Ларри Макмертри - Вечерняя звезда Страница 48

Беспокойство Паскаля все усиливалось, и он уже мчался по дороге. Ему хотелось как можно скорей попасть к Авроре. Ничто на свете не дало бы ему большей радости, чем, примчавшись туда, увидеть, что ее «кадиллак» на месте. Если бы он только был там! Тогда ему даже не пришлось бы заходить в дом и признаваться генералу, что он соблазнил Аврору. Он просто тихонечко повернул бы и поехал домой.

Спеша узнать, что приготовила ему судьба — муку или облегчение, Паскаль пролетел знак «Стоп» в конце квартала. Когда он торопился, он не раз с успехом проскакивал этот знак. Но сейчас, на мгновение позже, чем нужно бы, он понял, что проскакивать знак было нельзя. Огромный трейлер с прицепной платформой и с колесами величиной с хорошую машину появился невесть откуда прямо у него перед носом, и Паскаль врезался в него со всего маху, ударив его куда-то рядом с гигантской задней шиной. Паскаль так спешил, что не пристегнулся. Он пробил головой ветровое стекло и приземлился на задке прицепа, сильно изрезав лицо, разбив в двух местах череп и получив такой уверенный нокаут, что в следующие тридцать часов в сознание не приходил. Сознание к нему вернулось в больнице. У него сильно болела голова, и было какое-то неясное воспоминание, что кто-то где-то утонул, но кто это был, он вспомнить не мог.

Тем временем в доме Авроры никому в голову не могло прийти, что Паскаль попал в аварию. Авроры все еще не было, не появился и Паскаль, чтобы продолжить выстраивать свою теорию о ее похищении. Рози выкурила уже целую пачку сигарет и чувствовала себя провинившейся, правда, не настолько, чтобы не начать еще одну пачку. Генерал все так же сидел за столом, не закончив своего пасьянса, дуясь в негодовании на Паскаля, который не потрудился предстать перед ними.

— Это то, о чем я все время говорил Авроре, — сказал генерал. — Наверное, у него было назначено свидание или еще что-нибудь. Он, наверное, вообще не имел намерения приехать. У него свидание могло быть даже с Авророй. Я думал, что она могла влюбиться в Джерри Брукнера, но теперь мне кажется, что, видимо, она влюблена в этого французского трепача. Вполне вероятно, они где-нибудь неплохо угощаются, а мы сидим тут и мучаемся.

— Исключено, — возразила Рози. — Я знаю Аврору лучше, чем вы. Если бы она собиралась поехать куда-нибудь поугощаться, она заехала бы домой переодеться. Она не из тех, кто и обедает и ужинает в одном и том же наряде.

— Такое было возможно, если бы она безумно влюбилась, — сказал генерал мрачно. — Это — как раз то, что могло отвлечь ее от этих чертовых нарядов.

— Если это и так, то тут не Паскаль. Он и на пять минут не отвлечет ее от мыслей о нарядах.

Это рассуждение, казалось, несколько успокоило генерала, но не окончательно.

— Знаете что, — вспомнила Рози, — мы должны были завтра ехать в тюрьму. Она могла расстроиться из-за этого. Она все сильней и сильней расстраивается из-за Томми, и тут уж ее осуждать трудно.

— Еще бы, — сказал генерал задумчиво. — Ты думаешь, ее потому и нет?

— Может быть, и поэтому, — успокоила его Рози. — Она так себя изводит, она слышать не хочет о Томми, но еще сильней ей не нравится показывать, что она боится ехать к нему.

— Ну, допустим, это так. И куда бы она тогда могла деться? — спросил генерал.

— Может быть, она поехала бы в бар «Поросенок», — предположила Рози. — Мы туда всегда заезжаем на обратном пути от Томми. Возможно, в этот раз она решила съездить туда сначала.

— А, это то место, откуда она привозит мясной пирог? — спросил генерал. — Я один раз ездил туда. Мне понравились свиные отбивные. Правда, сомнительно, чтобы она поехала туда так поздно вечером. Ты же знаешь, как она боится, что ее изнасилуют и убьют.

— Она бы рискнула и вечером, если бы сильно загрустила. Когда Аврора грустит, она забывает обо всем, даже о том, что ее могут изнасиловать и убить. А если она еще и проголодается, тут ее вообще не удержишь.

— Как ты думаешь, может быть, нам позвонить и спросить? — предложил генерал.

— Можно, — сказала Рози. — С другой стороны, вы же знаете, как она не любит, когда за ней шпионят. Если мы позвоним и она окажется там, она может взбеситься.

— Несомненно, но давай все же позвоним, — приказал генерал. — Ты помнишь, какого цвета было на ней платье?

— Желтое. А что?

— Если ее не окажется в баре «Поросенок», наверное, нужно будет позвонить в полицию и выяснить, не попала ли в морг женщина в желтом платье. — Настроение его внезапно стало падать.

— А не чрезмерно ли это? — спросила Рози. — Она, конечно, припозднилась, но не до такой же степени!

— Рози, все это очень необычно, — настаивал генерал. Он в самом деле был очень подавлен. Даже то, что происходило с ним на Омаха-Бич, так не угнетало его — а ведь там было ох как несладко. В день штурма он рисковал своей жизнью, а сейчас речь шла о жизни Авроры. Он был в высшей степени встревожен.

— Единственное, почему мы с Авророй все эти годы жили так дружно, — это потому что мы исключительно постоянны в своих привычках, — сказал он. — Конечно, мы много скандалили, но, по крайней мере, и я, и она появляемся тогда, когда нас ждут, чтобы хотя бы было с кем скандалить. Все эти годы Аврора никогда не подводила меня, и вот на тебе!

— Вы с возрастом становитесь непоследовательными, — отметила Рози бесцеремонно. — Эта женщина всегда опаздывает, и вам это хорошо известно.

— Знаю, но чтобы так опаздывать! Ведь давно стемнело. — Есть очень тонкая разница между «опаздывать» и «так опаздывать».

И тут они услышали, как к дому подъезжает машина.

— Это не Паскаль, — воскликнула Рози. — Он не посмел бы остановиться на дорожке и рисковать попасться Авроре, когда она подрулит на своем «кадиллаке».

Она кинулась к окну и увидела знакомый «кадиллак», неподвижно стоявший на дорожке. Она стремительно кинулась обратно на кухню, чувствуя, что в первую очередь надо сообщить новость генералу.

— Это она, она в безопасности, — крикнула она, рухнув на стул. Ноги ее не слушались.

— Моряк домой вернулся, нет, охотник снова дома, — сказал генерал, чувствуя, что вот-вот заплачет. К своему удивлению, он и взаправду заплакал, и это так огорчило Рози, что она немедленно присоединилась к нему.

— Почему это моя кухня вся в дыму? — спросила Аврора, даже не видя, что Гектор и Рози всхлипывают. Она и в самом деле ненадолго заехала в «Поросенок» и успела проглотить всего-навсего три сандвича со свининой и два ломтика пирога, а потом помчалась домой. У нее с собой было еще два сандвича и два ломтя пирога, на которые можно было бы рассчитывать в случае непредвиденных эмоциональных перегрузок. И вот, к ее удивлению, оказалось, что как раз такая непредвиденная эмоциональная перегрузка была уготована ей прямо у нее на кухне.

— Боже правый, это что такое? — спросила она, яростно обмахивая свое лицо и прокладывая себе дорогу сквозь дым.

— Охотник снова дома, — сумел пробормотать генерал, когда она обняла его. Не полагаясь больше на себя, он ничего не сказал.

— Поэзия, дым сигареты и слезы, — таков был комментарий Авроры. — Предположительно вы тут решили, что меня убили, — вряд ли что-нибудь менее важное заставило бы тебя, Гектор, цитировать Стивенсона.

— Паскаль сказал, что тебя похитили и что он считает тебя наркоманкой, — выпалила Рози, вытирая слезы. Теперь, когда Аврора стояла перед ними с большим пакетом еды из «Поросенка», все это выглядело немного смешно, и она была рада, что удалось спихнуть часть вины на Паскаля.

— Кроме того, предполагалось, что он появится здесь, чтобы помочь нам разыскать твое тело, но его все еще нет, — продолжала Рози.

— Да уж, нашли кому позвонить, хотя он в той или иной степени всю жизнь и занимается поисками тел, — пошутила Аврора. Она видела, что ее друзья были весьма потрясены, и решила немного посмеяться над своим новым любовником.

— Он не приехал, хотя обещал приехать, и я презираю его, — сказал генерал. — Он ненадежен, как вся его нация.

— Гектор, вот она я, живая и невредимая, и тебе нет нужды бурлить и гневаться на Паскаля, — успокоила его Аврора. — Поскольку вполне очевидно, что мое опоздание расстроило вас обоих, мне кажется, я должна поступить с вами благородно и предложить вам сандвич и ломтик пирога в качестве противоядия от ваших страданий. Хотите?

— Я — да, — сказала Рози, принюхиваясь.

— Я бы тоже, если это тот самый пирог, который мне нравится, — пробубнил генерал. Он предпринял массированную атаку на самого себя, чтобы взять себя в руки, но руки у него все же слегка дрожали.

— Именно это я в тебе и люблю, Гектор, — ты готов придираться к человеку даже в самой тяжелой ситуации, ну точно как я сама, — сказала Аврора, разворачивая пирог.

6

— Ты предпочел бы, чтобы я больше вообще не приезжала к тебе, Томми? — спросила Аврора своего внука. Они сидели в комнате для свиданий. Здесь можно было отметить некоторые усилия хоть как-то приукрасить помещение, но эти весьма малые усилия не увенчались успехом. Аврора, входя в эту комнату, никак не могла избавиться от ощущения, что это она — преступница и для нее наступил час расплаты за все прегрешения ее жизни, за несказанные слова и преступления — их нельзя было исправить, и уж совсем не в ее власти было бы хоть что-то изменить или восполнить.