Елена Богатырева - Обреченная на счастье Страница 5

Я решила стать репетитором. Например, по физике, где у меня выходила чистая пятерка, даже без намека на минус. Я написала объявления относительно уроков и, ни слова не говоря родителям, расклеила их в районе школы. И это сыграло в моей жизни удивительную роль.

Глава 5

Визит Пиратовны

Однажды в воскресное утро, когда папе нездоровилось больше обычного, к нам в гости заявилась соседка — Альбина Пиратовна. Конечно, это не совсем то отчество, которым ее наградили родители, но воспроизвести подлинное с помощью русского языка было невозможно: сначала шел какой-то сложносоставной всхлип, а потом окончание — ратовна. Но все жильцы дома, не договариваясь, звали ее просто Пиратовной. Возле нашего четырехэтажного дома она развела небольшой садик и завывала, как сирена, если кто-нибудь из детей, не дай Бог, покушался на ее недозрелые вишни. Ко всему прочему Пиратовна обожала сплетничать и знала все про каждого. Когда речь заходила о ком-нибудь из соседей, она многозначительно ухмылялась и качала головой, мол, знаем мы такого.

И вот Пиратовна явилась к нам занять муки. Это было на нее не похоже — переться на четвертый этаж в соседний подъезд, вместо того чтобы зайти в любую другую квартиру пониже. Мама засуетилась, пригласила ее на кухню, насыпала муки и собралась было распрощаться, но та завела беспредметный разговор за жизнь. Мама нервно кивала, думая только о том, как бы скорее спровадить незваную гостью, потому что папа в соседней комнате ворочался с боку на бок — у него что-то болело, и ему требовалось все мамино внимание. Однако Пиратовна уходить не собиралась. Повисла пауза, и мама, чтобы не прослыть с легкой руки Пиратовны невежливой, предложила ей чаю. Пиратовна обрадовалась и села. Я все это время стояла на кухне, наблюдая за невиданными делами, — сама Пиратовна пожаловала, это неспроста. Мама схватила чайник, и тут Пиратовна сказала ей ласково:

— Знаешь что? Ты особенно-то не бегай. Иди к мужу, я все понимаю. Вон у тебя дочка стоит, мы с ней чайку и попьем.

Маме было недосуг разбираться, зачем Пиратовне сдалась ее дочка. Она вздохнула с благодарностью и бросилась в соседнюю комнату. Я начала важно двигаться по кухне, заварила чай, накрыла на стол. А когда разлила чай по чашкам, Пиратовна бросила передо мной на стол одно из тех объявлений относительно репетиторства, которые я совсем недавно расклеила.

— Твое? — спросила она грозно.

Я покосилась на дверь, за которой несколько минут назад скрылась мама, и быстро скомкала объявление.

— Мое, мое, только шуметь не надо, ладно?

— Ай-яй-яй, — сказала Пиратовна. — Сколько же тебе лет, репетитор? Восемнадцать есть уже?

Я молчала, не понимая, какое ей дело до моих лет. А Пиратовна, попивая чай, вдруг перешла совсем на другой тон:

— Ты, девочка, молодец. Я же все вижу, все понимаю. Захотела родителям помочь. Очень похвально — слов нет. Только кто же к тебе пойдет учиться? Ты ведь сама еще ребенок. Тебя саму еще учить надо. Не найти тебе учеников.

Я и сама уже некоторое время догадывалась, что ничего у меня не выйдет. Звонили несколько раз по этому объявлению, но, как только узнавали, что я учусь в десятом классе, бросали трубку.

— А знаешь, я ведь могу тебе помочь. Хочешь заработать немного? Да что там немного, такие деньги могу заплатить, что ты и за три месяца своего репетиторства не заработала бы.

Искорка азарта, очевидно, затеплилась в моих глазах, потому что Пиратовна довольно хмыкнула и продолжала, не дожидаясь ответа:

— Я дам тебе одно задание. Очень простое. Справишься с ним — получишь сто рублей. Согласна?

— И что нужно сделать? Зарезать кого-нибудь? — разумеется, второй вопрос я произнесла только мысленно.

— Нужно съездить в Таджикистан. Есть там такой городок, называется Пинджекент (название опять же условное, потому что сначала шел тот же непереносимый для языка всхлип, с которого начиналось ее отчество). Так вот, там живет мой дед. Старый он человек и странный. Поедешь к нему и проживешь там дня три. А когда будешь уезжать, он тебе даст вазу. Старенькую такую, медную. Это у него заскок такой — всем старые кастрюли раздаривать. Вот ты мне эту вазу и привезешь.

— А зачем вам старая кастрюля? — Задание было настолько странным, что я уже решила, будто Пиратовна надо мной насмехается.

— Не кастрюля, — двинула она навстречу друг другу черными крашеными бровями, и мне показалось, что по кухне разлетелся сноп искр. — Ваза. Зачем? На память о дедушке. Я сама не могу так далеко ехать, а Венерочка к экзаменам готовится, у нее сейчас сессия.

Венерочка — это у нее дочка была такая. Вреднющая, что ее матушка. Только матушка криком брала, а та все тихой сапой делала. Несмотря на то что жила она в нашем доме, ни у кого из сверстников желания общаться с ней не возникало с того еще возраста, когда мы вместе возились в песочнице.

— Ну что? — спросила Пиратовна уже нетерпеливо. — Ты согласна?

— Да, — ответила отчаянная девушка Ал, совершенно не представляя, во что ввязывается.

Глава 6

Путешествие

И вот во время весенних каникул я снарядилась в дорогу. Сказав родителям, что меня пригласила подруга погостить у ее бабушки, я отправилась в путь. Поездом доехала до Самарканда, а дальше решила ехать «стопом». Попутные машины подбирали меня на дороге и мчали вперед, к чокнутому деду со старыми кастрюлями. Правда, до самого Пинджекента никто не ехал, и временами я топала по дороге под палящим солнцем. Несмотря на то что стоял конец марта, солнце пекло как летом.

Когда день стал клониться к вечеру, передо мной образовались небольшие горы. Даже не горы, а так холмы. Ерунда, когда полдня не топаешь по полям и лугам. Или, скажем, когда питаешь склонность к таким видам спорта, как альпинизм. Дорога пошла в гору. Через пятьдесят метров мне стало ясно, что гора эта только с виду такая маленькая, а на самом деле мне вряд ли удастся перебраться через нее до завтрашнего утра.

Еще через сто метров я совершенно обессилела и пала духом, но все-таки продолжала двигаться вперед. Темнота сгущалась. На небе высыпали звезды. Дневное пекло сменял сырой холодный воздух. Я села на камень, поняв, что больше не могу сделать вперед и полшага. Я просто-напросто не могу больше двигать ногами. Совсем. Мне стало так грустно, что я даже собралась заплакать. Что теперь делать? Сидеть вот так на камне всю ночь? Или спуститься в долину, где мигали огоньки редких домиков? Сидеть так становилось страшно, но и спускаться вниз к незнакомым людям тоже было страшно. Я уже достигла определенной грани отчаяния, когда услышала тихое урчание автомобиля. Неужели сюда? Действительно, по горной дорожке ползла вверх машина. Я обрадовалась ей, как астронавт, встретивший в безбрежном пустом и холодном космосе собратьев по разуму, и отчаянно замахала руками. Темная «Волга» осветила меня фарами и остановилась. И самое невероятное, что шофер ехал именно в то местечко, куда шла я.

Через двадцать минут мы подъехали к аулу.

— Ты к кому? — спросил шофер по-узбекски.

Я достала бумажку и прочитала адрес пункта своего конечного назначения, а также начала было читать длинное имя старика с кастрюлями, но шофер сложил почтительно руки ладонями, поклонился и сам с благоговением произнес это длиннющее имя быстро и четко, как молитву. Он в три минуты домчал меня до нужного дома, выскочил и открыл дверцу. Я вышла, а шофер, оставив машину у соседнего дома, растворился в темноте улицы.

Я стояла и не решалась постучать. Черт его знает, сколько сейчас времени, может быть, там все спят. Света не было видно.

Пока я торчала так перед домом и нервно грызла ногти, сзади меня уже несколько минут разглядывал молодой человек года на три старше меня. Он стоял в одних штанах, закатанных до колен, опираясь на лопату. Но я его не видела. Тогда он подкрался сзади, уронил лопату и одновременно и изо всех сил хлопнул в ладоши прямо у моего уха.

Я вскрикнула и, отскочив в сторону, обернулась. Парень расхохотался. Тогда я разозлилась не на шутку и сжала кулаки: мне сейчас только таких сюрпризов недоставало. Но он уже перестал смеяться и во все глаза меня разглядывал:

— Ты к кому? — спросил он по-русски.

Сначала я решила не отвечать ему, но он так мило улыбался, и потом мне ведь не с кем было больше поговорить, и я снова вынула бумажку и принялась медленно читать сложное имя.

— Угу, — сказал он, когда я наконец закончила. А потом хитренько так прищурился и спросил: — А зачем?

— Не твое дело! — заявила я ему прямо.

— Ну тогда стой дальше, — сказал он, развернулся и медленно пошел прочь.

— Эй, — закричала я, — подожди! Ну подожди, пожалуйста. — Я кинулась за ним, потому что он начал растворяться в ночной темноте.

Но не тут-то было. Он исчез, а темнота шипела со всех сторон пугающими звуками и заливала все чернотой — хоть глаз выколи. Неожиданно откуда-то со двора раздался голос с легким завыванием: