Максин Барри - Ловушка для Лиса Страница 47

Каролина помотала головой.

— Не знаю, — ровным, бесцветным голосом ответила она.

— Но ты признаешь, что этот гибрид в точности похож на тот, что якобы вывел твой отец?

И вновь Каролина покачала головой. Где-то в недрах подсознания слабый голос призывал ее не сдаваться и биться до последнего. Речь идет о жизни и смерти, а значит, пора наконец очнуться и начать действовать.

Она смотрела на человека, стоявшего перед ней, но видела его таким, каким он был прошлой ночью — нежным, страстным, смятенным, изнывающим от желания…

Собравшись с силами, Каролина отогнала прочь этот искусительный образ. Теперь перед ней был безжалостный хищник, который стремится отнять у нее самое дорогое.

— Согласна, на первый взгляд они действительно похожи, — наконец выдавила она. — Но я не специалист в этой области. Вот Питер…

— Ах, да, Питер О’Рили! Твой главный ботаник. Он все еще рыщет по южноамериканским джунглям в поисках новых орхидей? — саркастически осведомился Гилберт, и Каролина дернулась, как от удара. — Нет, — негромко продолжал он, — не думаю. Где же он на самом деле, Каролина? — Он подался вперед, опершись обеими руками о край стола, и лицо его, окаменевшее от гнева, оказалось совсем близко от нее. — О, я знаю, чем он занят: скорее всего, этот человек ставит опыты с орхидеей моего отца!

— Или моего! — взорвалась Каролина, вынужденная, наконец, обороняться. — Еще ничего не доказано, и Питер имеет полное право работать с этим гибридом!

— О да, еще бы! Знаешь, Каролина, о чем мечтал мой отец? С помощью этого гибрида вывести черную орхидею! — Он впился в девушку взглядом и, разглядев в ее глазах глубокое, безнадежное отчаяние, удовлетворенно кивнул. — Вот именно. Тебе пришла в голову та же идея. И неудивительно! Но мой отец мечтал о черной орхидее не затем, чтобы наживаться на ней. Он хотел радоваться своему творению и рассчитывал всего лишь на заслуженный почет и славу. А почему бы и нет? Стивен Льюис был скромным человеком, Каролина, скромным и тихим. Он отдал селекционной работе много лет жизни. А зачем тебе нужна черная орхидея? — Голос Гилберта похолодел. — Ради прибыли, да? Попробуй отрицать это, если сможешь. Ты мечтаешь лишь о том, чтобы орхидея моего отца вознесла твою фирму к мировым высотам, верно? — с мрачным вызовом спросил он.

Это было уже слишком — видеть, как неведомо куда исчез нежный любовник и его место занял этот ледяной ангел мести.

— А если и так? — огрызнулась Каролина. — Насколько мне известно, этот гибрид вывел мой отец, так почему бы Питеру с ним не работать? И если ему удастся вырастить черную орхидею, я рассчитываю получить многомиллионную прибыль. — Теперь она твердо стояла на ногах и глаза ее сверкали, словно молнии в грозовом небе. — Восемь лет я вкладывала деньги в этот проект и собираюсь вернуть их сторицей! Бизнес есть бизнес! — выкрикнула она.

— Не смей объяснять мне, что такое бизнес! — процедил Гилберт. — У меня самого столько денег, сколько тебе за всю жизнь не заработать!

Каролина моргнула, лишь сейчас полностью осознав весь смысл лихорадочной болтовни Эрвина Поттера. Силы вдруг разом оставили ее, и она тяжело опустилась в кресло. Лицо девушки исказилось от боли.

— Льюис, — сказала она так тихо, что у Гилберта перехватило дыхание. — Ты не Гил, а Льюис. Тот самый известный магнат…

Каролина потрясла головой. С какой стати он притворялся служащим страховой компании?

Гилберт кивнул.

— Верно, — сказал он. — Я — Гилберт Льюис, сын Стивена Льюиса. Запомни, этот гибрид принадлежит мне, и все, что получили с его помощью ты и этот ирландский вор, тоже будет моим.

Каролина не слышала его. Она думала сейчас совсем о другом.

— Ты лгал мне с самого начала, — с горечью проговорила она. — Бьюсь об заклад, что ты не служишь в компании Брэддока…

— Я купил эту компанию, — мрачно поправил Гилберт, — когда понял, что она является страхователем самых крупных производителей орхидей. — Увидев на лице Каролины тень изумления, он невесело усмехнулся. — А ты думала, я проверял только твою фирму? Нет, я годами выслеживал похитителей…

Изо всех сил он старался распалить в себе праведный гнев, но боль неизменно побеждала. Гилберту мучительно хотелось обнять Каролину, прижать к себе, поцелуями изгнать затравленный огонек из ее глаз… Что за ирония судьбы! Она украла отцовскую орхидею ради денег, престижа, власти, а ведь он сам мог бы дать ей вдесятеро больше! А главное — свою любовь, обручальное кольцо, детей, которые будут на них похожи…

— Ты лгал мне, — повторила Каролина. — Все это время… Даже когда целовал меня прошлой ночью, в оранжерее. — Голос ее задрожал. — На самом деле ты просто изыскивал способ погубить меня! — Каролина почти всхлипнула. — Лжец! Притворщик! Ты никогда не любил меня!

Гилберт шагнул к ней.

— Каролина! — с болью проговорил он, но девушка отшатнулась.

— Нет! — выкрикнула она. — Не смей подходить ко мне!

Каролина смутно сознавала, что близка к истерике. Она, всегда такая спокойная и уравновешенная, сейчас с трудом удерживала нелепый, неуместный смех. Боже, как все это глупо!

Кора не выдержала. Она давно уже с тревогой прислушивалась к громким голосам за дверью, понимая, что бой разгорелся не на шутку, и, услышав испуганный крик подруги, сорвалась с места, вообразив самое худшее, и рывком распахнула дверь, готовая встать на ее защиту.

— Каролина, что с тобой? — крикнула она и облегченно вздохнула, увидев, что та цела и невредима.

Но, Боже мой, какое у нее лицо, ужаснулась Кора.

Гилберт тоже понял, что больше не в силах видеть его, и, не сказав ни слова, развернулся и вышел. Секретарша мельком успела заметить в его глазах не меньшую боль и отчаяние, чем у Каролины.

Глава 19

Питер стоял на площадке, угрюмым взглядом провожая троих мужчин, спускавшихся вниз по извилистой узкой тропинке. Самый молодой из троих, Нолахо, шагал, вернее сказать, вприпрыжку бежал по опасной дороге.

Когда верховный жрец завершил обряд, принц метнул на Питера торжествующий взгляд.

Ирландец ничего не собирался говорить Милеа, но этот молодой человек изрядно его встревожил. По ее рассказам он ожидал увидеть заносчивого и довольно испорченного баловня. Но в глазах Нолахо было что-то опасное, по-настоящему злобное.

Питер был уверен, что Боалу тоже заметил это и, похоже, отнесся к ликованию новоявленного родственника с глубоким неодобрением. А это давало хотя бы слабую надежду на то, что все еще образуется.

На самом деле король не просто не одобрял выходки молодого принца. Он тоже увидел гримасу злобного торжества на лице Нолахо и, помогая престарелому жрецу преодолеть крутой поворот тропинки, впервые серьезно усомнился в своем решении.

Этот юноша ведет себя странно, даже более чем странно, думал Боалу. Когда он услышал о романе своей невесты, то пришел в какое-то несоразмерное отчаяние и твердо объявил, что намерен спасти Милеа с помощью обряда Замещения.

И вот теперь король явственно ощущал исходившее от принца ликование. Боалу смотрел на прямую смуглую спину юноши и мысленно клялся себе, что при первом же удобном случае позвонит его отцу. Он проклинал себя за то, что не сделал этого раньше. Ему-то казалось, что он знает Нолахо всю жизнь, а на деле за все эти годы мальчик лишь пару раз заезжал во дворец. В детстве он казался довольно славным ребенком. Но что знает Боалу о мужчине, которым стал этот ребенок? Только то, что Нолахо — наследный принц. Неужели одного этого достаточно, чтобы доверить ему свою внучку?

Спускаясь в долину, король вдруг понял, почему его дворецкий недолюбливает Нолахо, а Милеа отказалась стать его женой. Теперь Боалу уже не мог запросто отмахнуться от ощущения, что совершил ужасную ошибку…

Наверху, на площадке, Питер тяжело вздохнул и отвел взгляд от трех фигурок, уже почти неразличимых далеко внизу.

Обернувшись, он увидел, что Милеа стоит недвижно, вперив взгляд в пышную зелень долины. Лицо ее было бледно и напряженно, но без тени отчаяния. Питер подошел к ней и нежно привлек к себе, обхватив со спины сильными мускулистыми руками.

Девушка тяжело вздохнула и ласково погладила ладонью его руку. Ей нравилось ощущать под пальцами шелковистые темные волоски.

— Питер, — сказала она тихо и вновь умолкла.

— Знаю, голубка. Знаю.

Милеа медленно повернулась и уткнулась лицом в его широкую грудь. Она слышала стук его сердца — тяжелый, четкий, уверенный, и непостижимым образом эта уверенность передавалась и ей. Девушка закрыла глаза и крепко прильнула к возлюбленному.

Наконец она мягко отстранилась.

— Пойдем. Пойдем отсюда.

Без единого слова они двинулись прочь и в конце концов вышли на тропинку, ведущую за холмы. Не задумываясь, Питер и Милеа медленно пошли по ней.