Ларри Макмертри - Вечерняя звезда Страница 44

— Да, Гектор, но вся беда в том, что ты говоришь это именно тогда, когда я пою, а в этом случае возникает немало других вопросов. Для того чтобы рассмотреть хоть один из них, мне пришлось бы прекратить петь, а к этому я не готова, — сказала Аврора.

За какую-нибудь минуту до этого, пока она еще пела, Аврора выглядела счастливой. Но, к своей печали, генерал увидел, что теперь она счастливой не казалась. Правда, не было похоже, что она сердилась на него, как это бывало в последние несколько лет. Нет, просто она не казалась столь же счастливой, как несколько минут назад.

Перемена в ее настроении заставила его пожалеть, что он вообще открыл рот.

— Я не сержусь на тебя за это, — сказал он. — Наверное, я просто размышлял вслух.

Аврора плавно погрузилась в безмолвие, и ему захотелось извиниться и сделать все что угодно, только чтобы она не молчала. Эти моменты безмолвия всегда пугали его. Сейчас она выглядывала из окна своей спальни, и это было верным признаком того, что молчание будет продолжаться, но когда он сказал, что не сердится на нее, она обернулась и улыбнулась ему. Это была не та ее ошеломительно-счастливая улыбка, но все же это была улыбка.

— Как странно, что мой старый приятель размышляет вслух, — сказала она.

— А что тут такого странного? — спросил генерал, испытывая облегчение уже оттого, что она заговорила. — Если ты влюбляешься в Джерри, почему бы мне не размышлять об этом?

— Ты ведь никогда не был ворчуном, — сказала Аврора. — Если я влюбляюсь в Джерри и ты не сердишься из-за этого, как я должна к этому относиться? То есть ты настолько плох, что тебе все безразлично?

— Аврора, мне никогда не будет это безразлично, — сказал генерал. — А если я настолько плох, то ничего с этим не поделать.

— А, так ты все-таки рассердишься, если выяснится, что я влюбилась в Джерри, — ты это хочешь сказать? — спросила Аврора, и в ее голосе прозвучала какая-то одухотворенность.

— Не знаю, буду ли я сердиться, — я просто не знаю, что со мной произойдет, — сказал генерал. — Но что же мне делать, если мне это не безразлично?

— А то, что заботиться о ком-то означает делать что-то для него, — неужели ты никогда этого не поймешь? — спросила Аврора. Грудь ее вздымалась, и казалось, она вот-вот ужасно рассердится.

— Мне непонятно, почему я не могу узнать, безразлична я тебе или нет?

— Почему мы всегда заостряем внимание на том, что небезразлично мне, а не тебе? — спросил генерал. У него было такое чувство, что происходящее сейчас уже когда-то с ним происходило.

— Все очень просто! Ведь невозможно понять, что тебе безразлично, а что нет, — сказала Аврора. — Ты стерпел уже столько моих обожателей. Я так часто думала, что из-за них ты бросишь меня, да какой там!

С минуту она молчала, пытаясь успокоиться. Генерал просто не знал, что сказать.

— То есть я думала, что ты уйдешь от меня, пока ты еще мог ходить, — добавила она более дружелюбным тоном.

— Ну, а теперь я прекрасно могу ходить, но не собираюсь уходить от тебя, — сказал генерал. — Можешь сама сложить мои вещи, если хочешь избавиться от меня.

Он ждал ответа, но Аврора ничего не сказала. Казалось, она обдумывает что-то, и это не могло не насторожить генерала. Даже в те минуты, когда она была вне себя от бешенства, он предпочитал, чтобы она говорила, а не думала. Когда она думала, ему оставалось только трепетать от ужаса в предчувствии чего-то ужасного, что она скажет или сделает, когда снова заговорит.

— Значит, ты собираешься уложить мои манатки и жить с Джерри? — спросил он, подумав, что именно так она и могла бы поступить, полюбив молодого врача. Он был совершенно уверен, что она в него влюбилась.

— С чего ты взял, что я в кого-то влюбилась? — сурово уставилась на него Аврора. Когда у нее был такой взгляд, глаза ее становились просто огромными! Теперь они были огромные и очень зеленые.

Глядя в ее сердитые глаза, генерал подумал, что лучше бы было подавить в себе желание сделать свое последнее замечание. Более того, ему захотелось забрать обратно все, что он наговорил за последние несколько минут, и, если можно, все те замечания, что он сделал в последние несколько лет. Зачем вообще ему было раскрывать рот и говорить о Джерри Брукнере и вообще о чем бы то ни было, если уж на то пошло. Время от времени, когда он решался открыть рот, он тут же осознавал, что она смотрит на него этими огромными зелеными глазами.

— Просто ты в последнее время выглядишь какой-то счастливой, — предположил он мягко.

Аврора ничего не ответила. Она все так же смотрела прямо ему в глаза, как обычно, выматывая всю душу.

Генерал попробовал придумать, что бы такое сказать, чтобы она хотя бы перестала молчать. Он терпеть не мог тех минут, когда Аврора умолкала. Даже если она все время огрызалась, когда он вообще хоть что-нибудь говорил, это было лучше, чем ее молчание.

— По тебе видно, что жизнь приносит тебе больше радостей, чем прежде, — добавил он. — К тебе вернулась веселость. Было время, когда по тебе не было заметно, что ты вообще можешь веселиться.

— И ты решил, что я могу вновь обрести эту способность, только полюбив доктора Брукнера. Я правильно тебя поняла?

— Да поди же ты к черту! Ты просто выводишь меня из себя! — рассердился генерал. — Я не собираюсь оставаться здесь и терпеть издевательства. Ты все время возвращаешься от своего врача такая счастливая, вот я и подумал, что ты, наверное, влюбилась в Джерри, вот и все. Если это не так, давай забудем, что я вообще это сказал.

— Ни черта подобного! — воскликнула Аврора, но более дружелюбным и менее раздраженным тоном. — Мне нужно тренировать свою память, ты же знаешь. Для психотерапии нужна хорошая память, а кроме этого, я еще работаю над тем, чтобы увековечить память о моей семье.

— Боже мой, неужели ты все еще думаешь об этом? Неужели ты всерьез полагаешь, что сможешь заставить свою память восстановить каждый день своей жизни?

— Если не в одиночку, то, наверное, да, — сказала Аврора. — Но ведь я работаю не в одиночку и не без помощи. У меня остались весьма подробные записи, и я намерена вспомнить абсолютно каждый день своей жизни. Я бы не смогла успешно начать эту работу, если бы я сделала то, что ты только что предположил.

— Что такого я предположил? — спросил генерал. Он понимал: за время этого разговора он много чего наговорил, но что именно он предположил хотя бы пять минут назад, он не имел ни малейшего представления.

— Ты сказал, что у меня появилась способность радоваться жизни, потому что я влюбилась в Джерри Брукнера.

— Фу ты, — возмутился генерал. — Да ведь не пять минут назад я сказал об этом! Мы говорим об этом уже битый час, а ты все не хочешь признать этого!

— Этого? — спросила Аврора. — Слово «этого» относится к твоему немыслимому предположению, что я влюбилась в своего врача?

— Вот именно! Если бы ты сразу же призналась, у нас не было бы этих бесконечных свар. Я думаю, что все эти чертовы ссоры между нами не кончатся до самой моей смерти!

Аврора улыбнулась, и сейчас в этой улыбке было гораздо больше приятного, чем тогда, когда они только начали ругаться.

— Это правда, иногда мне нужно как можно дольше ссориться с тобой, Гектор, — сказала она. — В жизни все так. Как это ни неприятно, но порой только долгие ссоры помогают мне выяснить твое мнение о чем-нибудь.

— Но это же чертово вранье! — закричал генерал. Я всегда говорю тебе обо всем, что, черт бы все побрал, происходит со мной! Я тут же рассказываю тебе обо всем!

— Если бы в мире существовал какой-то Бог — или — в твоем случае — черт, он мгновенно уничтожил бы тебя на месте за такую невероятную ложь, — сказала Аврора. — Видимо, ты выжидал много дней, а то и недель, чтобы выдвинуть эту свою абсурдную теорию о том, что я влюбилась в своего врача?

Генералу пришлось согласиться — это была правда, но вслух он этого не сказал. Почти с самого начала он подозревал, что Аврора может влюбиться в Джерри, но молчал и держал эти подозрения при себе.

— Я ждал подходящего момента, чтобы начать этот разговор, — признался генерал.

— В таком случае ты ждал не слишком долго, — сказала Аврора. — И начал его ты как раз в тот момент, когда я пела, вот поэтому мы и ссоримся.

— Ссора долго не продлится, — заверил ее генерал. — И это потому, что мне все это осточертело. Ты только скажи мне «да» или «нет». Ты полюбила его или нет?

— Судя по тому, что происходит на самом деле — «нет», — сказала Аврора, которую все это рассмешило.

— Ах, нет? — сильно удивился генерал. Он ожидал, что она признается, причем со своей обычной бесцеремонностью, с которой она всегда обсуждала прочих своих мужчин.

— Нет. По крайней мере — пока нет, — уточнила Аврора.

Генерал поразмыслил над этим с минуту и понял, что не услышал ничего хорошего.