Ксения Васильева - Извини, парень Страница 44

Серый схватил его за лацканы пиджака и, дыша страшенным перегаром, прошептал. - Это ты, Юрка? Сходится все на тебе, блин! Но я-то не верю! Юрка, скажи, если это ты... Отдай, Юрка, верни! Я тебе долю увеличу, а? Понимаешь, если мы не расплатимся с клиентурой - нам не быть и не жить! Я знаю, ты сам бы никогда... Тебя эта, твоя блядь, подзуживает, Александра, хрен, Константиновна! И я тебя на неё навел тогда в метро! За это и наказан.

Юрий Федорович сделал обиженное лицо, но и не только сделал, он обиделся за Сашеньку! Как Серый смеет её так обзывать, не зная о ней ни полграмма! (А Серый знал. Даже переспал одиножды с ней под пьянь и потом мучился, и стыдился Юрки...)

Обиделся и решил тут же уйти, - все дрожало в нем от ужаса. Но Серый упросил его остаться ещё хоть на немного, одному невмоготу.

Юрий Федорович остался, выпил с ним, и они вдвоем решили искать подлеца. Он скоро сам найдется, - сказал Серый, - вот сегодня или - самый край - завтра из Китая позвонят и скажут, что к чему, а вычислить - пара пустяков.

Юрий Федорович убежал, когда Серый, перегруженный водкой, тяжко заснул.

Он вышел на улицу и понял, что должен пройтись пешком. Чтобы все окончательно обдумать. Ему не давало покоя заявление Серого, что очень скоро все узнается... ... Надо срочно отваливать. Взять билеты на самолет и рвануть в дальние края, где он уже сговорился за хорошие денежки поиметь все, что понадобится.

И начать новую жизнь, никогда больше не совершая позорных поступков.

Проходя через скверик, он присел на скамейку, покурить и ещё все хорошенько обдумать, потому что дома, как только он скажет Кике о немедленном отъезде, разразится грандиозный скандал и, может статься, его женулька откажется немедленно ехать невесть куда...

Юрий Федорович медленно курил, солнышко вышло из облачков и тихо пригревало, никого не было, кроме какого-то бомжа, спавшего на соседней скамейке, прикрывшись газетами.

И мысли Юрия Федоровича, пройдя не раз и не два по привычному кругу, вдруг свернули в сторону, куда-то нетуда и явились в ином виде.

Он увидел себя, Кику, свои поступки последнего времени такими, какими они были на самом деле, в реальности, и поразился: будто какой-то наркотик перестал на него действовать, и он очнулся нормальным человеком.

Он воочию увидел следующее: стареющий, сексуально озабоченный, отвратительный мужик, как дворняга кость, выпрашивает, выклянчивает (не любовь, о, нет! Какая уж тут любовь!), вымаливает униженно, осыпаемый оскорблениями, - постель, элементарную. Дешевую как сама его жизнь.

И за это платит деньги собственной жене. Которая его не любит, никогда его не пожалела и не отнеслась к нему по-человечески! И настолько он ей противен, что она от него отселилась, сделав это, конечно же, за его деньги, - своих у неё никогда не было - она никогда не работала.

И он! Ради этой женщины, ради такой вот ничтожной жизни, - ограбил своего старинного друга, порядочного и честного человека.

А теперь он, бывший хороший парень и товарищ, Юрка Гордеев, бежит как крыса с корабля, который сам же и утопил.

Безумие и бред. От навалившегося кошмара, который вдруг предстал перед ним во всем своем безобразии, Юрий Федорович замер, покрывшись липким, отвратительным, холодным потом.

Лицо его пылало от стыда и отвращения к себе, и он понял, что у него два пути: один - в вечность, в никуда, другой - честное признание Серому и возврат денег.

В вечность он ушел бы, но кто отдаст деньги? И кто расскажет о его нынешних терзаниях? Так и останется он у всех в памяти вором, человеком бесчестным. Надо мчаться, - и скорее! - домой.

Дома он обязан, не говоря ничего Кике, взять деньги из сейфа и отвезти их Серому.

И право того решать, как поступать с ним, Юрием Федоровичем Гордеевым, старым товарищем по жизни. ... Кика? Ей тоже придется решать: оставаться с ним, нищим, вывалявшимся в грязи, или уйти... Куда, интересно?

Что она сделает и что скажет он знал. Страшна была картинка неожиданно нарисовалась ему.

Юрий Федорович поднялся со скамьи, загасил сигарету и поймал такси.

Часть седьмая. Расследование.

Поздним вечером Касьян сидел за столом на кухне и тихо матерился. Никаких концов в этом дурацком деле с двумя то ли трупами, то ли полутрупами, - усмехнулся он такой же нелепой, как и дело, шутке.

С чего начинать он просто не представлял. Все концы оборваны.

У Кики ни подруг, ни друзей, в фирме, где вицепрезидентствует полковник, мямлят и толком ничего не говорят, а президент, Сергей Иванович, высокий, поджарый (тоже, видимо, полковник), говорит только в отменном тоне о своем вице, но про личную жизнь того ничего не знает. ... Надо сходить ещё к этой Елене, сдается, что она не все выложила, подумал Касьян.

И тут, как с небес, раздался звонок.

Наверное, Олик, подумал Касьян с неудовольствием.

Сейчас она ему не нужна, отвлечет от мыслительного процесса, хотя такового пока и нет, но все равно - отвлечет!

Это была действительно Олик, но Олик странная.

Она не стала вроде бы безразличным тоном, вроде бы нехотя, напрашиваться в гости... А спросила прямо-таки суровым тоном, свободен ли он и можно ли зайти к нему ПО ВАЖНОМУ ДЕЛУ, с дамой.

Касьян, услышав о ДЕЛЕ, успел подумать, что, конечно, очередная ерунда, но слово это заворожило его - мало ли? Каждое лыко может быть в строку, даже если это досужие домыслы дамочки, и сказал: конечно, конечно, заходи вместе с дамой! Я вас жду.

Он быстро осмотрел свою хату, - все ли прибрано? Прибрано не было, и он скинул ненужное глазам посетительниц в шкаф, постель прикрыл пледом и сгрузил посуду со стола в мойку...

Теперь можно принимать дам.

Они пришли скоро.

Официальная Олик и немолодая скромная женщина с милым, незначительным личиком, даму эту он где-то явно видел, но вот - где?

Касьян был сама любезность.

Он спросил, угодно ли дамам кофе и, услышав, что угодно, повел было их в комнату, мучительно соображая, как ему накрыть очень небольшой журнальный столик.

Но спасла Олик, сказав: давайте посидим на кухне, там уютнее, и он, с благодарностью посмотрел на Олика.

Пока он заваривал кофе, доставал чашки, какое-то печенье, которое он неожиданно для себя сегодня с горя купил, все молчали.

Но, наконец, с кофе устроилось. - Я вас внимательно слушаю, - сказал Касьян. - Ко мне пришла Ирина Андреевна и попросила связать с тобой. Пояснила Олик. - У неё есть множество разных фактов, о которые ты обязан узнать, так мы обе считаем. Ирина Андреевна, дальше вы...

Ирина Андреевна сразу Касьяна оглоушила, сообщив, что работает в Клубе "БАМБИНО" (так, подумал Касьян, как гончая навострив нос. Все-таки "БАМБИНО"! Недаром он тогда почуял там что-то - запах грязцы, и разозлился на Олика, когда та стала им, этим Клубом, восторгаться. Значит, она там бывала! То-то не звонила ему! Но и он хорош - ни разу больше туда не заглянул! А надо было бы), так вот откуда ему знакомо лицо дамы!..

И он стал внимательно слушать Ирину Андреевну, а та рассказала, что в Клубе, где с самого начала царили дружба и благожелательность, вдруг исчезли люди... - Исчезли? Кто? - спросил быстро Касьян, потому что почувствовал, что она, не зная, как говорят со следователем, нудно и длинно будет подходить к главному. - Помните, может быть, даму, которая спела для вас, а вы поднесли ей чудные розы? - сказала Ирина Андреевна. - Конечно! воскликнул Касьян, сразу же все четко припомнив. - Она исчезла. Вернее, так...

Ирина Андреевна подробно рассказала об исчезновении Лины и о том, что она в больнице, в реанимации...

Она замолчала, потому что не знала, о чем важнее сказать дальше... Ирина Андреевна вообще очень волновалась, - ведь она без спроса у Володечки разыскала Касьяна через Олика и саму-то Олика разыскивала... Теперь все это казалось ей предательством.

Касьян остро посмотрел на неё и, будто прочитав её мысли, сказал: Позвольте теперь мне, Ирина Андреевна. Если вы уж пришли ко мне по собственной инициативе и собрались выложить некие факты, вас волнующие, то прошу вас - будьте предельно откровенны. Пусть вас не смущает, что вы раскроете чьи-то личные тайны, что-то, ну, скажем, не совсем моральное о людях, близких вам... Следователь, священник, врач, - это те, кто должен знать правду и только правду, иначе обращение к ним теряет свой смысл. Вы поняли меня?

Ирина кивнула, а сама подумала, что влезла в кашу с твердым орешком Касьяном - и теперь должна соответствовать.

Он совершенно прав.

А Касьян уже спрашивал. - Вы сказали, что Лина - ваша близкая подруга? И это значит, что между вами было полное откровение, даже в мелочах, раскрепощенность и полная открытость, или я ничего не понимаю в женской дружбе, но, подчеркиваю - истинной.

Ирина прервала его. - Я все поняла. Только, наверное, не сумею выделить главное... Вы спрашивайте меня, а я буду отвечать, и по ходу постараюсь вспоминать подробности.

Касьян сказал, что это его устраивает и, первое - что он хотел бы знать, был ли у Лины "милый друг", как он изысканно выразился.