Паркинсон Кийз - Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1 Страница 39

— Да, да, поначалу мне будет трудно, а может, даже и болезненно! — со смехом проговорила Люси, весело взглянув на Клайда. Потом приподняла крышку кофейника и заглянула внутрь. — О, похоже, мы за разговором выпили весь кофе! Как ты думаешь, может, нам теперь лучше подняться? Уверена, что тебе хочется принять ванну, а я пока приготовила бы тебе свежий костюм. К тому же мне надо распорядиться, чтобы Белла взяла кое-какие продукты, а то мы останемся сегодня без еды. Мне совершенно не хочется, чтобы такое случилось. Особенно когда подумаю о том, как приятно будет перекусить в библиотеке в полдень. Знаешь, что я еще сделала? Поставила там столик с раздвижными ножками и откидной крышкой. Прямо напротив камина. На двоих.

Этот день ознаменовал собой начало новой эпохи: теперь библиотека стала для них центром жизни. У пылающего огня после вкусной неторопливой трапезы спонтанно возникали беседы, приводившие их к дискуссиям по поводу множества вещей, которые, похоже, совсем не занимали их прежде. И вот в один прекрасный день Люси затронула тему, поначалу испугавшую Клайда, но потом, напротив, по-новому, удачно повернувшую их супружескую жизнь.

— Знаешь, похоже, у меня слишком много свободного времени, — заметила как-то вечером Люси. Уже довольно давно она усердно занималась садом, особое внимание уделяя камелиям, которые сейчас были в полном цветении; и, поскольку им удалось без труда подобрать ей подходящую лошадь, она регулярно объезжала с Клайдом плантацию. Он отметил, что Люси превосходно разбирается во всех вопросах, связанных с землей. Клайд не предполагал в ней подобных способностей. — Так вот, я и подумала, что помогу тебе с твоими расчетными книгами, — продолжала она. — У меня это вовсе не отнимет много времени. Видишь ли, когда-то меня всему этому научил отец. Я часто помогала ему с его гроссбухами, будучи еще совсем девочкой. А позже, когда он и братья погибли, я сама вела отчетность и в Сорренто, и в Ричмонде.

— Спасибо, Люси, что ты подумала об этом. Но я предпочел бы вести свои гроссбухи сам. Это чисто мужское занятие. — Он тут же пожалел, что ответил так категорично, но Люси застала его врасплох своим предложением. И он поспешил сгладить свой ответ. — Прости меня, пожалуйста, за столь резкий тон, но я никогда не думал, что женщины на виргинских плантациях занимались подобной работой, — сказал он. — Однако я прекрасно понимаю, что такое могло иметь место во время войны. Это было необходимо. Но все же, наверное, твой отец скорее хотел просто хорошей тренировки ума для дочери даже тогда, когда в такой работе не было необходимости. В Луизиане ситуация совершенно иная. Это как разница между отношениями отца с дочерью и мужем и жены. Ну, ты, верно, понимаешь, что я имею в виду…

Она взяла пяльцы и занялась вышиванием. Люси была превосходной вышивальщицей, Клайд всегда восхищался ее тончайшей, изумительной работой. Ему никогда даже в голову не приходило, что раньше она совершенно не умела вышивать и научилась этому из-за отсутствия других занятий. Причем овладела этим искусством в совершенстве. Только сейчас он понял это. И подумал, что, наверное, ей действительно хочется заняться бухгалтерией, причем она явно предпочла бы это занятие вышиванию.

— Дело в том, — наконец выдавил он, — что мои гроссбухи пребывают в довольно скверном состоянии. Будь я хорошим бухгалтером, я бы с гордостью предъявил их тебе. Но, к сожалению, бухгалтер из меня плохонький.

— Собственно говоря, я предложила свою помощь после того, как мельком заглянула в эти документы тем утром, после свадьбы Кэри. Они в полном беспорядке. И я подумала, а не привести ли их в порядок. Но это лишь предложение…

— Люси, мне не хотелось тебе говорить… очень не хотелось… но в конце концов, наверное, все-таки будет лучше, если я скажу. Мои счета находятся в плохом состоянии не потому, что я не умею их вести. Я прекрасно разбираюсь в бухгалтерии. Но теперь в моих гроссбухах довольно много совершенно нежелательных для нас записей. Да, в самом деле, на сегодня там столько записей красными чернилами, что мои бухгалтерские книги словно залиты кровью.

— Ну, так бывает время от времени у каждого делового человека, верно? Ведь это не так уж серьезно, когда у него много ресурсов и хорошие кредиты?

— Боюсь, что это не так. У меня ничтожное количество ресурсов и очень плохие кредиты… Их совсем может не остаться, если мои кредиторы узнают, что я не в состоянии оплатить даже текущие обязательства. А это может случиться в любой день.

Люси отложила пяльцы, придвинулась поближе к мужу и взяла его за руку.

— Ты не хотел мне ничего рассказывать, это естественно, и для меня было бы нежелательно узнать то, что тебе хотелось скрыть. Я все прекрасно понимаю. И я всегда говорила тебе об этом. Но теперь, когда ты уже рассказал мне так много, разве не лучше открыть остальное?

— Полагаю, ты права. Тем более что я смогу выразить все одной-единственной фразой. Я по уши в долгах.

— Значит, эти долги должны быть уплачены.

— Разве ты не поняла, что я только что сказал тебе? — скороговоркой спросил он. — Я не могу расплатиться с долгами. У меня совершенно не осталось денег, мне нечем расплачиваться. Дом уже заложен. Заложен даже будущий урожай. Я разорен. И ничего не могу изменить. Я в тупике. Мне некуда обратиться за помощью.

— Ты же знаешь, что всегда можешь обратиться к кузену Стэну. Он только будет рад оказать тебе помощь.

— Я припоминаю, что он не помогал вам с матерью, когда вы чрезвычайно нуждались в помощи.

— Клайд, он не знал об этом. Мы ничего ему не говорили.

— Потому что были слишком гордыми, чтобы рассказать ему о своей беде! Так почему ты считаешь, что у меня нет никакой гордости?!

— Что ты, дорогой! Мне даже в голову такое не приходило! У тебя есть гордость. Огромная гордость. Наверное, ты даже слишком горд… как и мы были тогда… Но, пожалуйста, выслушай меня, Клайд. То, что я сказала, — истинная правда. Кузен Стэн только обрадуется возможности помочь тебе. Но я очень рада, что, не желая ничего открывать ему, ты по крайней мере рассказал о своих сложностях мне. Потому что я смогу помочь. Может быть, ты позволишь мне помочь тебе? Ты что, забыл о моих деньгах?

— Твоих деньгах? Каких еще деньгах?

— О деньгах, которые ты давал мне, с тех пор как мы поженились. Ты всегда говорил, что эти деньги — мои.

— Конечно же, это были твои деньги. Но это же просто-напросто деньги «на булавки».

— Тогда, милый, ты должен представить себе целую гору булавок, причем каждая из них украшена драгоценным камнем. И еще на те деньги мне удавалось одеваться, одевать Кэри и вести домашнее хозяйство. Так я и решила вначале, что ты ожидаешь от меня именно этого. Потом я поняла, что ты даже и не думал, чтобы я тратилась на дом. Ты настаивал, чтобы я покупала так много платьев себе и Кэри, что мне ничего другого и не оставалось. Разумеется, время от времени я делала подарки подругам, знакомым, иногда занималась благотворительностью. Но не могла же я истратить больше тысячи долларов в год… обычно я и тысячи-то не тратила.

— Не тратила… Боже мой, Люси, я же выдал тебе в общей сложности пятьдесят тысяч! Выходит, твой годовой приход составлял больше двух тысяч в год, и так в течение двадцати пяти лет! Если же ты не тратила эти деньги, то, ради всего святого, ответь, что же ты с ними делала?!

— Я копила и вкладывала их. Вернее, за меня это делал мистер Винсент. Ты же сказал, что и слышать об этом не желаешь. Так вот, с того первого раза, как я заикнулась о деньгах, я больше не заговаривала с тобой о них. Но решила, что, наверное, будет правильно поговорить об этом с мистером Винсентом, поскольку он намного лучше меня разбирается в том, как распоряжаться средствами. Частично я вложила деньги в государственные ценные бумаги и акции гомстедов[39], частично — в акции железнодорожной компании… железнодорожной компании мистера Стодарта. А часть положила в сберегательный банк… Я хочу сказать — в два-три сберегательных банка. Мистеру Винсенту показалось, что так будет безопаснее.

Клайд, ошеломленный, смотрел на Люси, не веря своим ушам.

— Так вот, если мы возьмем из сберегательного банка… из каждого… ну, скажем, чтобы сумма составила в итоге пятнадцать тысяч… Смогли бы эти деньги удовлетворить некоторых твоих срочных кредиторов? Я думаю, смогли бы, ведь верно? — спросила она настойчиво. — И тогда, как только с твоими счетами все снова будет в порядке, ты ведь сможешь решить, как тебе употребить оставшиеся деньги, чтобы вернуть обратно Синди Лу, судоходную компанию и прочее? Ты ведь тогда все поставишь на свои места, как это было прежде, до того, как долги выбили тебя из колеи? Уверена, что как-нибудь мы справимся с этой затруднительной ситуацией, а посему не стоит тебе беспокоиться. Ты согласен?