Имоджен Эдвардс-Джонс - Отель Вавилон Страница 7

Жрицы любви — сущее проклятие для служащих в первоклассных гостиницах. Отели типа нашего для них вроде Мекки для паломников. Почему? Наверняка сами понимаете. У нас полно богатых клиентов, которые лишь счастливы освободиться от наличных. Хватает и таких, кто готов выложить последнее, что есть в бумажнике. Распоясавшиеся, изрядно выпившие, сами себе хозяева, довольные, что за номер платит организация и что жены или подруги на другом конце света — их почти всех тянет на клубничку. Статистика поражает: примерно девять из десяти мужчин, которые останавливаются без спутниц в гостинице, просят предоставить им «компанию». Мы же приличное заведение, которому вроде бы не к лицу смотреть на проституцию сквозь пальцы или даже способствовать ее процветанию. С другой же стороны, сказать, что ничего подобного у нас не происходит, сделать вид, будто каждую ночь отель не наполняют толпы проституток, и заявить, что Тони никоим образом с этим делом не связан и не имеет с него прибыли, было бы несусветной ложью.

В действительности отель буквально кишит проститутками, и сейчас как раз самое время их выпроводить. Тони в курсе, кто из постояльцев пришел не один, а кто сделал заказ посреди ночи. Заставить женщин уйти — наша задача. В противном случае, когда мужчины разъедутся по делам в Сити или в другие места, девицы начнут воображать, что они в проклятой «Красотке», и заказывать в номера еду и напитки, или парикмахеров, или целый чертов список услуг, предлагаемых консьержем. Все выльется в полный кошмар. Клиент, разумеется, заявит, что в десять тридцать он не заказывал на завтрак копченую лососину. Словом, сейчас надо сосредоточить особое внимание на звонках из номеров, иметь в виду тех, кто выписывается, и тех, кому не следует, точнее, не по карману делать многочисленные заказы.

Мы с Лиз быстро прикидываем, кому разбираться с проститутками, а кому идти на собрание к управляющему. Признаюсь, я с удовольствием пошел бы к боссу. Представляю кофе с молоком и сухое печенье, какое покупают для офисов, и душа радуется. Подумываю, не воззвать ли к лучшему, что есть в Лиз, но тут понимаю, что в ней подобного вообще нет. Поэтому решаю прибегнуть к хитрости.

— У меня такое чувство, что сегодня прибудут важные гости. Ты моложе и привлекательнее, значит, должна остаться, а я пойду. — С хрустом грызу авторучку.

— Ладно, — с нотками раздражения отвечает Лиз.

— И повнимательнее к подозрительным звонкам из номеров, хорошо?

— Хорошо. — Лиз вздыхает, будто услышала самую нудную за целую жизнь просьбу.

— Тогда ладно. — Улыбаюсь. — До скорого.

— Удачно провести время, — не без яда говорит Лиз.

Возгораюсь страстным желанием сбить с нее спесь. Однако ограничиваюсь улыбкой и произношу:

— Тебе того же.

Направляюсь к стеклянной двустворчатой двери, ведущей к главной гостиной. На часах десять минут одиннадцатого, но в гостиной уже есть посетители — парочка тощих блондинок с жесткими на вид волосами и в бежевых с золотом нарядах. Курят, пьют кофе, о чем-то беседуют. Главная гостиная — смесь старины и нового. В стенах зеркала со сказочными золотыми светильниками, отчего в зале отдает Францией давно минувших дней, мебель же вполне современная: диваны с толстыми подушками, кожаные кресла, низкие столики, украшенные тонким листовым золотом. Сочетание весьма эксцентричное, тем не менее благодаря этому к нам все время являются попозировать отряды фотомоделей.

Пройдя по коридору, ведущему к бару и к дальнему концу гостиной, где высятся громадные золоченые статуи со светильниками-факелами в руках, оказываешься перед кабинетом управляющего. Точнее, перед целым комплексом кабинетов. Первый — своего рода приемная, где работает секретарша Анджи и куда приходят все особо важные факсы; налево внутренний офис — царство кожи и деревянных панелей, с огромным столом у стены, за которым, спиной к окну, сидит управляющий; а направо от стола Анджи — гораздо более просторный кабинет. Посреди него — стол переговоров и стулья с высокими спинками. В деревянно-кожаном офисе управляющий очаровывает невест, дабы те выложили двадцать пять тысяч фунтов и отпраздновали у нас свадьбы, и отчитывает подчиненных. В конференц-зале проводит ежедневное собрание. На которое являются все.

Ну, или почти все. Блондинка Джеки, управляющая хозяйственной службой, которая крутит шашни с Беном, представляет уборщиков и горничных. Еще приходят Джеймс — сивый придурок, возглавляющий отдел закупок, — ответственный за еду и напитки, организатор банкетов и праздников, начальник техслужбы, начальник охраны (глава отдела кадров в отпуске, у нее медовый месяц), управляющий рестораном и шеф-повар, который, если речь заходит о питании, говорит один за всех. Бывает, присутствуют Тони, Джино, старший бармен, и Линнет, менеджер по бронированию. Непременно приглашают и нас — администратора и кого-нибудь из портье, чтобы мы ввели Адриана в курс текущих дел.

Собрание начинается всегда одинаково. Входит Анджи, величественная, как статуя в главной гостиной, с жесткими бледно-желтыми волосами, розовыми губами и в кардигане, благоухающем лавандой. У нее в руках — поднос, на нем большой серебряный чайник, большой серебряный кофейник, молочник, сахарница и блюдо с разным печеньем. Поначалу все скромничают — выбирают какое-нибудь сухое «Рич Ти». И лишь когда блюдо идет вокруг стола повторно, каждый норовит угоститься бурбоном. Правда, мы всегда следим, чтобы по крайней мере штучки две остались для Адриана, если он опаздывает, что случается практически всегда — из-за неотложных дел и телефонных разговоров с важными персонами.

— Здравствуй, здравствуйте, здравствуйте, — говорит он, быстро шагая к своему месту во главе стола и поглаживая шелковый галстук в розово-синюю полоску. Галстуки ему идут. У него их целая коллекция, в основном подарки от гостей. В августе, когда у нас полно ребят из стран Персидского залива и отель раздувается от денег, Адриану преподносят по три, а то и по четыре галстука «Гермес». Сегодняшний экземпляр смотрится не слишком шикарно. — Итак, — говорит Адриан, садясь. — Не стряслось ли чего такого, о чем я непременно должен знать? Каких-нибудь ужасов?

Собрание в кабинете управляющего обычно дело серьезное. Но в небольших гостиницах может и развлечь. Помню, когда я работал в одном таком месте, мы дружески болтали на собраниях и смеялись, в общем, они нас сближали. Конечно, Адриану можно намекнуть о его неблагоразумном поступке на вчерашней вечеринке и даже подшутить над ним. Но когда отель крупный, как наш, и речь идет о столь больших деньгах и о проблемах, которых всегда хватает, шутки уместны, лишь если Адриан в соответствующем настроении. Сегодня он вроде бы как раз весьма словоохотлив. Возможно, из-за вчерашнего. Старается вести себя так, будто мы ему ровни, где-то даже юлит.

Рассказываю про женщину, которая прогуливалась по вестибюлю с блевотиной в пакете, Адриан смеется. Сообщаю и про парня, что разорялся по поводу телефонного счета, и про небольшую неувязку с канадцем, заказавшим номер заранее. Адриан хвалит меня за скидку в пятьдесят фунтов, говорит, лучшего способа успокоить клиента было и не выдумать. Спрашивает, в какой номер вселили измученного канадца, и заявляет: надо отправить ему бутылку шампанского. Потом смотрит в журнал дежурного менеджера и просит шеф-повара объяснить, что вышла за история с американским бизнесменом, заказавшим рано утром бифштекс. Тот в растерянности сваливает вину на подчиненных и обещает устроить им встряску, какой они в жизни не видывали.

— Очень хорошо, — говорит Адриан. — Имейте в виду: из-за того, что вы не справились с заданием и своевременно не подали клиенту бифштекс, канадец не смог сразу въехать в номер. Мы все взаимозависимы. Мы одна команда и должны функционировать как целое.

Шеф-повар что-то бормочет себе под нос.

— Понимаю, работа у вас не из легких, — немного успокаивает его Адриан, — однако именно поэтому вы получаете в три раза больше, чем остальные служащие кухни. Но довольно об этом, — продолжает он. — Линнет, что интересного у вас?

Высокая, худая и невзрачная, с плохим зрением, Линнет подходит к работе крайне ответственно. Ее обязанность — просматривать списки приезжающих важных гостей и решать, кому отправить бутылку, кому полбутылки шампанского, кто достоин бумажника с названием отеля, кто — плюшевого мишки или другого знака внимания. Линнет взгромождает на стол кипу бумаг и почему-то решает, что ей надлежит встать. Адриана это явно веселит — его губы растягиваются в улыбке.

— Полагаю, — начинает Линнет, — необходимо обсудить несколько вопросов. Во-первых, приезжает миссис Диксон, значит, снова жди неприятностей.

— Верно, — соглашается Адриан. — По-моему, следовало внести ее в черный список.

— Не так-то это просто, — возражает Линнет, — ведь у ее мужа часть наших акций. Даже если мы дадим понять, что сыты ею по горло, она все равно будет являться, поскольку чувствует себя здесь хозяйкой. В некотором смысле так оно и есть — ее супруг владеет отелем, пусть и малой его долей. В общем, сейчас миссис Диксон везет с собой йоркширского терьера, и нужен человек, который будет его выгуливать.