Майкл Мар - Успеть повернуть направо Страница 43

Мне продолжало фартить – удалось найти рейсы, время вылета которых у всех четверых совпадало почти минута в минуту. Радовало, что не придётся кому-то одному скучать в аэропорту.

Осталось решить, где оставить «Мустанг», но как оказалось, Даша уже позвонила друзьям мужа, которые живут недалеко от Лиссабона, и они сказали, что заберут машину к себе на время прямо из аэропорта.

Когда наконец-то все были готовы, я как самая ответственная пробежала по комнатам посмотреть, никто ли ничего не забыл, и, конечно же, нашла лежащий на кресле Дашин зарядник, Викины туфли в ванной и свои трусики под кроватью.

Мы загрузили чемоданы в машину, я так привыкла к этой американской красотке, что вызвалась сесть за руль. Классная тачка, но не для Москвы, конечно. Здорово было бы поездить на такой по пустынному шоссе где-нибудь в Аризоне.

Мы попрощались с приветливой и гостеприимной хозяйкой отеля, помахали рукой Синтре и двинулись в сторону мыса. Чтобы как-то развеселить всех нас, я нашла на диске «Justice» песню «We are your friends» и мы все начали подпевать на припеве: «Because we are your friends! You’ll never be alone again!»

Настроение заметно поднялось, и через десять минут я уже заводила машину на парковку у сувенирного магазинчика.

Как и всегда, тут было жутко ветрено. Сила бескрайнего океана придавала особое величие этому месту.

– Ну что, вот мы и у цели нашего путешествия? – ухмыльнулась я.

– Закрывай машину и пошли уже. Как холодно-то, – затараторила Лиза.

Мы забежали в сувенирный магазинчик, в котором было уютно, а главное тепло. По всем стенам и прилавкам расставлены португальские сувениры и всякие поделки. Больше всего тут было разноцветных керамических петушков, так как это является символом Португалии, и множество изделий с символикой Кабо да Рока. Мы осматривали стеллажи, пока ждали, когда освободится старенький владелец лавки, и заранее решали, что купим на обратном пути.

Наконец подошла наша очередь, и я обратилась к нему:

– jHola![34]

– jHola, chicas![35]– поздоровался продавец.

– We’ve got the key[36], – сказала я, а Лиза, протянула ему ключ. – We want to take back our stuff[37].

– Oh, – хриплым голосом произнёс старик. – I remember you! You are from Russia, right?[38]

– Yes, right! We are[39], – ответила Вика.

– Ok! Give it to me[40], – сказал он и протянул руку за ключом. – If you want, you can go with me[41].

– Sure![42] – сказала я, и мы направились вслед за стариком в глубь магазина, в какое-то подсобное помещение.

Зайдя за шторку, отделявшую торговый зал от подсобки, он попросил, чтобы мы помогли ему поднять крышку погреба в полу. Открыв её, он включил свет в подвале, и мы увидели лестницу, уходящую метра на два вниз.

Не спеша спускаясь, я вспоминала, как много лет назад, когда мы тут были вчетвером, узнали от местного рыбака, что в этом магазинчике, кроме известной услуги по выдаче сертификатов, подтверждающих то, что вы побывали на самой западной точке континентальной Европы, была ещё одна, о которой мало кто знал. Заплатив всего лишь двадцать евро, здесь можно было оставить на долгое хранение что-то небольшое. И в наши не совсем трезвые головы пришла идея написать клятву четверых, клятву «Лисьей стаи», нам тогда это название показалось гиперкрутым. Затем запечатать в бутылку из-под вина, которое мы выпили, и оставить тут до тех пор, пока снова сюда все вместе не вернёмся. Так мы и сделали. Чтобы бумага не испортилась от сырости и времени, старик, который, как мы только что увидели, за долгие годы ничуть не изменился, показал нам тогда, как закапать горлышко воском и тем самым законсервировать наш договор.

Когда же сейчас мы спустились, то не поверили своим глазам. По всему подвалу стояли десятки массивных стеллажей, в которых было по сотне ячеек с деревянными дверками. Каждая с замочком и порядковым номером. При свете тусклых ламп мы шли гуськом за нашим проводником, и ему потребовалось меньше минуты, чтобы отыскать нашу ячейку. Она была на уровне его глаз, и, так же как и на ключе, на ней было написан номер «6996». Немного повозившись с замком, он открыл ячейку и не спеша аккуратно вытащил нашу бутылку, которая была завёрнута в мой шарф, который от сырости и проведённых тут лет превратился в ветхую серую тряпку. Мы дружно посмеялись над этим, но самое главное, что бутылка была в целости и сохранности.

Я бережно взяла бутылку из его рук, он закрыл ячейку, и мы двинулись обратно, не переставая восхищаться таким необычным хранилищем. Как он нам рассказал, оно гораздо древнее, чем маяк, который стоит неподалёку от лавки. Этот склад ещё сотни лет назад принадлежал контрабандистам и пользовался большим спросом у мореплавателей. Несмотря на то что бандиты – люди, не вызывающие доверия, это место было для них священным. И если кто-то сюда привозил награбленное, дабы не попасться, никто и никогда не смел трогать чужого. Таков был закон пиратов. Но это касалось только данного места. Как рассказал владелец лавки, он сам потомок кровожадного и знаменитого пирата.

Когда мы поднялись обратно в торговый зал, то взяли напрокат четыре махровых пледа, дабы не продрогнуть, несмотря на солнечную погоду. Ещё раз поблагодарили старика за то, что сдержал слово и сохранил наш клад, а напоследок мы его ещё и расцеловали в обе щёки, так что он даже покраснел и вместо слов прощания выкрикнул:

– Йо-хо-хо! – И жутко засмеялся.

Тоже смеясь, выбежали мы из магазинчика и направились к стеле с крестом наверху – неизменным символом мыса. На цоколе, если перевести с португальского на русский, были простые, но очень красивые поэтические слова: «Там, где заканчивается земля и начинается море».

Из-за хорошей погоды на мысе было достаточно многолюдно: кучки китайских туристов безостановочно щёлкали затворами камер, англичане чинно прохаживались вдоль обрыва, огороженного деревянным парапетом, испанцы о чём-то эмоционально дискутировали. Поэтому мы решили пойти чуть левее, откуда открывался шикарный вид на океан и золотой пляж неподалёку.

Найдя укромное местечко у скалы, мы никак не могли налюбоваться этой прекрасной картиной. Хоть и было страшновато, но мы свесили головы над деревянным ограждением и посмотрели вниз. Нас от океана отделяло около ста метров пропасти. Волны, что шумели внизу, с огромной силой разбивались о скалы, вода пенилась, а затем тут же накатывала другая волна. Летали бессчетные белоснежные чайки, и мы поражались, как их не сносит от таких порывов ветра. Судя по тому, как они стремительно пикировали на воду, у них явно было время обеда.

Мы выхватили телефоны и начали фотографировать всё, что попадалось на глаза. Конечно, главным объектом стала ещё не открытая бутылка с письмом.

Было очень жаль разбивать её и не хотелось мусорить, поэтому Вика подняла с земли острый, продолговатый камень, и с его помощью мы расковыряли затвердевший воск в горлышке бутылки.

– Ну что, готовы? – Я обвела взглядом девчонок.

– Давай, – отозвались они хором.

– Фух, ну ладно. – И я вытащила пожелтевший лист бумаги, перетянутый чьей-то резинкой от волос. – О, ещё один сувенир.

– Открывай, – поторапливала меня Даша, сгорая от нетерпения.

– Читай! – скомандовали Вика с Лизой.

– «Мы, Лисье братство в лице Марго, Вики, Лизы и Даши, торжественно клянёмся защищать, поддерживать, прикрывать, оберегать друг друга. Также клянёмся вместе влипать в передряги, напиваться, путешествовать, мстить обидчикам. Клянёмся не завидовать друг другу, не уводить парней…» – на этом моменте я немного осеклась, но Вика подмигнула мне, что означало «видишь, я сдержала клятву». Я подмигнула ей в ответ и продолжила: «…Клянёмся одалживать друг другу вещи, деньги, средства контрацепции и гигиены, ежели кто-то из нас будет в этом нуждаться».

– Ох, боже, это жесть! – Мы закатываемся истерическим смехом. – Мы явно в ударе были.

– Продолжай, – умоляют девчонки, вытирая слёзы от смеха.

– «Клянёмся не ссучиться и не расставаться, пока смерть не разлучит нас. Клянемся всегда быть опорой друг другу в радости и горе», – заканчиваю я зачитывать клятву, разглядывая дату и подписи.

– Да уж… – тянет Лиза. – Это и правда талант нужен, чтобы такое придумать.

Мы прислоняемся к скале и ещё пару раз перечитываем нашу клятву. Закуриваем, вспоминаем, как мы вообще это писали. Затем прогуливаемся вдоль обрыва, закутавшись в пледы по самые глаза, проводим ещё пару минут в полном безмолвии, смотрим вдаль, каждая при этом думает о своём, а затем… Вначале глаза увлажняются, и ты списываешь это на ветер, а затем ты просто не в состоянии это остановить. Мы все начинаем реветь навзрыд и обнимаем друг друга, встав в кружок. Эти слёзы – очищающие, их невозможно контролировать, каждая клетка тела с каждым всхлипом словно молодеет. Как бы по-разному ни сложилась наша жизнь, но мы стоим тут сейчас, держим в руках обветшалую записку, написанную нами ещё в студенчестве. И как бы мы ни повзрослели, те самые маленькие девочки, которые жили в нас все эти годы глубоко внутри, вновь показали себя. Напомнили нам, кто мы такие есть и как горячо и сильно мы любим друг друга. Мы родные не по крови, а по духу. И каждая из нас чувствует себя неполноценной, если не ощущает присутствия остальных. А всё остальное – это суета.