Жаклин Монсиньи - Флорис. Любовь на берегах Миссисипи Страница 44

Она ощупала его лоб. Правильно ли он истолковал ее поступок? Или ему только показалось, что голос Батистины дрожал? Он решил застонать сильнее.

— Господи… О! Жорж-Альбер, вот и ты… быстрей, иди и принеси воды!

На этот раз в голосе Батистины звучала искренняя тревога. От удовольствия у Флориса по спине забегали мурашки. Она расстегнула ему камзол и жилет, затем проделала то же самое с воротом рубашки, отстранила пышное жабо и приложила ухо к обнаженной груди.

— Батистина… Батистина! — зашептал Флорис.

Она мгновенно выпрямилась. Очарование было разрушено. Вернувшись со стаканом воды, Жорж-Альбер весьма бесцеремонно выплеснул его в физиономию хозяина.

— Нет, Жорж-Альбер, так не пойдет! — запротестовал Флорис, вытирая лицо. Выразительная гримаса на мордочке маленького зверька дала понять Флорису, что Жорж-Альбер был абсолютно уверен в правоте своего поступка. Скрестив руки на груди, в нескольких шагах от обезьянки стояла Батистина, смотревшая на Флориса и Жоржа-Альбера.

— Браво… вы оба меня провели… так тебя уже развязали? Тогда позволь спросить, как давно ты очнулся от своего так называемого обморока?

Флорис, шатаясь, поднялся. Его боль была притворной лишь наполовину.

— Послушай, не знаю, что ты хочешь сказать, но я пришел в сознание только что! Почему меня связали?

В полумраке зеленые глаза Флориса грозно засверкали. Затем он укоризненно взглянул на Жоржа-Альбера.

— И ты туда же, Жорж-Альбер! Кто тебе позволил развязать меня? — спросил Флорис притворно недовольным тоном. Вместо ответа маленький зверек что-то проворчал сквозь зубы. Это наверняка были ругательства, ибо только так умная и вежливая обезьяна могла ответить этим непоследовательным существам с недоразвитыми мозгами. Оскорбленный до глубины души, Жорж-Альбер скрылся в густой листве вершины рядом стоящего дерева.

Бесшумно, словно змей, Флорис приблизился к Батистине. Пение на опушке становилось все громче, оно было назойливым и в то же время возбуждающим.

— Где мы, Батистина? — шепнул Флорис.

— В двух лье от замка, позади хлопковой плантации Бель-Иля.

— Что происходит?

Вместо ответа Батистина в первый раз взглянула Флорису прямо в глаза.

— А ты не станешь вмешиваться?

— Клянусь тебе.

— Хорошо, тогда идем со мной, я тебе доверяю, но не пытайся ничего предпринимать, иначе я ни за что не отвечаю!

Батистина поманила Флориса за собой. Они вышли из загона и под прикрытием темноты отправились в небольшую конюшню. Шаткая дверь была распахнута настежь. Батистина и Флорис быстро проскользнули внутрь. Батистина тотчас закрыла дверь. На ощупь она принялась искать лестницу. Флорис понял ее намерения. Взяв за руку, он повел ее к ступенькам. Внезапно у него закружилась голова. Он был один на один с Батистиной: вокруг них за стенами был охваченный безумием мир. Такой минуты больше не будет. Да и чего ему ждать от завтрашнего дня? Он только что убил губернатора. Через несколько часов он превратится в несчастного беглеца, преследуемого законом. Флорис схватил Батистину за плечи. Затем хватка его ослабла, однако руки не выпустили девушку, а властно заскользили вниз, на талию; словно тростинку, он принялся сгибать стоявшую на ступенях Батистину.

— Оставь меня! — простонала она.

Урча от возбуждения, Флорис погрузил лицо в пышную копну ее волос, а губы искали рот девушки. Он знал всех мужчин, которые вот так же держали ее в объятиях, но какое сейчас это имело значение. Страстное до боли желание охватило его. Привыкнув соблазнять и побеждать, Флорис знал: чтобы избавиться от навязчивого желания, лучше всего опрокинуть ее, подмять под себя, мощным ударом войти в нее, и она, как и все остальные, превратится в источник бурного, но скоротечного наслаждения.

— Подлец!

Батистина отвесила ему звонкую пощечину. Вздрогнув, Флорис выпустил ее. Он страшно побледнел. Его зеленые глаза сверкали во тьме.

— Прости меня, я не знал, что ты так остервенеешь… Мне показалось, что я тебя понял!..

Из груди Батистины вырвался звук, напоминавший рыдание.

— Ты — понял… да ты вообще никогда ничего не понимал!

Флорис примиряюще взмахнул рукой.

— Ах! Нет, не подходи, — приглушенно вскричала Батистина, хватая вилы, — будь ты хоть самый распоследний мужчина на всей земле, я все равно не дам тебе до меня дотронуться!

Флорис догадывался, как она была хороша в эту минуту: разрумянившаяся от гнева, с разметавшимися по плечам кудрями. Он холодно развернулся.

— Как бы плохо ты обо мне ни думала, я не из тех, кто берет женщину против ее воли, пусть даже после многих других мужчин! Тебе нечего бояться, дорогая… ну, может, ты все-таки объяснишь мне, что здесь происходит? — спросил Флорис, подходя к маленькому окошечку.

— ЭТО ВОССТАНИЕ РАБОВ!

Когда Батистина произносила эти слова, голос ее дрожал. Все еще во власти ревности, Флорис не заметил ее волнения. Холодно отстранив девушку, он вскарабкался по ступенькам и сверху оглядел поляну и поле позади амбаров. Повсюду царила лихорадочная суета. Повинуясь приказам Жанно и еще одного великана, в ком Флорис признал раба по имени Ганнибал, с десяток негров готовили лошадей: насыпали им овса, обтирали соломой, а некоторых сразу же впрягали в коляску, фаэтон или двуколки. Женщины, дети и старики теснились вокруг большого костра. Это они пели странную заунывную песню. Один из стариков отбивал ритм на маленьком круглом барабане: с одной стороны барабан был обтянут кожей, а с другой на него были натянуты две струны. Флорис никогда не видел такого музыкального инструмента.

Крики пленника возобновились. Флорис нахмурился. Зрелище связанного обнаженного мужчины отнюдь не приводило его в восторг.

— Да это же Жирон! — внезапно воскликнул молодой человек, узнав наконец в распухшем от укусов москитов человеке лакея герцога де Бель-Иля. То и дело какая-нибудь женщина из сидевших; вокруг костра, вставала, подходила к лакею и плевала на него, а потом возвращалась на свое место.

Батистина поднялась к Флорису. Она тоже заглянула в окошко, стараясь, впрочем, не слишком приближаться к молодому человеку.

— Мы не можем оставить несчастного в таком состоянии! — тихо произнес Флорис.

— Я же тебе сказала, чтобы ты ни во что не вмешивался! Тем более что он — отвратительный тип и вполне заслужил свое наказание! — спокойно заявила Батистина.

— Что ты говоришь!

Неожиданно Флорис обнаружил, что перед ним стоит совсем другая женщина: уверенная в себе, не имеющая ничего общего с той хорошенькой девушкой, которую он всегда знал.

— Ничего особенного. Рабы подвергли Жирона такому же наказанию, какому он обычно подвергал их самих. Я давно говорила моему… словом, герцогу де Бель-Илю, чтобы он уволил своего лакея… Жанно предупреждал меня! На плантациях всем распоряжался Жирон. Из-за малейшего пустяка он привязывал людей обнаженными к дереву и оставлял так на целую ночь, отдавая их на съедение тучам москитов, а сам в это время отправлялся насиловать женщин в хижины, оставшиеся без мужчин… Как это отвратительно… Будь моя воля, я бы освободила всех рабов, но твоя гадюка успела их продать, и вот результат! — с упреком заявила Батистина.

Флорис даже подскочил.

— Черт побери, что они сделали с Эмилией?

Только теперь он осознал, что совсем забыл о ней. Батистина уселась на охапку соломы. Вид у нее был вполне удовлетворенный.

— Бог мой, они собирались убить ее, но, если бы я знала, что ты так огорчишься, я бы приказала им просто отрезать ей язык!

— Хватит! Каким же чудовищем ты стала! — выкрикнул Флорис, дрожа от возмущения.

И тут, словно уличая Батистину во лжи, раздался вопль, от которого волосы становились дыбом:

— А-а-а-а-а! На помощь! Вас всех накажут! Поймают! Схватят! Вас всех колесуют, грязные негры! Я не желаю, слышите вы?! Отпустите меня! А-а-а-а! Пустите меня!

Флорис устремился к окошечку и облегченно вздохнул. Двое рослых негров несли Эмилию к коляске. У нее были связаны щиколотки и запястья. Крики ее напоминали визг свиньи, которую хотят зарезать. Во всяком случае, слушая ее вопли, можно было с уверенностью сказать, что язык ее до сих пор на месте. Она отбивалась, изрыгала проклятия, пыталась укусить своих конвоиров и ревела все громче и громче. Подбежал Ганнибал и заткнул ей рот солидным кляпом.

Визги превратились в сдавленный писк. Когда крики Эмилии утихли, Флорис почувствовал внутреннее облегчение. Он знал, что, сидя в полутьме, Батистина с усмешкой внимательно наблюдает за ним. Он постарался принять подобающий вид.

— Почему они увозят ее с собой?

— Сожалею, но мы вынуждены лишить тебя твоей очаровательной невесты! Ради нашей безопасности мы берем ее с собой! — уверенно ответила Батистина.