Максин Барри - Лёд и пламень Страница 57

— Нет. Я отлично знаю, что ты здесь делаешь. — Он положил на стол какую-то папку и устало плюхнулся в кресло: у него была длинная, трудная ночь. — Ты искала компромат. Что-нибудь незаконное. То, что могло бы произвести скандал. То, на что охотно клюнет пресса.

— Брайони от удивления раскрыла рот.

— Как ты узнал?

Кристофер улыбнулся.

— Ах, Брайони Роуз. Или Брин Виттейкер, как было бы правильно тебя называть… — Он сделал паузу, видя, как она побледнела. — Да, я знаю, кто ты такая. И знаю давно.

— Когда? — простонала она.

— С того самого момента, как увидел твои глаза, — сказал он.

— Так скоро? — прошептала она ошеломленно.

— Так скоро, — подтвердил он спокойно.

— И все это время… — произнесла она жалобно.

— Да, — кивнул он с мрачным видом, но когда потянулся к ней через стол, на уме у него было вовсе не желание наказать ее. — Я знаю, ты винишь меня в потере Равенхайтса, — продолжал он более мягко. — Но если бы ты видела, во что я превратил это место…

— Дело не просто в Равенхайтсе, — перебила она, с досадой замечая, что предательская надежда зарождается у нее в сердце. Она так хотела верить ему. — Мой отец… — начала она, стараясь вызвать в сердце прежнюю горечь.

Кристофер протянул руку.

— Я знаю о твоем отце, — сказал он, удивив ее еще больше. И с этими словами толкнул ей папку через стол.

С ужасом Брайони уставилась на нее, как на свернувшуюся кобру.

— Что это?

— Прочти. Или ты боишься? — спросил он мягко.

Она сердито схватила папку. Там было все. Цифры, свидетельствующие о медленном, неуклонном упадке Равенхайтса, к которому не имела никакого отношения «Джермейн корпорейшн». И, что было еще ужаснее, факты, говорившие о медленном угасании здоровья Джона Виттейкера. Оказывается, сердечная болезнь убивала его годами, а он это скрывал. Годами! Брайони ощутила на своих щеках что-то горячее и поняла, что это слезы. Молча она закрыла папку. Кристофер встал и шагнул к ней. Она почувствовала, как его сильные руки обняли ее, и уткнулась лицом ему в плечо.

— Отец никогда не говорил мне об этом, — пролепетала она плача, и в голосе ее звучали боль и вина. — Если бы я знала, я бы заставила его уехать из Равенхайтса, — всхлипнула она.

— Знаю. Я знаю, что ты сделала бы это, — пробормотал он ей в ухо, нежно целуя виски. — Это не твоя вина, Брайони, поверь мне. Но я хочу, чтобы ты все поняла. Если у нас вообще есть такая возможность, мы должны видеть вещи в их истинном свете. Я люблю тебя, Брайони Роуз Виттейкер, — произнес он, глядя прямо в ее большие, застланные слезами прекрасные глаза.

— Но Кэти… — начала она и остановилась. Кэти. Потеря Равенхайтса и смерть отца не были его виной, но Кэти… Кэти нужен был отчий дом, а этот человек отнял его. И вот Кэти мертва…

Кристофер вздохнул держа ее в объятиях. Глаза его были закрыты. Какое это счастье — обнимать ее и не думать постоянно о ее скрытых мотивах, не беспокоиться о собственной стратегии. Он не спал эту ночь, он провел ее в раздумьях и пришел к выводу, что любовь, какой бы трудной и сложной она подчас ни была, важнее всего остального. И кроме того, он чувствовал себя обязанным спасти ее от самой себя, прежде чем ненависть полностью поглотит все ее существо и разрушит окончательно душу.

Брайони перестала всхлипывать и утерла слезы.

— Ты любишь меня? В самом деле? — испытующе спросила она.

Он улыбнулся и кивнул.

— Да. Я в самом деле люблю тебя.

Брайони медленно прикрыла глаза. Она слишком устала от всего происшедшего, чтобы размышлять ясно. Пусть он ее любит. Но какое это имеет значение? Как может она допустить, чтобы это имело значение? Она должна помнить свое обещание Кэти… О, но ведь он любит ее!.. От боли, вызываемой этими мыслями, она содрогнулась.

— Все хорошо, Брайони, — произнес он мягко, прижав ее к себе. — Все будет хорошо, я тебе обещаю!

Ужасно страдая, она лишь покачала головой. Да, она верила в его обещание, потому что верила в обещания вообще. Она сама дала когда-то одно такое обещание на могиле сестры. А обещания нужно исполнять. Любой ценой…

ГЛАВА 28

Ланс облизал пересохшие губы и почувствовал, как струйка пота сбежала по лицу, когда он протянул руку к телефону. Набрав номер Мэрион в пентхаусе, он услышал на другом конце провода длинные гудки. Левой рукой он достал из кармана платок и вытер потное лицо. Но кроме страха, было и какое-то приятное возбуждение, почти ликование. Наконец-то это происходит, наконец-то наступил долгожданный момент. Морган и все остальные уже находятся в здании офиса. Ланс посмотрел на часы. Одиннадцать тридцать вечера. Никто пока не брал трубку — слышался уже четвертый гудок. А что, если ее нет дома?

— Алло? — Ее суховатый голос чуть было не заставил Ланса выронить трубку.

— Алло! Мэрион? Это я, Ланс.

Последовала долгая, долгая пауза.

— Что тебе нужно, Ланс?

Он уловил нетерпение в ее голосе, и его красивые пухлые губы сложились в усмешку.

— Я рассчитывал на более приветливый тон, дорогая, — произнес он вальяжно. — Ведь я звоню, чтобы оказать тебе услугу.

На другом конце линии Мэрион мрачно усмехнулась. Завтра они с Хэдрианом уезжают в Стоуви. Чем быстрее отец поймет, что намерения ее серьезны, тем больше шансов, что они смогут примириться. Впереди у нее много срочной работы и последнее, что ее сейчас интересовало, так это Ланс.

— День, когда ты окажешь мне услугу, Ланс, наступит не раньше чем рак на горе свистнет.

Ланс засмеялся. Ну и сука! Но она еще узнает, где эти самые раки зимуют. Да, узнает. Но пока он должен сделать свою часть дела. Он понизил голос так, чтобы тот звучал примирительно.

— Ну, будет тебе, Мэрион. Разве мы не можем отбросить старые обиды в сторону? Нам с тобой нет никакого смысла быть на ножах. На днях до меня дошли слухи о картеле, который собирается понизить курс акций «Вентура индастриз». Очевидно…

— Скажи это лучше моему отцу, Ланс, — оборвала его Мэрион. — А я не работаю больше на «Вентура». Я уже пошла своей дорогой.

— Что-что? — побледнев прошептал Ланс. Пот снова выступил у него на лице. Ведь она должна была прийти в офис! Морган ждал ее там.

— Но все же спасибо за информацию, — сказала Мэрион немного помягче. В конце концов, если Ланс хочет заключить мир, тои ей не следует раздувать распрю. — Я уверена, что отец оценит ее. А сейчас мне некогда. Я завтра уезжаю из Нью-Йорка, и мне нужно собирать вещи.

— Подожди! — крикнул Ланс, но короткие гудки уже звучали у него в ушах. Он положил трубку и заставил себя успокоиться. Морган не из тех, кто сдается. Это Ланс знал очень хорошо. Значит, будет еще попытка, будет второй тайм. В этом он был уверен.

Зазвонил телефон, и Брайони подбежала к нему.

— Да.

— Привет, Брайони. Она почувствовала, как кровь бросилась ей в голову.

— Привет, Крис.

— У тебя… все в порядке? — спросил он. В голосе его слышалось явное беспокойство, но это лишь усилило ее душевный разлад. Она медленно опустилась в кресло. Весь день она снова и снова воспроизводила в памяти то, что случилось вчера. Любил ли он ее в самом деле или же только играл в любовь? Он мог бы просто избавиться от нее, но вместо этого сказал: «Я люблю тебя». Слова, которые прежняя Брин Виттейкер не могла и мечтать услышать от такого мужчины. Но что из этого? Ведь из-за него она потеряла Кэти. Она еще помнила ее предсмертную записку так отчетливо, как если бы буквы были выжжены в ее мозгу. И похороны. И свое обещание на могиле бедной погибшей сестры…

— Брайони? — повторил он встревоженно.

— Да. Да, конечно, у меня все в порядке. Просто я… не очень хорошо выспалась. — Ну хоть это было правдой. Она действительно почти не спала этой ночью.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он теплым и нежным тоном. — Я тоже едва заснул. Ты не против пообедать вместе сегодня? Моя сестра умирает от желания увидеть тебя.

— Ванесса? — Значит, он хотел познакомить ее с сестрой. У нее возникло такое ощущение, что петля, обвивавшая ее, сжимается. Он и в самом деле любит ее. О Боже… Брайони совсем упала духом. Сердце ее болезненно защемило. Но, сделав пару глубоких вздохов, она смогла прогнать это ощущение.

— Ну конечно. Мы увидимся сегодня.

— О’кей, милая. Я заеду за тобой в семь. — Если он и был разочарован ее вялой реакцией на свое предложение, то не показал этого. Брайони повесила трубку и потащилась назад к столу. Она чувствовала себя больной и разбитой.

Когда у подъезда остановилось такси и Брайони увидела знакомую долговязую фигуру, ее сердце радостно забилось. Спустя мгновение другая фигурка, поменьше, но очень ладная, появилась из такси, и Брайони напрягла зрение, чтобы получше ее разглядеть. Она увидела женщину, делавшую руками жесты в сторону городских домов.