Эмма Голдрик - Летняя буря Страница 5

Сэм хрюкнул в знак согласия и вразвалочку пошагал в гостиную.

Чарли ринулась в атаку:

– Вы, кажется, забыли, мистер Этмор, что это вы накинулись на меня, а я ударила вас, защищаясь.

– Я не кидался, меня толкнули.

– Кто, Сэм?

– Вот именно.

– Это просто грандиозно прозвучит в суде, – съязвила Чарли. – Магната вынудила приставать к даме рассвирепевшая свинья. Уолл-стрит будет ликовать.

Такая мысль ему и в голову не приходила. Чарли едва сдержала смех, увидев, как он удивился.

И еще она подумала: ты лукавишь сама с собой. Может, он и не красавец, но очень мужественный. А с другой стороны, как можно уважать мужчину, который несется спасать своего любимца, но прежде облачается в костюм-тройку и повязывает галстук?

– Да пропади он пропадом, этот костюм, – выпалила она и тут же зажала рот рукой, чтобы еще чего-нибудь не ляпнуть.

Карие глаза Фила уставились на нее.

– Что-о?

– Я сказала, уберите вашу свинью, или я окончательно выйду из себя!

– Могу поклясться... – Он оглядел свой костюм, потрогал пиджак. – У меня что-то не в порядке?

Безнадежный случай, подумала Чарли. Но спорить не стала. Почему-то ей хотелось видеть его в джинсах, спортивной майке – и чтобы ветер ерошил ему волосы. Интересно, управляет ли он яхтой? И опять едва не сорвались у нее с языка слова, о которых потом будет жалеть, но он как раз повернулся и вышел. Она услышала, как он что-то сказал Сэму и хлопнул дверью. Чтоб они оба провалились! Чарли попыталась встать с кровати. Малейшее движение болью отдавалось в руке. Проклятие, которое она им послала вслед, конечно, ничего не стоит, и все же не следует ругать свинью: это умное и добродушное животное.

Тело у нее зудело – вчера вечером она не приняла на ночь душ. Чарли побрела в ванную, но поняла, что помыться ей не удастся: как ни изгибайся, гипсовая повязка все равно попадет под струю. Пришлось немытой вернуться в спальню, и там ее неприятности продолжились – она не могла ни снять ночную рубашку, ни надеть халат. А все оттого, что она не была левшой. Удрученная, она сидела на краешке постели, когда снова хлопнула входная дверь.

– Опять вы, – проворчала Чарли.

– Послушайте. – По голосу Фила Чарли поняла, что он хочет о чем-то ее попросить и ему неловко.

– Я слушаю.

Он поморщился от ее язвительного тона.

– Мне пора ехать на работу, Чарли. Поскольку моя экономка ушла, хорошо бы кто-нибудь присмотрел за Сэмом, пока меня нет.

– Ну, конечно, оставьте его у меня, – ядовито отозвалась Чарли. – Я вызову работника со скотобойни, и мы решим, что можно приготовить из вашего Сэма. Как вам известно, я очень люблю свиные ребрышки;

– Вы соображаете, что говорите? Это же мое животное!

– Это свинья, черт возьми! Большая, старая, страшная свинья.

Фил выпрямился. Вы только посмотрите на него – он снова переоделся, и снова в костюм-тройку, но на этот раз в темно-коричневый с ярко-желтым галстуком. Боже милостивый!

– Возьмите его с собой, – предложила Чарли.

– Не могу. – Он тяжело вздохнул, словно на его плечи легла вся мировая скорбь. – Я.., то есть моя компания только что закончила ремонт лагеря бойскаутов в лесном заповеднике Майлз-Стэндиш. И я обещал быть на открытии.

– Отправьте туда вице-президента. – Она старательно чесала левой рукой правую лопатку, чесалось ужасно, но никак не удавалось дотянуться.

– Нет, не могу. Если бы я пообещал мэру или кому-нибудь еще из чиновников, я бы так и сделал. Но я обещал ребятам. Если мы хотим, чтобы этот мир стал лучше, надо держать слово, данное детям!

Это нечестно, подумала Чарли. Как только я сочту его полным идиотом, он скажет что-нибудь такое, с чем невозможно не согласиться! Но я заставлю его проявить свою истинную сущность.

– Держу пари, вы нагрели руки на этой сделке, – огрызнулась она.

Он насторожился, но спокойно заметил:

– Это благотворительная акция, мы проводим ее дважды в год, иногда чаще, чтобы выразить свою признательность городу.

На губах у него играла вызывающая улыбка, он словно провоцировал ее на еще одно глупое замечание. Чарли промолчала. Для представительницы семейства Макеннали ситуация была непривычной, и Фил, таким образом, одержал победу.

– Чешется плечо? – Чарли не успела придумать дерзкий ответ, как его огромная рука накрыла ее ладонь. – Здесь?

– Немного пониже, – пробормотала она. – Чуть левее. А-а!

– Вам нужно под горячий душ.

Чарли решила не сдаваться.

– Еще бы, – с горечью согласилась она. – А как, черт подери, я смогу вымыться, не замочив повязку?

– Нет проблем.

Он только взял ее за локоть, и Чарли без малейшего усилия, пушинкой поднялась над кроватью.

– О Господи. – От изумления она открыла рот.

Фил улыбнулся:

– У вас ванная там же, где и у меня? Чарли только кивнула. Ноги ее едва касались пола, когда он, можно сказать, нес ее в ванную.

– Неплохо. И кафель у вас блестит.

Ужасно хотелось объяснить ему, что она сама натирает кафель до блеска, а полчища его экономок способны только стянуть что-нибудь при случае. Но слова почему-то не шли.

– А теперь сядьте сюда. – Мускулистая рука усадила ее на край ванны. – Я сейчас вернусь.

Она ошеломленно уставилась ему в спину.

Уж конечно, я подожду. Мне нечего делать целых шесть недель. Я буду просто здесь сидеть и...

Фил вернулся через минуту с пластиковым пакетом для мусора. Он снял пиджак и рубашку – вот это да!

– Вытяните руку, – мягко сказал Фил. Она с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.

– Не эту, другую.

Чарли украдкой посмотрела, не смеется ли он, но увидела в его карих глазах сострадание. Это ее удивило.

– Другую? – Она медленно подняла правую руку и отчитала себя: ты словно неразумный ребенок. А он такой серьезный. Улыбается он хоть иногда, этот гигант? Словно прочитав ее мысли. Фил улыбнулся – правда, лишь половиной рта, но это определенно была улыбка.

Пока она наблюдала за ним, он засунул ее поврежденную руку в пакет и перевязал эластичным бинтом.

– От вас требуется лишь, стоя под душем, держать руку вверх, чтобы на нее не попала вода. Понятно?

– Понятно, – пробормотала Чарли. Он пустил горячую и холодную воду, заботливо проверил температуру.

– А теперь сюда, – он отдернул занавеску душа.

Она с трудом встала.

– Как же я буду мыться в ночной рубашке? Мне не снять ее одной рукой.

– А-а, это, оказывается, ночная рубашка. Я думал, это тенниска вашего брата.

– У меня нет братьев.

– Ну, значит, вашего последнего возлюбленного.

– Не угадали, – проворчала Чарли. Слишком уж он наблюдателен и самонадеян, а она настолько не в своей тарелке, что уже и сарказм не может ее защитить. Что вы делаете?

– Помогаю. – От удовольствия он прищелкнул языком. С непривычки звук получился хрипловатый, но явно выражал удовлетворение. – Нагните голову.

Чарли машинально подчинилась, и, когда рубашка оказалась у Фила, он осторожно высвободил ее завязанную руку. Тут до Чарли наконец дошло, что она совершенно голая.

– Что вы делаете? – закричала она.

– Помогаю.

Бесполезно было прикрываться руками, к тому же он прокомментировал, снова щелкнув языком:

– Чудесно. А теперь, милочка, под душ.

Она почувствовала, что он взял ее за левый локоть, приподнял, и она оказалась в ванне. Как приятно было стоять под теплыми струями Фил задернул занавеску и спросил:

– Ну как?

– Замечательно, – слабым голосом проговорила Чарли и подумала, что очутилась в ловушке: голая под душем, а за занавеской незнакомый мужчина. Ну, не совсем незнакомый. И придется вскоре из ванны вылезать, так что надо идти на компромисс. – Спасибо, – голос у нее слегка дрожал, но звучал уже громче, я пригляжу за Сэмом. Так что отправляйтесь на церемонию.

– Что ж, очень по-соседски. Сейчас приведу Сэма, он будет в восторге.

– Надо думать! – Это ее замечание осталось без ответа, и, отодвинув чуть-чуть занавеску, она высунула нос наружу. Фила не было. – Сексуально озабоченный негодяй! – крикнула Чарли, но шум воды заглушил ее слова.

Еще ни разу ни одному мужчине не удавалось нарушить размеренное течение ее жизни. Ни разу! Сбитая с толку, с поднятой правой рукой, Чарли намылила левую и стала массирующими движениями водить по груди, не замечая, как под ладонью набухают розовые кончики сосков.

Фил Этмор вернулся в контору около четырех часов дня, одетый в джинсы и старый запачканный пиджак, но с улыбкой во весь рот.

Секретарь Клодия Сильвия встретила его у дверей:

– Как церемония? Ты вел себя как подобает джентльмену?

– Не приставай, Клодия. – Он безуспешно пытался отчистить пиджак, а она ходила вокруг, вытаскивая у него из волос прутики и листья. – Я толкнул шикарную речь, потом мы здорово повеселились, потом я посадил ребят в фургон, отвез их на «Мэри и Эвелин», и мы совершили морскую прогулку. Ребята были в восторге.

Он плюхнулся в кресло у письменного стола и стал вытаскивать рубашку из брюк.