Как, черт возьми, он собирается выбросить ее из головы?

Ему было трудно поверить, что она желает аннулировать брак. Любая другая женщина в Сан-Франциско готова была жизнь положить, чтобы оказаться на ее месте, но она его, видите ли, не хочет.

Он резко повернулся, когда дверь в гостиную отворилась и вошла Одри, великолепная как всегда. На ней был розовый шелковый халат в оборку, отделанный черными кружевами, и Бретт попытался представить себе, что под ним надето. Но сразу же, как назло, он снова ярко представил себе Сторм в кружевной девичьей сорочке и нижних юбках. Он поскорее отогнал эту мысль.

- Бретт! - Одри грациозно подплыла к нему, расширив глаза от удивления. - Милый, какой сюрприз!

- Догадываюсь, - сухо ответил он, позволив поцеловать себя.

Она сделала шаг назад, чтобы получше его разглядеть:

- Милый, это твоя свадебная ночь. Он приподнял бровь:

- Верно.

Она испытующе вглядывалась в него, округлив лицо цвета слоновой кости, потом улыбнулась:

- Я польщена,

По выражению его лица она поняла, что вопрос исчерпан, а Одри слишком хорошо его знала, чтобы настаивать,

- Ты голоден, милый?

- Да, - сказал Бретт, ставя на стол рюмку. - Но не тем голодом. Мы поедим потом.

Одри открыто улыбнулась и взяла его за руку. Бретт последовал за ней наверх, в спальню, на ходу расстегивая рубашку, - здесь условности были ни к чему. Все в этом маленьком домике знали его статус, и лучше бы им этого не забывать. Он уронил рубашку на пол.

- Позволь, я помогу, - промурлыкала Одри.

Как всегда, от нее чудесно пахло, остро и экзотично. Руки ее дразняще легко касались его кожи. Он позволил раздеть себя, набычившись при мысли, что он, Бретт д'Арченд, в свою, черт возьми, брачную ночь собирается спать с любовницей, а не с женой. Его распирала злость.

Наконец он был раздет, и Одри выпрямилась. Бретт не старался скрыть скверное настроение, в этом не было нужды: Одри не имела права совать нос в его дела, она всего лишь его любовница. Но в ее взгляде читалась смесь сочувствия и желания понять, в чем дело. Отчасти, как он догадывался, из-за его мрачного вида, а отчасти потому, что он не был во всеоружии, что было необычным. Он вспомнил, как распален был этой маленькой техаской, одна лишь мысль о ней вызвала в нем желание. Он поднял Одри на руки и понес к кровати под пологом.

Как он и подозревал, под халатом на ней ничего не было, кроме черных шелковых чулок и черных с розовыми розетками кружевных подвязок. Ее небольшое обнаженное тело было цвета слоновой кости и округлялось во всех нужных местах. У нее были такие полные груди, что целиком наполняли ладонь, и, накрыв ладонью одно великолепное полушарие, он ощутил возврат желания. Он опустил голову, касаясь груди губами, и был чрезвычайно раздражен, когда перед ним предстало слишком яркое видение его невесты. Чтобы прогнать его, он принялся ласкать еще усердней, и когда Одри опрокинула его на спину и соскользнула вдоль него вниз, шепча ласковые слова, а ее умелые пальцы обхватили его горячую, восставшую плоть, восхваляя размеры ее и доблесть, он закрыл глаза, и ее губы избавили его от всяких неподходящих мыслей.

***

Что-то разбудило Сторм. Она мгновенно проснулась, напряженно прислушиваясь. Ни звука. Она села, взглянув на часы: самое начало третьего ночи. Вспомнив происшедшее, она застыла от гнева. И еще его до сих пор нет дома?

Она медленно встала с постели, не издавая ни звука, и скользнула к окну, выходившему на подъездную дорожку, парк и на конюшню слева от дома. И тут увидела его.

Бретт совершенно беззаботным шагом шел от конюшни к дому. Она его сразу узнала, хотя ночь была облачной и дорожку освещала только просвечивающая сквозь облака луна да редкие фонари. Она очень внимательно всматривалась в него, но он шагал прямо и уверенно. Он не выглядел пьяным.

Она вернулась в постель, вся трясясь от чего-то, подозрительно похожего на ревность. Конечно, это не ревность, но где он был с шести вечера и до сих пор? Ее разум не желал отвечать, а живот болезненно сжался от неясного страха.

Она внимательно вслушивалась и наконец услышала в коридоре его шаги. Они были решительными и ровными и ничуть не спотыкались. На мгновение они как будто замерли у ее двери, потом проследовали дальше. Она слышала, как тихо открылась и закрылась его дверь.

Она уселась в середине кровати, прижав колени к груди. "Я ненавижу его", - было ее единственной мыслью. И все же она продолжала вслушиваться, как он тихо двигается, раздеваясь. Она вспыхнула, представив, как он раздевается, снимая один предмет одежды за другим, пока не останется нагим. Надел ли он этот тонкий синий халат, тот, в котором был в ее комнате, небрежно подпоясанный, обнажавший часть крепкой груди с темным ковром волос?

И где же он все-таки был?

Сторм снова легла. Ее сердце оглушительно колотилось. Ей наплевать. Их брак - просто фарс. Слава Богу, он оставил ее в покое. Она надеялась, что он каждую ночь будет шляться туда, где был сегодня! Она вздохнула и замерла, потому что дверь в спальню отворилась. Она сразу закрыла глаза и все же успела увидеть его, стоявшего на пороге, - темный контур в полумраке спальни.

Когда он направился к ней, Сторм притворилась спящей, стараясь дышать ровно. Она была уверена, что он остановился в нескольких дюймах от нее. Она ощущала на себе его взгляд и точно знала: он понимает, что она не спит. Она слышала, как он выдохнул, словно до сих пор сдерживал дыхание, потом наклонился ближе. Хотя он не дотрагивался до нее, она ощущала тепло его тела. Он приподнял прядь ее волос. Сторм заставила себя не задерживать дыхание.

Он уронил прядь и отошел, закрыв за собой дверь. Что, черт побери, это значило? На ее глаза набежали слезы, но она яростно заморгала, чтобы стряхнуть их.

Сторм почти не спала, но оставалась в постели, притворяясь спящей, до восхода солнца. Она слышала, как Бретт двигался в своей комнате и как он наконец вышел. Его шаги проследовали мимо ее двери, становясь все глуше. Сторм пулей вылетела из постели, накинула халат и распахнула дверь между спальнями.

В комнате царил его запах, и она все еще ощущала его присутствие. Это была очень мужская комната, с простой мебелью в отличие от элегантности обстановки остальной части дома. В ней был огромный камин; дубовые доски пола покрывал большой темно-синий восточный ковер; кровать под пологом на четырех столбиках больше, чем у нее, но столбики коротенькие, толстые и витые; покрывало из шелка, с простым геометрическим узором, напоминавшим индейский.

Его вчерашняя одежда лежала на стуле, и Сторм направилась к ней.

В этот момент вошел Питер, и оба замерли, потрясенно глядя друг на друга. Он пришел в себя первым: