Валентина Донна - Покоренная поцелуем Страница 4

"Будь проклята эта женщина! Ей удалось все перевернуть, перехватить его скромный триумф и организовать встречу, которая ей больше нужна. Ничего, наступит день, - поклялся он про себя, - когда он возьмет над нею верх". Гилберт фыркнул, не скрывая насмешки.

- Каким же образом? Не думаете ли вы, что Хью удастся выведать у него какие-то секреты?

Как всегда, она продемонстрировала свою ершистость при первой попытке бросить тень на способности своего брата.

- Могу только с уверенностью сказать одно - мы ничего не узнаем от мертвеца. Вы сами убеждали меня, что в таком богатом хлебом и скотом поместье обязательно должно быть спрятано где-то золото, но мы до сих пор его не обнаружили.

- Может, мне стоит поприсутствовать при этой столь просвещенной беседе. Будет очень интересно понаблюдать за встречей нового хозяина Лэндуолда со старым, так сказать, с глазу на глаз. Может, прежний владелец дружески похлопает нынешнего по плечу, передаст ему свои спрятанные золотые сокровища и пожелает всего наилучшего нам, норманнам. Очень интересно поглядеть, какой будет на это реакция Хью. - Он засунул руки под тунику - этот умирающий огонь так и не смог избавить его от соблазна обхватить ими нежную шейку этой женщины. Но позыв к убийству вдруг сменился непреодолимым желанием почувствовать, как у нее бьется кровь в венах горла, стать господином ее дыхания, контролировать его до тех пор, пока она не взмолится и не произнесет, задыхаясь, его имя так, как ему хотелось бы его от нее услышать.

- С Хью могут возникнуть трудности, - согласилась она. - Но вам нет никакой необходимости манкировать своими обязанностями. Я выполню данное слово и сама представлю сакса Хью.

- Вы так настаиваете намоем уходе, Мария? На вашем месте я бы поступил иначе. - Гилберт весело ей улыбнулся.

Он оставил ее одну возле камина, одну, как и в тот славный момент, когда рыцари Хью стали на его сторону. Он надеялся, что это мгновение отпечатается надолго у нее в мозгу, что она будет думать об этом снова и снова, покуда не осознает, что и ей было бы не худо присоединиться к нему.

Если бы Ротгара бросили к ногам Марии раньше, в те дни, когда Хью впервые заявил о своих притязаниях на поместье Лэндуолд, она бы тут же приказала бы его казнить. Так поступали на территории в Англии все норманны, опасаясь, как бы изгнанные ими землевладельцы не начали будоражить народ и способствовать в той или иной мере мятежу против новых правителей.

По правде сказать, если бы был наместо Уолтер, пользующийся всеобщим доверием, если бы кто-нибудь другой, а не Гилберт отдал приказ убить пленника, она бы смолчала. Если бы этот сакс получил бы другое ранение, а не удар по голове, ее сердце наверняка бы ожесточилось, но вмешался Гилберт, и ей пришлось вызвать его праведный гнев и холодящий душу переход на сторону Гилберта рыцарей Хью, отказавшихся тем самым впредь хранить ему лояльность.

Она ждала такого перехода и молилась, чтобы это событие произошло как можно позже, когда обстоятельства в жизни Хью улучшатся. Может, ее согласие с публичным требованием докучать Хью из-за присутствия здесь сакса, смогло умиротворить его рыцарей, что давало ему самому больше времени для маневра. Никто из них не должен знать, что Гилберт отказался от своего требования, что ее собственное упрямое желание унизить его не оставляло ей иного выбора, как самой представить сакса Хью.

Какой она была одинокой!

Как трудно сейчас вспоминать, с каким облегчением они вздохнули, когда, приехав сюда, в Лэндуолд, чтобы заявить на него свои притязания, не обнаружили в поместье владельца. Местные крестьяне сердито ворчали, признав, что их господин куда-то исчез приблизительно в то время, когда Гарольд призвал своих землевладельцев присоединиться к нему при Гастингсе. Хотя никто открыто об этом не говорил, было ясно, что их владелец взял в руки оружие, чтобы бороться с Вильгельмом, а это означало, что как его земли, так и сама жизнь подлежали конфискации. С течением времени мучившие ее по ночам кошмары, в которых фигурировал этот лишенный имущества безликий сеньор, прекратились и ее больше не беспокоило, что в один прекрасный день он может вернуться. И рот теперь он живет, только благодаря ее милости, этот обломок человека, вовсе не такой страшный враг, каким она его себе представляла.

И все же в этом человеке, несмотря на его отвратительный внешний вид, было что-то такое, что требовало к нему достойного отношения.

- Леди Мария!

Напыщенный, властный зов заставил ее вздрогнуть всем телом.

- Филипп! - отозвалась она, крепко сжав зубы, стараясь, однако, оставаться грациозной. Этот повелительный, вечно во все вмешивающийся Филипп Мартел постоянно сует свой докучливый нос в двери поместья Лэндуолд! У этого человека было какое-то пристрастие появляться в самый неподходящий момент, в такой, как сейчас, например, когда все ее мысли были в полном разброде, ее терпение подходило к концу из-за жалкого поведения Гилберта. Ей вовсе не хотелось слушать его лицемерных замечаний, она не желала, чтобы его суждения порождали в душе сомнения в отношении ее мудрого решения не лишать жизни Ротгара.

- Этого не может быть! - Перед ней стоял Филипп, его нос дрожал, как у хорька, вынюхивающего мышь. На самом деле он и сам был похож на этого юркого вонючего зверька: у него было узкое длинное тело, беспокойные глазки, неописуемая шевелюра темных, тронутых сединой волос. Даже статус рыцаря, которого он так ждал, но так и не смог получить, вряд ли улучшил бы его внешний вид.

- Вам, должно быть известно, что я считаю своим долгом донести обо всем Вильгельму, если вы намерены даровать жизнь заклятому нашему врагу, - сказал он. - Но это не одно дурное известие, которое я обязан довести до его сведения. Почему стены нового замка не возводятся с той быстротой, на которую мы рассчитывали?

- К Пасхе все войдет в свою колею, - торопливо и необдуманно пообещала Мария только ради того, чтобы унять его без толку мелющий, раздражающий ее язык. Она понятия не имела, как ему удалось втереться в доверие Вильгельма. Может, его статус незаконнорожденого смог внушить к нему любовь также незаконного короля. Черт с ним. После Пасхи Филипп будет совершать частые поездки в Нормандию, куда удалился Вильгельм, где ему предстояло решать какие-то чиновничьи дела, поэтому сейчас ей нужно было его как-то успокоить и умиротворить.

Стены будут возводиться гораздо быстрее после того, как будет вырыт ров.

- Сильно на это надеюсь, - фыркнул Филипп. Казалось, его оскорблял тот минимум внимания, который она уделяла его личности.

Может, это было и так, но, хотя она и старалась заручиться благосклонностью Филиппа, хотя знала, что нужно бить тревогу по поводу растущей власти Гилберта над людьми, Хью, она в данный момент не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на подборе людей для кухни и тех девушках, которые таскали ведра с чистой водой в тот дом, в котором пребывал сейчас Ротгар Лэндуолдский.

Она притворялась, что слушает болтовню Филиппа, а сама в это время наблюдала, как они отвозят от дома другие ведра, содержимое которых вначале было похоже на болотную вонючую грязь, и воображала, что в результате от Ротгара ничего не останется, - нечего будет предъявлять перед Хью.

Филипп все болтал, а Мария гадала, какой может быть цвет волос у Ротгара Лэндуолдского.

У нее не было никаких сомнений в отношении цвета глаз - они были голубые, постоянно голубые эти глаза англичан, хотя, конечно, оттенок их менялся.

Негромкий голос сэра Уолтера заставил умолкнуть Филиппа и нарушил ее праздную созерцательность - Теперь сакс никого не обеспокоит, миледи.

- Уолтер! А я и не знала, что ты вернулся! - Мария, схватив за руку этого пользующегося ее полным доверием рыцаря, подвела его к Филиппу:

- Позаботьтесь, чтобы Филипп как следует отдохнул в тепле перед отъездом в Стиллингхэм.

- Но мне хотелось увидать этого сакса...

- Вы будете тихо сидеть возле камина, а я буду сторожить свою даму. Уолтер произнес эти слова таким тоном, который не вызывал никакого желания с ним спорить. Мария пыталась скрыть улыбку, когда Филипп, недовольно ворча и шаркая ногами, пошел прочь, словно наказанный отцом нашкодивший мальчишка. Даже Филипп Мартел не мог преодолеть его бесстрастной, флегматичной решимости до конца исполнить порученное задание. Слава Богу, этот Уолтер, который долгие годы служил у ее отца, перешел на службу к Хью как раз перед славной победой, одержанной норманнами. В нынешние, пропитанные насквозь предательством времена, не так просто сыскать честного человека.

Уолтер сказал, что теперь сакс никого не обеспокоит. И вправду, нос Марии больше не морщился от запахов, исходивших от тела Ротгара. Но что-то внутри нее восставало при виде его беспомощности и кротости. Она вспоминала, как она опустилась перед ним на колени, вспоминала тот мимолетный, иллюзорный момент, когда вдруг вообразила, что он станет на ее сторону, защитит ее от Гилберта, придаст ей сил, чтобы она смогла разоблачить коварство Гилберта и организовать эту встречу с Хью. Теперь, под наплывом безотчетных чувств, она хотела все это сделать ради него, Ротгара.