Патриция Райс - Бумажный тигр Страница 4

Она говорила тихо и просительно, как благовоспитанная девушка и послушная дочь, но ответа от секретаря дожидаться не стала. Отец до сих пор ни разу не допустил ее на свою мануфактуру, где делались его деньги. Считал, что там не место маленьким девочкам. Но Джорджина уже была достаточно взрослой и полагала, что настала пора поближе узнать жизнь. И поскольку она являлась единственной наследницей и рано или поздно должна была стать хозяйкой мануфактуры, девушка решила наконец познакомиться с ней поближе.

Конечно, Питер уверен, что после свадьбы все это достанется ему, но за прошедшую ночь Джорджина приняла для себя кое-какие твердые решения. Раз уж семья их будет основана на деньгах ее отца, ей необходимо четко знать, как они делаются. Она не собирается всю жизнь ходить по магазинам за покупками и смотреть на то, как муж по ночам клюет носом, сидя за рабочим столом.

Едва она переступила порог цеха, как ее обдало горячей волной спертого воздуха. В первое мгновение у нее перехватило дыхание и закружилась голова. В огромном зале было несколько окон, но они располагались очень высоко, и ветерок, влетавший в них, не достигал пола. Может быть, в холодную зимнюю пору тут и было хорошо, тепло, но сейчас цех походил на паровозную топку. Уши закладывало от грохота станков.

"Что ж, если эти женщины могут находиться здесь, значит, и я смогу", подумала Джорджина, обводя взглядом ткачих, склонившихся над работой. В первую минуту никто на нее даже не поднял глаз. Очевидно, они подумали, что это хозяин, и решили произвести на него приятное впечатление.

По проходу между станками к ней торопливо направился единственный мужчина - то ли мастер, то ли управляющий, Джорджина не знала точно, как называется должность этого человека. Но ей сразу бросилась в глаза его кислая гримаса, и девушка поняла, что он считает женщин глупейшими созданиями, которые способны только на то, чтобы мешать делу.

Демонстративно, не обращая на него внимания, Джорджина опустилась на один из пустых ящиков, достала альбом и раскрыла его. Все это она проделала очень уверенно, словно имела полное право находиться здесь, в этой душной преисподней. Она знала, что мастер сам не посмеет выгнать ее отсюда. Только при поддержке отца.

Когда тот наконец поравнялся с девушкой, она уже погрузилась в работу, пытаясь запечатлеть на бумаге портрет женщины, работавшей за станком прямо напротив. Из окон в цех проникали золотистые лучи солнца, играющие с нежными локонами ее волос, обрамлявших тонкое фарфоровое лицо, покрытое бисеринками пота. Образ был удивительно выразителен, но Джорджина знала, что у нее просто не хватит на быков, чтобы передать это на бумаге.

Мастер вежливо прокашлялся, и Джорджина наконец подняла на него нетерпеливый взгляд.

- Надеюсь, я здесь никому не помешаю? - быстро проговорила она, не дав ему раскрыть рот. - У отца деловое совещание, и я решила подождать его здесь. Обещаю, буду вести себя тихо как мышка.

Она отвернулась от него, и карандаш ее вновь забегал по листу бумаги. Мастер нерешительно помялся около нее, потом молча кивнул и скрылся за дверью, из-за которой минутой раньше появилась Джорджина. Он понимал, что вывести из цеха своенравную девчонку мог только ее отец.

Джорджина тем временем продолжала рисовать. Однако по прошествии нескольких минут ею вдруг овладело смутное беспокойство. Она буквально кожей ощутила, как сгущается вокруг нее атмосфера враждебности. В дальнем конце цеха кто-то даже крикнул что-то, перекрывая грохот работающих станков. А женщина, которую Джорджина рисовала, бросила на девушку сердитый взгляд.

Раньше ничего подобного с Джорджиной не случалось. Смущенная и сбитая с толку, она попыталась было вернуться к работе, но рука, державшая карандаш, дрожала. Она пораженно уставилась на нее, не зная, что делать. Неужели она испугалась этих женщин?

Ощущения были совершенно новые, незнакомые. До сих пор окружающие неизменно заботились о ее безопасности и комфорте. Когда она отправилась в путешествие, к ее услугам были лучшие гостиницы и экипажи, личные вагоны в поездах и, наконец, прекрасные экскурсоводы. Дома же Джорджину окружали и заботились о ней родители и друзья. До сих пор еще не было случая, чтобы люди смотрели на нее столь недобро. Она никогда никого не боялась, но сейчас испугалась так, что волосы на затылке шевелились.

Досадуя на себя, Джорджина отложила карандаш и смело подняла глаза на женщину, сидевшую напротив.

- Если вам не нравится, что я вас рисую, так и скажите, - проговорила она.

- Ага! Чтобы вы тут же побежали жаловаться свое му папочке? Нет уж, зло фыркнула та и вернулась к своей работе.

Джорджина только сейчас обратила внимание на то, что женщина едва ли намного старше ее самой. Осознание этого факта придало ей уверенности, и она ответила:

Зачем мне ему жаловаться? При чем здесь мой отец? Я ведь не его портрет рисую, а ваш. Конечно, мне еще недостает опыта, но у вас такое интересное лицо в лучах солнца! Конечно, лучше было бы сделать фотоснимок, но папа говорит, что фотография - очень вредное занятие. Опасные химикаты и все такое...

Тут Джорджина поймала себя на том, что тараторит. С ней всегда такое случалось, когда нужно было в чем-то оправдаться или произвести на кого-нибудь впечатление.

Женщина снова усмехнулась.

- Шли бы вы отсюда к своим богатеньким кавалерам, мисс! - крикнул кто-то, перекрывая шум работа ющих станков.

- Вот-вот! Не мешайте работать, - вторила другая ткачиха.

В следующее мгновение в нее кинули куском черствого хлеба, застрявшего в сложной прическе девушки. Джорджина стала его вытаскивать, но тут на нее обрушился целый град из катушек, мелких гвоздей и прочего мусора. Обидные слова неслись уже со всех сторон.

Джорджина испуганно вскочила с ящика и растерянно обвела глазами цех.

Вам лучше уйти, мисс, - шепнула молодая женщина, которую она рисовала.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и в цех вбежал ее отец, из-за плеча которого выглядывал мастер. Ткачихи тут же замолчали и вновь склонились над работой, но Джорджа Хановера это не обмануло. Молча показав дочери на дверь, он вышел. Джорджина поспешила за ним.

- Где Блюхер? Как ты здесь оказалась? - раздраженно повторял он. Взяв Джорджину за руку, он протащил ее мимо секретарши.

- Мама попросила его куда-то съездить для нее, он скоро вернется. Джорджина отчаянно упиралась. Первое знакомство с мануфактурой оказалось крайне неудачным, но она была не намерена сдаваться, так как понимала, что без этого не сможет с надеждой смотреть в будущее. - Я хочу научиться у тебя, папа, управлению фабрикой. И если мне придется на время встать к станку, я встану.

- Такое самопожертвование весьма похвально, но вставать к станку тебя никто не просит, моя дорогая, - Джордж вышел вместе с ней на улицу и поискал глазами их экипаж. - Когда придет время, я быстро введу Питера в курс всего, а тебе пока надо готовиться к свадьбе. Боже мой, столько дел, а ты занимаешься неизвестно чем! Мать с ног сбилась, сентябрь-то уже не за горами. Почему бы тебе не помочь ей? Она будет только рада.

Значит, свадьба состоится в сентябре. Срок, что и говорить, невелик, хотя Джорджина боялась, что ей и такого не предоставят.

Я хочу познакомиться с твоими делами, чтобы нам с Питером потом было о чем поговорить. Прошу тебя, папа, для меня это очень важно!

В конце улицы наконец появился Блюхер, и Джордж Хановер, облегченно вздохнув, потащил дочь в ту сторону.

Я не сомневаюсь, что вы с Питером найдете куда более приятные темы для разговоров. - Он похлопал ее по руке. - А теперь возвращайся к своей матери. У меня деловая встреча, и я не хочу опоздать.

Через улицу от мануфактуры в окне высокого здания стоял молодой человек и наблюдал за тем, как грузный седовласый мужчина провел красивую блондинку в зеленом шелковом платье к роскошной карете. Молодой человек откинул полы куртки за спину и сунул руки в карманы. Покачав головой, он усмехнулся. Старик помог подняться девушке в экипаж и захлопнул за ней дверцу.

Тем временем за спиной молодого человека раздалось вежливое, хотя и нетерпеливое покашливание. Не оборачиваясь, Дэниел Маллони проговорил:

- Я покупаю. И в конце недели намерен сюда въехать.

Глава 3

Впервые у Джорджины появилась настоящая цель в жизни, и она не собиралась просто так отказываться от нее. Мануфактура была ее наследством, и она имела полное право находиться там. На следующий день она вновь появилась в конторе - принесла отцу в судке обед, приготовленный домашним поваром по ее указаниям. Отец вновь оказался занят. На этот раз, однако, Джорджина не рискнула заглянуть в цех, а осталась ждать в приемной и убивала время тем, что болтала с секретаршей. В конце концов, отец не единственный на фабрике посвященный человек. Выяснилось, что от Дорис тоже можно узнать много полезного.