Сьюзен Льюис - Западня Страница 4

— Мэриан, ты лучше всех на свете! Просто мне нужен мужчина. Настоящий — не из этих подонков, которые меня используют. Будь у меня такой умный и сильный друг, как Пол О’Коннелл, я бы не пикнула.

— Все будет хорошо, — заверила ее Мэриан. — Ты еще прославишься, да так, как сама не ожидаешь.

Мадлен улыбнулась сквозь слезы.

— Ты думаешь?

— Я знаю.

— Ты ведь не поедешь в Тибет, правда?

Мэриан торжественно покачала головой.

— Вряд ли.

Мадлен с лукавой усмешкой потрепала ее по щеке.

— Пятьсот тысяч фунтов…

— Яхта на юге Франции, дюжие лакеи, готовые выполнить любое твое желание…

— А высоколобые замухрышки — твое.

— На берегу — полчища репортеров: пронесся слух, будто вот-вот пожалует всемирно известная Мадлен Дикон!..

— Квартира в Каннах…

Мэриан мотнула головой.

— Вилла в Монако. И еще одна — в Тоскане. Персональный шофер, повар и дворецкий. И Пол О’Коннелл канючит у дверей, чтобы ты его впустила.

— Как думаешь — впустить?

— Еще не знаю. Пока ясно одно: если мы — раз-раз — и промотали пятьсот тысяч фунтов, что нам стоит найти применение несчастной десятке? Махнем в кабак?

Пока они переодевались, Мадлен беспрерывно щебетала, перебирая события вчерашнего вечера. Мэриан слушала вполуха. Предложение Роба не вызвало у нее энтузиазма, но она не могла не понимать, что в один прекрасный день их с Мадлен дороги разойдутся. Мадлен рождена блистать. Ее фотопортреты станут появляться на третьей странице престижного журнала «Сан», и в конце концов она завоюет Пола О’Коннелла. Не родился еще тот мужчина, который бы устоял перед ее чарами. Так что придет время — прощай, Мадлен! Какой ужас! Сколько Мэриан себя помнила, она существовала в тени кузины. Без Мадлен ей ни за что бы не перенести горькую истину: она — уродина, зануда и, что хуже всего, трусиха.

Всю первую неделю нового года Мадлен была нарасхват: в домах, ресторанах и даже офисах Бристоля продолжали праздновать. Никогда еще работа не приносила ей такого наслаждения. Кипели страсти; заказчики не жалели чаевых.

В этот вечер Мадлен особенно волновалась: после того как она изобразила раздевание женщины-полицейского в «Спагетти Три», куда собрались на рождественскую тусовку сотрудники отдела уголовных расследований, ей предстояло отправиться на телестудию «Эйч-ти-ви», чтобы исполнить пародию на французский стриптиз по случаю чьего-то дня рождения.

Она пробыла в «Спагетти Три» не более получаса. Стюарт, ее шофер, ждал снаружи. Пока он вез ее в центр и дальше на Бат Роуд, Мадлен ловко влезла в обтягивающую юбочку, почти ничего не скрывающий бюстгальтер, тесную блузку с короткими рукавами и нацелила пятнистый шарфик. Черные чулки с подвязками остались с предыдущего выступления.

Ее встретил какой-то Джимми и отвел в бар — тесное, набитое битком помещение в виде буквы «L». Виновник торжества восседал возле окна, во главе шумной ватаги. Мадлен сбросила Джимми на руки пальто и, подойдя с портативным магнитофоном к стойке, огляделась: нет ли знаменитостей? Естественно, ее не интересовали артисты — только режиссеры и продюсеры.

Джимми хлопнул в ладоши, и все разом смолкли. Взгляды устремились к Мадлен; в задымленной атмосфере явственно ощущалось ожидание чего-нибудь этакого. Как обычно, напряженная тишина подействовала на нее возбуждающе, и Мадлен мысленно пожалела о том, что, согласно инструкции, не имеет права снимать что-либо, кроме лифчика. От выпитого в «Спагетти Три» вина у нее разрумянились щеки. Она нахлобучила берет и облизнула сочные губы; глаза перебегали с одного лица на другое. Она кожей чувствовала: Свенгали — где-то здесь, рядом!

— Потрясная девка! — внятно произнес кто-то за ее спиной. Мадлен вздернула подбородок и сладострастно повела плечами, словно ее погладили по шерстке.

Перед тем как включить магнитофон, она продекламировала сочиненный боссом поздравительный стишок — делая паузы, чтобы дать публике посмеяться, и многообещающе улыбаясь Стиву. Потом вручила ему текст и нажала на кнопку. Тесное помещение бара заполнила сладострастная музыка.

Все зачарованно следили за тем, как Мадлен вращала бедрами, пробегала изящными пальцами по грудям, медленно расстегивала молнию. Когда она выступила из юбки, явив восхищенным взорам чулки, пояс с резинками и микроскопические трусики, зрители до побеления костяшек стиснули стаканы. Она подтянула трусики кверху и повернулась вокруг своей оси, демонстрируя почти голый зад. Немного подергалась под музыку. Сняв берет, запустила его вглубь комнаты. Стащила через голову блузку и тоже швырнула зрителям. Пышные груди рвались наружу из бюстгальтера. Мадлен сунула указательный палец в ложбинку между грудями, а затем в рот — и пососала. Музыка становилась все более чувственной; слышалось хриплое, учащенное дыхание. Усевшись на стул, Мадлен задрала одну ногу на стол и запрокинула голову; грудь ходила ходуном; руки шарили по всему телу; спина сладострастно изгибалась. Когда накал страсти достиг апогея, Мадлен расстегнула бюстгальтер и дала ему упасть на пол. Все одновременно ахнули. Упиваясь своей властью над мужчинами, она обеими руками приподняла груди и двинулась к Стиву. Там она остановилась и склонилась к нему, словно предлагая отведать этих сочных плодов. В голове не было ни единой мысли. Все ее существо заполнил экстаз. Пусть бы никогда не кончалась музыка! Но запись все-таки кончилась, и Мадлен рухнула Стиву на колени.

— Черт! — выдохнул кто-то; грянули аплодисменты. Мадлен засмеялась, опьяненная своим триумфом. Соски трепетали от возбуждения, и когда Стив дотронулся до них, она буквально растаяла. Ей устроили овацию.

Бармен предложил Мадлен выпить. Стив подвинулся, давая ей сесть между собой и товарищем. Столик окружила толпа возбужденных мужчин. Мадлен рассыпала по плечам волосы и, не давая зрителям расслабиться, присовокупила к уже явленным сокровищам фиалки глаз.

— Ну и кто же из вас режиссер? — спросила она, опорожнив второй бокал. — Кто даст девушке великий шанс в жизни?

— Стив — режиссер, — ответил кто-то из телевизионщиков. — Это тебя устраивает?

Фиалковые глаза распахнулись еще шире.

— Правда?

Стив важно кивнул. Маленькие зеленые глазки перебегали с лица на грудь девушки и обратно. Рыжие волосы были расчесаны на косой пробор; на побагровевших, плохо выбритых щеках виднелись оспины.

— Сегодня был трудный день, — извиняющимся тоном произнес он, заметив, что Мадлен смотрит на проступившую щетину. — Съемка началась ни свет ни заря.

Мадлен отхлебнула большой глоток вина.

— Всю жизнь мечтала стать актрисой. Или моделью. Как по-твоему, у меня есть способности?

Стив пролил пиво.

— Ясное дело. Просто…

— У тебя редкий потенциал, — перебил кто-то сбоку. — На будущей неделе начинаем новую постановку; может, и для тебя что-нибудь найдется.

— Думаешь, потяну?

— Дело в том, — перехватил инициативу Стив, — что мы как раз ищем исполнительницу стриптиза.

— Поехали, Мэдди, пора, — послышалось сзади.

— Ох нет, Стюарт, не сейчас. Ребята, дайте ему тоже выпить. У нас же больше нет выступлений — сядь, отдохни.

— Мы сами отвезем ее домой, — предложил Стив.

Стюарт решительно мотнул головой.

— Она поедет со мной.

Он знал, что если не вытащит ее отсюда, его ждет нахлобучка от шефа. Но также знал и то, какой Мэдди умеет быть упрямой. Она приподнялась и прошептала ему на ухо:

— Никто ничего не узнает, — и захихикала: кто-то ущипнул ее пониже спины. — Для всех ты сразу отвез меня домой. Не порти мне жизнь, этот рыжий — режиссер.

— Надеюсь, ты не втрескалась?

Мадлен пропустила эту реплику мимо ушей и одарила Стива и его приятелей сияющей улыбкой. Потом повернулась к Стюарту и прошипела:

— Естественно, я останусь. Если тебе так легче, обещаю позвонить, как только доберусь до дому.

— Смотри, не забудь.

Он обвел толпу мужчин зловещим взглядом и отчалил.

Мадлен пила вино и с преувеличенным вниманием слушала рассказы Стива о тяготах работы на телевидении. Вкалываешь по многу часов подряд, не всякий актер выдержит такую нагрузку.

— Здесь царит закон джунглей. Нужно приспосабливаться.

— Думаешь, я смогу? — волновалась Мадлен.

— Ясное дело. Странно, что тебя до сих пор не захомутали. Она — просто находка, правда, Джон?

Возражений не последовало.

— Джон будет редактировать новую постановку, — пояснил Стив. — На твоем месте я был бы с ним поласковее.

Мадлен одарила Джона чарующей улыбок. И вдруг ахнула: кто-то швырнул ей в лицо ее собственные юбку, блузку, берет и бюстгальтер. Она подняла голову и увидела женщину. Несмотря на ярость в зеленых глазах, трудно было не признать: женщина очень красива. Высокая, стройная, она обладала той врожденной элегантностью, за которую Мадлен не пожалела бы полжизни, а рыжие волосы, россыпь веснушек и изящно очерченные розовые губы придавали ей неповторимый шарм.