Энн Хэмпсон - Светлый остров Страница 4

ГЛАВА ВТОРАЯ

Следующим вечером, в восемь часов, Эллин звонила в дверь квартиры своей сестры. Ей пришлось довольно долго ждать, прежде чем появилась Эстелла, одетая в халат, накинутый на голое тело. Ее волосы были собраны под банной шапочкой, а симпатичное лицо было розовым и сияющим.

— Привет! Заходи. Я буквально выскочила из ванны. Совсем забыла, что ты приедешь, правда. Проходи, располагайся. Я не задержусь.

— Ты забыла, что я приеду?

Эллин звонила всего лишь четыре дня назад, и Эстелла радостно объявила, что будет рада видеть сестру.

— А ты не уходишь?

— Нет. Это мой «домашний» вечер. У меня есть один такой на неделе, как ты знаешь. Жизнь такая лихорадочная, что он мне просто необходим, поверь. — Закрыв двери, она жестом пригласила Эллин в свою роскошную квартиру, где розовый ковер и занавески создавали фон для современной мебели, состоящей из больших кресел и подобранного под цвет длинного низкого дивана. Вычурный бар для коктейлей занимал большую часть ниши, по его сторонам в каменных арках стояли две обнаженные статуи — мужская и женская. Они были подсвечены рассеянным светом, идущим из-за арок. На безвкусном столике стояли серебряная коробочка с сигаретами и зажигалка, серебряные пепельницы и громадная коробка дорогого шоколада. Яркие букеты цветов были везде — подарки приятелей Эстеллы. Эллин знала это, потому что всегда, когда она приходила, в квартире Эстеллы было изобилие цветов, и Эстелла говорила, что их присылают почти каждый день знакомые мужчины.

— Садись, — пригласила ее Эстелла. — Я оденусь в один миг. Угощайся сигаретами, можешь выпить чего-нибудь. Бери столько шоколада, сколько хочешь, — я не возражаю. — Она машинально протянула руку за пальто Эллин и, получив его, исчезла в направлении спальни.

Устроившись в кресле поудобней, Эллин попробовала шоколад. На диване лежала страницами вниз открытая книга, и она взяла ее. Один взгляд — и она быстро положила ее на место. Эллин была убеждена, что только вконец развращенные мужчины могут читать такое!

— Какие-нибудь новости? — спросила ее Эстелла десять минут спустя, устроившись в кресле. — Почему я спрашиваю? Просто вот уже девять дней меня мучает любопытство: есть ли у тебя что-нибудь новенькое?

Эллин улыбнулась и замотала головой, и тогда Эстелла спросила о тете Сью.

— Артрит все еще беспокоит ее, ведь так?

— Да, — грустно ответила Эллин, — и, по-моему, ей хуже. — Наступила небольшая пауза, и затем Эллин продолжила: — Недавно она сказала одному из соседей, что хочет умереть. Сосед передал это мне, и я уже начинаю волноваться. Иногда у нее бывают ужасные боли. Конечно, она пытается скрыть это от меня, но я же вижу.

Эстелла пожала своими красивыми плечами.

— Это возраст. Мы ничего не можем сделать. — И, бросив на сестру косой взгляд, она добавила: — Дом… ведь ты не сможешь остаться там, если с тетей Сью что-нибудь случится?

— Думаю, хозяин дома позволит мне остаться.

— А ты оптимистка. Дом расположен на таком небольшом расстоянии от Лондона, что его с руками оторвут на аукционе. — Эстелла с жалостью посмотрела на Эллин. — Думаю, владелец с радостью похоронил бы старушку давным-давно.

— Не думаю, что он такой бессердечный. — Но, сказав это, Эллин вдруг вспомнила, что тетя Сью недавно написала владельцу дома. И попросила Эллин опустить письмо. Может быть, она просила о передаче аренды в случае ее смерти? И если это так, то она получила отрицательный ответ, этим и объясняется беспокойство, в котором она пребывала последние несколько недель. И это могло служить причиной того, что тетя Сью советовала Эллин бывать там, где она могла встретить людей своего возраста. Людей… Лучше сказать, мужчин. И, возможно, найти себе мужа. Тетя Сью готова продать свои драгоценности. Эллин побледнела. Она начинала подозревать, что тетя больна значительно серьезнее, чем ей казалось. Даже мысль о смерти тети причиняла Эллин боль. К тому же, где они с Джинкс будут жить? Чем дольше она думала о том, что сказала ее сестра, тем больше убеждалась, что владелец дома выгонит ее просто потому, что его дом стоит гораздо дороже, будучи расположенным в таком тихом месте и так близко от столицы. Сердце Эллин упало, и, стараясь отогнать от себя все эти беспокоящие ее мысли, она попросила сестру рассказать о последних новостях.

— О жизни? — усмехнулась Эстелла. — Ты будешь шокирована. Ты всегда бываешь шокирована. — Протянув руку, она достала из коробки сигарету и взяла зажигалку.

— Я не думала, что ты это замечаешь, — ответила Эллин. Она придала голосу веселость, пытаясь скрыть свои чувства.

— Ну конечно, я давно заметила. Хотя ты весьма справедливо корчишься, когда я рассказываю тебе пикантные подробности о занятиях любовью. Боже мой, а ты ведь всего этого и не понимаешь, а?

— Боюсь, что нет, — сказала Эллин, и затем, глядя на Эстеллу сквозь облако сигаретного дыма, которое та выпустила, спросила: — А кто у тебя сейчас? Расскажи-ка. Последнего, помнится мне, звали Джеймс?

— Джеймс? — Эстелла нахмурилась, безуспешно пытаясь припомнить, но вскоре ее лицо просветлело. — Не могу я вспомнить, кто такой Джеймс. — Она засмеялась и затем предположила, что, быть может, это Джеймс Крэстли. — Но он был дурак. Проиграл в карты кучу денег. Ну, и с ним было покончено. Не выношу мужчин, которые не могут как следует распорядиться своим кошельком.

Последовала небольшая пауза; Эстелла глубоко задумалась, и то, о чем она подумала, придало ее лицу злое выражение.

— А знаешь, недавно я связалась с греком…

— С греком? — Эллин была заинтригована. — И сколько же это у тебя уже перебывало национальностей?

— О, один Бог знает! У меня были американцы-южане — они знают, что и как, скажу я тебе! И северные американцы, и австралийцы, и один датчанин, и пара испанцев — у них с этим тоже все в порядке, — она прервалась и вдруг усмехнулась. — Ты раньше всегда бывала просто шокирована. Что же случилось теперь?

— Думаю, что я начинаю тебя понимать.

— Рада это слышать. Мне было невыносимо без конца ставить тебя в неловкое положение. Так где я остановилась? Ах, да, этот идиотский грек. Еще совсем молодой, всего лишь двадцать один год. Он из фантастически богатой семьи, которая занимается всем — от оливковых рощ и табачных полей до судоходства. Когда я встретила его, он ненадолго был оставлен без присмотра человеком, который является его опекуном последние десять лет. Этот опекун — его тридцатипятилетний дядя. Сулас немного рассказывал мне о нем, но из того малого, что он сказал, я узнала, что этот дядя держал поводья довольно жестко, и Сулас, достигнув двадцати одного года, сбежал с этого их острова — Крит, по-моему, — где они, враждуя, убивают всякого, кто причинит им или их семье какие-нибудь неприятности. Варвары они, что и говорить, со своими варварскими законами и вендеттами. — Эстелла сделала паузу, чтобы затянуться сигаретой, а Эллин скептически произнесла:

— По-моему, ты преувеличиваешь. В наши дни люди не держат закон в своих руках. Я уверена, что они не убивают друг друга.

Эстелла пожала плечами.

— Понимай как знаешь. Так сказал Сулас. И еще я сама кое-что читала об этих людях и об их варварских методах мести. Однако вернемся к Суласу. Он решил обзавестись своим хозяйством тут, в Лондоне, и купил себе потрясающую квартиру. Моя — просто лачуга по сравнению с ней. — Улыбнувшись удивленному выражению лица своей сестры, Эстелла немного помедлила, а затем, небрежно вытянув руку, взмахнула идеально наманикюренным пальцем вверх и вниз. — Когда-нибудь ты видела подобное?

— Неужели это настоящий бриллиант? — выдохнула Эллин, недоверчиво прищурившись. Естественно, она обратила внимание на перстень — этого невозможно было не сделать, но она предположила, что это, возможно, страз. — Это тебе купил Сулас?

Эстелла кивнула головой.

— Сначала это было забавно, потому что он все тратил и тратил деньги, наверстывая упущенное за все годы, когда он не мог позволить себе этого, а его дядя был ужасно недоволен таким поведением Суласа, — довольно нелепая позиция, так как Сулас тратил собственные деньги.

— Да, но если этот дядя является его опекуном, то он просто выполнял свои обязанности.

— Смотря с какой точки зрения. — Эстелла покрутила пальцем так, чтобы лучи света упали на великолепный камень. — Пригодится на черный день, — пробормотала она себе под нос. — Я собираю коллекцию; набрала уже семь — но, конечно, не такого качества. Такой мне уже не удастся заполучить никогда в жизни. Я покажу тебе норковое манто, которое он купил мне всего за одну минуту, однако сначала я подам нам что-нибудь поесть. Мне удалось заставить Суласа хорошенько раскошелиться на меня, прежде чем мы расстались. Я была сумасшедшая, когда решилась на это! Подумать только, я получила все это за каких-то пару недель. Чего бы я смогла добиться, если бы это продолжалось пару месяцев или более?