Алексей Князев - Это было жаркое, жаркое лето Страница 8

Вся эта картина благодаря цене каждого мгновения и быстроте действий снайпера, напомнила ему замедленную съемку, все движения участников которой, видимые через оптику, производились словно под толщей воды. Наблюдать далее не было времени и смысла. Он мог почти со стопроцентной точностью сказать, что именно может происходить у ресторана в данный момент: шофер, выхватив из-под пиджака пистолет и спрятавшись за крыло автомашины, пытается определить место, с которого были произведены выстрелы. Блондинка, сопровождавшая жертву, все так же истошно вопит, возможно пребывая в состоянии, близком к истерике, а швейцар и остальные, кто в этот момент находился на улице, отталкивая друг друга локтями стремятся укрыться в безопасной глубине ресторана. Подобные сцены произведшему меткие выстрелы снайперу были отлично знакомы, и они же были ему абсолютно безразличны. Главным для него являлось то, что задание было выполнено. Или, по-крайней мере, была выполнена основная его часть, ведь еще предстояло незаметно покинуть место засады. Особой трудности это представить не могло, потому что, пока вызовут милицию, пока та приедет и определит, откуда стреляли, пусть им даже помогут в этом телохранитель убитого и прочие свидетели, пока они это место оцепят, пройдет столько времени, что можно будет скрыться, предварительно вскипятив и выпив кружку чая.

Поэтому, не проявляя никаких признаков поспешности или волнения, снайпер сначала ползком, не приподнимаясь, принял назад и только достигнув границы, за которой, как он был уверен, его не мог заметить уже никто, если бы даже у кого-нибудь на месте происшествия оказался бинокль, выпрямился во весь рост. Как бы там ни было, в этой игре существовали свои, определенные правила безопасности, и снайпер неукоснительно их выполнял. Затем, не убирая чурбачка, с которого производились выстрелы, он свернул полиэтиленовую пленку и вместе с отработавшей свое винтовкой, опять упаковал все это в брезент, сделав сверток, который, спустившись этажом ниже, оставил в квартире, расположенной аналогично той, из которой вел огонь. Чем больше будет подкинуто загадок для следствия, тем лучше. Затем он быстро, но не переходя на бег, спустился вниз и... был встречен восторженным ревом своих недавних знакомцев, которым был предоставлен шанс мирно уйти и которым они на свою беду так и не воспользовались.

- Прораб! Давай к столу! Прораб, мать твою чтоб!

Удивительно, но эти двое не выглядели более пьяными, чем прежде, хотя с того момента, как он их оставил - все это опять чисто автоматически отмечал про себя мужчина - содержимое трехлитровой банки уменьшилось почти наполовину. Видимо на их проспиртованные организмы уже не могла подействовать никакая гадость. Картина повторялась... Вновь вскочил на ноги тот, что протягивал ему стаканчик, только на сей раз его пыльные башмаки, увы, уже не успели отбить фредоастеровскую чечетку по грязной сцене.

Молниеносно мелькнувшее ребро ладони подскочившего одним прыжком снайпера жестко встретилось с гортанью алкаша, который словно нарочно для такого вот случая имел великолепный ориентир для нанесения удара - остро выпирающее адамово яблоко на грязной цыплячьей шейке. С хрустом впечатав его внутрь, почти до соприкосновения с костяшками шейных позвонков, мужчина резко отбросил в сторону обмякшее, только начинающее падение, отжившее свой срок тело, развернулся к его дружку, не успевшему ничего толком сообразить, который с открытым ртом, по углам которого налипла непонятная субстанция органического происхождения, только бессмысленно таращился на разыгравшиеся на его глазах события, значения которых он не мог осмыслить. В следующую секунду подхваченный с лестницы беспощадной рукой увесистый - больше половины - обломок кирпича с хрустом, имевшим уже совсем другой оттенок звучания, опустился на голову бесплатного зрителя, перемешав осколки его черепа с серой массой, выполняющей функции головного мозга. И второй, не успев проронить ни звука, рухнул физиономией в груду так называемой закуски, а попросту в объедки, разложенные на скомканной газете. Затем его тело, качнувшись неуверенно, как бы прикидывая свои дальнейшие действия и возможности, медленно перекатилось и упало несколькими ступеньками ниже, закончив свой бесславный путь в свежей луже остро пахнущей ацетоном мочи.

Мужчина тут же вложил обломок кирпича в правую руку бомжа номер один, а второму в качестве оружия подобрал короткий обрезок водопроводной трубы. Может быть такой расклад сойдет для милиции, и они заведут и тут же закроют дело о безвестных дуэлянтах, передравшихся с перепоя и ушедших туда, куда невозможно захватить с собой трехлитровую банку с мутной жидкостью фиолетового оттенка. Во всяком случае будет неплохо, если менты не свяжут это простое дело со вторым, закончившимся тремя удачными - мужчина был в этом уверен - выстрелами. Впрочем, этот маленький экспромт насчет дуэли, предназначавшийся для органов, был исполнен просто так, скорее на всякий случай, на манер лисы, путающей свои следы даже без видимой угрозы просто, чем больше всяческих хитросплетений, тем полезнее для ее здоровья.

Снайпер не оглядываясь преодолел короткое расстояние до лаза в заборе и миновав преграду, удалился в сторону от Инженерной улицы, через несколько кварталов выбросив в подвернувшийся мусорный бак отслужившее свое предметы, переданные ему в парке - очки, кепку, зеркальце, на ходу сорванные усы, снятые с рук перчатки, выбрав для этого момент, когда улица была пустынна. Вскоре он уже находился в своей квартире и ждал телефонного звонка, который, как и было оговорено, раздался ровно в 21-00...

- Товарищ Гусев? - Это был все тот же сухой старческий голос.

- Да, это я, Мстислав Сергеевич, - бесстрастным механическим голосом ответил мужчина.

- Все в порядке? Прошло без накладок? - осведомился собеседник.

- Все в порядке, - подтвердил снайпер.

- Хорошо, даю отбой по четвертому уровню, - внятно произнес Мстислав Сергеевич и в телефонной трубке зазвучали сигналы отбоя.

Положив трубку на место, мужчина не раздеваясь, широко раскинув руки завалился на свой видавший виды диван и тут же уснул мертвецким сном, исторгая при этом богатырский храп - сегодня ему выпал действительно тяжелый день...

***

- Чижик, ты что, опять уснул? - Удивленно-бодряческий голос коллеги Александра Чижа по работе вывел его из состояния, обозначаемому попросту как "витание в облаках".

- Чего там у тебя? - нарочито грубо огрызнулся он, немного злясь на себя за то, что уже второй раз нарвался на подобный вопрос, а ведь еще только утро и смена недавно началась.

Если таким образом пойдет и дальше, то ребята к концу дня просто заклюют, - подумалось Чижу, - ведь бригадка подобралась - палец в рот не клади. Молодежь, одно слово.

Ему самому едва стукнуло двадцать пять, да и остальные были примерно того же возраста, когда подкалывать друг друга - просто святое дело. Мигом начнут донимать: что да как, чем это он вчера занимался, если сегодня то ли спит на ходу, то ли мечтает неизвестно о чем. Все это он ясно прочитал в нагловатых, слегка выпученных глазах Шурки Волкова, стоявшего сейчас перед ним с кучкой металлических заготовок в руках, уложенных в деревянный некрашенный ящик. Шурка, однако, пока воздержался от каких бы то ни было комментариев, хотя чувствовалось, что парня прямо-таки распирает от желания как-нибудь его подковырнуть и Чиж был уверен, что для него все еще впереди.

- Я тебе говорю, бугор велел до обеда все сделать, - продолжил Шурка, кивая на детали. - Сейчас пойдем на наждак, надо снять фаску, потом сверлить, зенковать, в общем - дерьмо, нудятина. Не люблю я такую работу, когда одно и то же.

- А, мы, значит, люди творческие, да? А как бы ты работал на конвейере? - пробурчал Чиж, следуя за повернувшим к наждаку Шуриком. - Ведь люди там годами сидят и закручивают какой-нибудь винтик. Один и тот же. А?

- Ну, не знаю... - неуверенно протянул Волков. - Да ладно, хрен с ними, с винтиками, пойдем лучше перекурим. - Он громыхнул ящиком с заготовками о бетонный пол рядом с наждачным станком и ловко высморкался, приложив палец к носу. - Как говорится, любая работа начинается с перекура.

Чиж не улыбнулся, да этого от него и не ожидалось. Старую присказку повторяли и совету ее строго следовали по сто раз на дню, принимаясь за любую, пусть даже самую малозначительную и недолгую работу. Так что это уже давно было вовсе и не шуткой, а скорее железным правилом работников их ремонтно-механического цеха. Чиж нехотя поплелся за Волковым в курилку. Не то что бы ему не хотелось курить или хотя бы просто посидеть за компанию, но он чувствовал, что сейчас его сонный вид вызовет кучу насмешек, которые в любое другое время он принял бы со снисходительным равнодушием. В любое другое, но только не сегодня... Сегодня он может и вспылить, так как произошедшее вчера - та самая причина, из-за которой он не выспался никоим образом не должна была стать предметом чьих-то плоских шуточек. Ведь вчера он провел первую ночь со своей любимой девушкой. Теперь Чиж был очень рад случившемуся вчера вечером в парке и с усмешкой подумывал - а может разыскать тех уродцев, да выкатить им всем по бутылке за столь своевременное нападение. Ведь если бы они с Ольгой не попали в переделку, ей бы не порвали блузку, а он не отличился как ее верный защитник, то до того, что произошло между ними вчера, ему бы было еще примерно как до луны пешком. Ведь его Ольга не из таких девушек, которые делают это с легкостью и которым безразлично, с кем. Которые лишь к утру спрашивают имя своего партнера, на следующий же день напрочь его забывая. Нет, она... А собственно, какая она? - задумался Чиж, мечтательно прикрыв глаза... Вот уж поистине на его счастье Ольга с мужем вселились в дом, в котором жил он сам, в точно такую же однокомнатную квартиру, что принадлежала ему, только находилась на другом этаже.