Джоан Айкен - Джейн и Эмма Страница 33

Поэтому молодые люди, которые собирались отправиться к Корф-Касл в новом экипаже, остались ни с чем и были рады присоединиться к дамам, предложив им прогуляться до колодца желаний. Фрэнк Черчилль, появившийся как раз в этот момент (он уже успел проводить тетю на горячие ванны и обратно домой), с энтузиазмом поддержал этот план. Он много слышал об этом колодце, и у него накопилось так много неотложных желаний, что ему не терпится проверить, работает ли на самом деле этот колодец. Бедную миссис Консетт намного меньше радовала перспектива двухмильной прогулки, но, к счастью для нее, подъехала миссис Селси, совершавшая прогулку в коляске, запряженной осликами. Она согласилась присоединиться к молодым людям и предложила миссис Консетт место в коляске, чем заслужила ее большую признательность. Молодые люди шли рядом.

Мистер Джиллендер снова воспользовался случаем занять место рядом с Джейн, которая, чтобы отвлечь его внимание от предложения руки и сердца, стала рассказывать о плачевном состоянии бедного Сэма Диксона.

Он, похоже, вовсе не был тронут ее историей, но все же торжественно покачал головой и изрек, что Сэм Диксон — несчастный болезненный малый, и теперешняя болезнь уж точно положит конец его земному существованию.

— Что вы говорите?! — воскликнула Джейн, в ужасе от такой черствости. — Надеюсь, что все будет хорошо!

— А вот его старший брат мне не нравится. В Кембридже считают, что у него блестящий ум, но я никакого блеска не заметил. Его никогда не видно на петушиных боях или любом другом по-настоящему мужском соревновании. Правда, говорят, он много проиграл на скачках — я слышал, он совсем погряз в долгах…

— Что? — воскликнула Джейн, не в силах поверить своим ушам.

— Да, определенно. Кажется, он все еще должен Бобу Селси несколько сотен. А это не по-джентльменски, вы же понимаете; джентльмен должен платить свои долги, даже если для этого приходится влезать в новые.

Джейн, чтобы избежать дальнейшего продолжения этого неприятного разговора, отошла от мистера Джиллендера. Рейчел шла с Шарлоттой и Фрэнком Черчиллем и, судя по ее внешнему виду, была всем довольна. Желая держать мистера Джиллендера на расстоянии, Джейн заняла место рядом с двумя дамами в коляске, где она могла прислушиваться к их бессвязному разговору или нет — по желанию; они обращали на нее не больше внимания, чем на парящую над морем чайку.

А ей было о чем подумать. Ее терзала тревога о Сэме Диксоне и о Рейчел, а теперь еще и о Мэтте.

Несколько раз Джейн разговаривала с миссис Диксон и понимала вполне обоснованные опасения этой леди относительно хрупкого здоровья ее младшего сына; теперешний кризис определенно станет для него суровым испытанием. А тут еще Рейчел. Какое-то время Джейн казалось, что дружба между Сэмом и Рейчел, их братские, сестринские отношения могут перерасти в нечто большее и прочное. Но услышав признание Рейчел о Мэтте, она поняла, что должна распрощаться с этой надеждой.

Джейн не могла не думать и о собственных рухнувших мечтах. Еще ребенком, да и подростком тоже, она лелеяла романтические несбыточные надежды о том, что мистер Найтли поведет ее к алтарю. Она отлично знала, что это невозможно, поскольку имела трезвый рациональный ум, и все же фантазии жили сами по себе. Она иногда представляла себе, как мистер Найтли спасает ее из некоего затруднительного положения: находит ее на Донуэлл-Коммон с растяжением лодыжки, защищает от враждебных цыган, выдергивает из-под копыт несущейся лошади, а потом рассказывает о своей тайной, но непреодолимой страсти — коротко, искренне, от всего сердца…

Она сама нередко смеялась над собственными глупыми мыслями, но продолжала придумывать все новые истории. В конце концов, став взрослой и умной, она почти избавилась от этой привычки. Но этот успех был достигнут лишь потому, что в последнее время она стала считать, что ею интересуется Мэтт Диксон, что ему отнюдь не безразличны ее внешность, привычки, образ мыслей и достижения. Он беседовал с ней так свободно и живо, с легкостью и дружелюбием, его теплый ирландский акцент был таким приятным, а их умы, казалось, парили рядом, как птицы в полете. Они пели и играли вместе, их музыкальные вкусы были похожими! Нет, Мэтт был исключительным созданием! Она вспомнила нелепое предложение мистера Джиллендера, сказавшего, что она самое потрясающее создание в Дорсете, да черт с ним, с Дорсетом, — во всем мире. Их можно было отнести и к Мэтту Диксону. Новость о его долгах, безусловно, была шокирующей, но их можно было объяснить юношеской порывистостью, максимализмом; скоро Мэтт остепенится… Узнав Мэтта, как можно заинтересоваться другим мужчиной, который заведомо не может быть таким же дружелюбным и благожелательным? Интересы других мужчин так тривиальны, их идеи мелки. И снова мысли Джейн обратились к мистеру Джиллендеру: интересно, что могло подвигнуть его на такое объяснение? Все происходило утром, так что он не мог быть пьяным, но тогда что подтолкнуло его к этому? Леди Селси и ее дети не скрывали своего пренебрежительного отношения к подруге Рейчел, для них она была лишь немногим выше, чем обычная служанка. И до сих пор мистер Джиллендер следовал их примеру. Что же заставило его изменить свое отношение к ней?

В этот момент Джейн поймала хмурый взгляд леди Селси и заметила неприязненный жест.

— Мисс Фэрфакс, ради Бога, отойдите немного в сторону! Вы нервируете осликов. Лучше пойдите и скажите моей дочери, если вам не трудно, конечно, чтобы она раскрыла зонтик, иначе вся покроется веснушками; да и Рейчел стоило бы сделать то же самое, хотя ее, судя по всему, веснушки не беспокоят. — Последние слова леди Селси обратила к миссис Консетт, которая, согласившись с ней, кивнула.

Джейн, которую таким образом совершенно недвусмысленно отослали, ускорила шаг и передала Шарлотте слова ее матери. Недовольная не столько посланием, сколько посланницей, Шарлотта все же раскрыла зонтик.

К группе молодых людей присоединились еще два юноши, друзья Роберта Селси; произошла перестановка, и Джейн оказалась рядом с Фрэнком Черчиллем, что ее полностью устраивало. Дело в том, что, хотя между ними не было особой дружбы, юноша всегда был весел, обладал хорошими манерами, и его общество не могло не доставить удовольствия, если, конечно, не чувствуешь себя совсем уж плохо. В общем, его общество вовсе не было Джейн в тягость, скорее наоборот.

Она вежливо поинтересовалась, не получал ли он в последнее время писем от своего отца, мистера Уэстона, и есть ли новости из Хайбери.

Его лицо сразу осветила довольная улыбка.

— Да, мисс Фэрфакс! Только сегодня утром я получил известия, имеющие для меня большой интерес, а поскольку они относятся также и к Хайбери, думаю, скоро вы узнаете их от своих родственников; но я имею удовольствие сообщить их первым.

Джейн не могла не заинтересоваться.

— Все, что касается Хайбери, для меня очень близко и важно, вы это знаете, мистер Черчилль. Прошу вас, скажите скорее, что случилось?

— Мой отец женится! Вы, должно быть, знаете, мисс Фэрфакс, что год или два назад он купил поместье Рэндалла, расположенное сразу за деревней, построил там дом и обзавелся некоторой собственностью; сделав это, он, не теряя времени, нашел для этого поместья хозяйку; как вы думаете, кого он выбрал?

Джейн быстро перебрала в уме подходящих представительниц женского населения Хайбери: мисс Кокс, мисс Отуэй — мисс Кэролайн Отуэй, мисс Бикертон — ей пришла в голову еще одна странная идея, но она отмахнулась от нее.

— Ей-богу, мистер Черчилль, ваша загадка для меня слишком сложна. Я не могу представить, о ком идет речь, и только прошу, не томите, расскажите мне все.

— Это мисс Тейлор! — с триумфом воскликнул он. — Вы знакомы с мисс Тейлор?

— Мисс Тейлор? Боже правый! Вы имеете в виду, — проговорила Джейн, сомневаясь в собственных словах, — что это мисс Тейлор, которая много лет была гувернанткой и компаньонкой мисс Эммы Вудхаус?

— Да, мне сказали, что речь идет именно об этой леди. Я, конечно, не имел удовольствия встречаться с ней лично, потому что, к моему превеликому сожалению и стыду, никогда не был в Хайбери. Но отец написал мне, что мисс Тейлор само совершенство — добрая, умная, образованная, с чувством юмора, терпением Гризельды[4] и, что самое главное, искренне преданная моему отцу, который, я должен сказать, достоин всего этого, потому что он самый добрый и благожелательный человек из всех живущих. Ну, что вы скажете, разве это не прекрасная новость?

— Вы правы, — тепло улыбнулась Джейн, — я очень рада за мистера Уэстона и искренне желаю ему всего самого хорошего. Если и есть человек, достойный такого подарка, это именно ваш отец. И я могу подтвердить все хорошее, сказанное о мисс Тейлор, — ведь я знала ее с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Но, боюсь, эта новость будет воспринята с куда меньшей радостью в семействе Вудхаус; подозреваю, что старому мистеру Вудхаусу и его дочери Эмме будет не хватать компании мисс Тейлор.