Мэри Рэдклифф - Тайна Скарлетт О’Хара Страница 9

И Чарльз Брандергас сделал движение, как будто поглаживал несуществующие крылья Молли.

— Если они пошли в своего дядю, то, скорее всего, не ангелы, а дьяволы, — рассмеялся Рэтт Баттлер, наконец-то почувствовав, что скованность ушла — то ли сказались выпитые виски, то ли так приветливо улыбалась ему девушка.

— Это ты верно заметил, — усмехнулся в седые усы полковник Брандергас, — ведь ангел и дьявол — это одно и то же.

— И все, что хорошо для одних, плохо для других, — закончила за своего дядю Молли. — Я пойду, не буду вас стеснять. Вы, наверное, обсуждаете какие-нибудь секреты.

И она выскользнула из-под руки дядюшки, бросив на Рэтта восхищенный взгляд.

— Ты не боишься, Рэтт, принимать решение не на трезвую голову? — спросил полковник, подливая в стакан друга виски.

Тот пригубил напиток и отрицательно качнул головой.

— Я настолько устал и возбужден, что виски на меня не действуют.

— Хорошо. Тогда я открою тебе свой секрет. Ты думаешь, я живу в палатке, потому что у меня не хватает денег на собственный дом?

— Дом тебе не нужен, полковник. Не такой ты человек, — сказал Рэтт Баттлер.

— Мне-то не нужен, но вот девушки… Ведь мой брат умер, и все его имущество ушло с молотка.

— Мне очень жаль, — сказал Рэтт, — что я не знал твоего брата.

— Он был не лучшим из людей, — со вздохом сказал полковник. — Ведь за карточный стол нельзя садиться, если не уверен, что выиграешь.

— Есть разные игры, — напомнил Рэтт Баттлер, — в одних все зависит от игрока, в других — от везения, а в третьих — все зависит от честности банкомета.

— Так какие игры, Рэтт, тебе нравятся больше всего?

— Покер, — не задумываясь, ответил Рэтт Баттлер.

Это и в самом деле была его любимая игра. Ведь покер — чисто американское изобретение. Играя в него даже с плохой комбинацией, умело владея своими чувствами, можно выиграть. Можно сорвать банк даже если у тебя на руках нет вообще никакой комбинации. Главное — умение спорить, вовремя повышать ставки или же вовремя пасовать. В этой игре, как понимал Рэтт, заключена вся сущность жизни на Диком Западе. С ней можно, проснувшись нищим, заснуть миллионером, а назавтра вновь все спустить за несколько минут.

Но главное, играя в покер, нужно уметь владеть чувствами, не дать появиться на лице улыбке, когда пришла хорошая комбинация, а наоборот, сжимая карточный веер с тузовым покером, сокрушенно качать головой, изображать полную растерянность, тогда обманутые противники, воодушевившись, начнут повышать ставки. Но и тут нельзя пережимать, нужно уметь вовремя изменить тактику.

Да, покер был любимой игрой Рэтта Баттлера. Еще неизвестно, чем он владел лучше, колодой или парой револьверов.

— Да, покер, — задумчиво проговорил полковник Брандергас, это великолепная игра. Я открою тебе свою тайну. Я хочу разбогатеть, играя в покер.

Лишь на какое-то мгновение Рэтт Баттлер изумился, ему почудилось, что полковник говорит о нечестной игре. Ведь в здешних краях шулерство было явлением довольно распространенным. Но тут же Рэтт спохватился. Полковник Брандергас исключительно честный человек и никогда не сможет преступить черту закона, а тем более правила чести.

— Нет, — тут же поспешил успокоить его полковник, — я не шулер, можно выиграть и честным способом.

— Игра в том и состоит, — вздохнул Рэтт Баттлер, — что иногда выигрываешь, иногда проигрываешь. Невозможно знать, что на руках у партнера.

— Это можно исправить. Сейчас попробую тебе объяснить, — рука полковника потянулась к бутылке виски, и остатки спиртного перекочевали в стаканы.

— Если, Чарльз, хочешь научить меня играть в покер, то я умею это делать не хуже тебя.

— Нисколько не сомневаюсь. Ты то же самое говорил мне про стрельбу из револьвера.

Рэтт Баттлер улыбнулся, вспомнив, как полковник ловко, шесть раз подряд прострелил его шляпу, не давая ей упасть на землю.

— Тут все дело в другом. Сумел бы ты выстоять один против банды Альфаро Сикейроса?

— Ни в коем случае, — не стал приписывать себе лишних заслуг Рэтт Баттлер.

— Вот именно, — полковник прищурился, — а мы вдвоем?

— Вдвоем мы бы его одолели.

— То же самое происходит в картах. Люди проигрывают потому, что каждый игрок делает ставку только на собственное умение и везение. А вот если попробовать вести игру в одну руку, так, чтобы ты, Рэтт, не играл против меня, а мы с тобой играли на общий банк…

— Я еще не давал согласия участвовать в твоей афере, — пожал плечами Рэтт Баттлер, — но ты, пожалуйста, продолжай, твои рассуждения меня заинтересовали.

— Карты это бизнес, — говорил полковник, — главное — иметь надежных партнеров, и тогда никто не сможет противостоять тебе. Ведь я, Рэтт, хороший игрок, хороший игрок и ты. И поверь, Жак Монро играет не хуже нас двоих.

— А ты, Чарльз, уже пробовал заниматься этим? — спросил Рэтт Баттлер.

— В том-то и дело, что нет. Для надежности нужно иметь троих игроков. Двое уже есть — я, Жак Мокро, а теперь появился ты.

— Но ведь я появился случайно. Наша встреча могла и не состояться, — напомнил Рэтт Баттлер.

— Поэтому мы и ожидали тут Кристиана Мортимера. Втроем мы должны были покорить Клостер-Таун.

Рэтт Баттлер насторожился. Слишком много людей сразу возникали в его жизни. С существованием Жака Монро он уже смирился, как с существованием Молли и Терезы.

— Я не знаю более надежного человека, чем Кристиан Мортимер, — поспешил успокоить его полковник. — Он помог мне выйти не из одной передряги, и играет он не хуже любого из нас, а револьвером владеет значительно лучше меня.

— Этого не может быть! — искренне воскликнул Рэтт Баттлер.

— Если я говорю, значит так оно и есть.

— И что же случилось с вашим другом? Почему его до сих пор нет?

— Это и меня начинает беспокоить. Но, наверное, просто задержался где-то по дороге. Карточных столов всюду много, и за каждый садятся простаки, готовые спустить большие деньги. Ну как, Рэтт, тебя устраивает мой план? Или ты предпочитаешь ловить бандитов?

— Я должен подумать, — Рэтт Баттлер допил остатки виски и на самом деле крепко задумался.

С одной стороны, предложение полковника Чарльза Брандергаса соблазняло его, но с другой, Рэтт понимал, что назвать игру за карточным столом спокойной жизнью было бы преувеличением. Правда, это был бы шаг вперед: это была возможность изменить свою жизнь к лучшему.

Система игры, предложенная полковником Брандергасом, не должна дать осечки. Деньги сами пойдут в руки. Но Рэтт понимал и то, что никто в Клостер-Тауне не позволит чужакам обыгрывать почтенных горожан.

Тут на полотняную стену палатки легла легкая тень девушки. Рэтт Баттлер не понял, Молли это или Тереза. Девушка, распустив волосы, тряхнула головой, и даже тень вспыхнула золотом. Легкое платье было полупрозрачным и поэтому на полотне проступил еле заметный силуэт ее тела.

— Уж не думаешь ли, Рэтт, что я собираюсь тебя обмануть? — лукаво улыбаясь в седые усы, спросил полковник.

— Я согласен, — наконец-то решился Рэтт.

— Тогда по рукам. Но нам следует еще переговорить с Жаком Монро. Ведь это общее дело, Рэтт. И ты, надеюсь, понимаешь меня.

— Конечно, дело серьезное, ведь на карту поставлены большие деньги.

— Если ты, Рэтт, говоришь о своих деньгах, то не беспокойся — у нас есть с чего начинать игру, и мы будем в равных условиях, а выигрыш будем делить поровну на четверых.

— Ах да, — спохватился Рэтт, — существует же еще Кристиан Мортимер.

— Ты не пожалеешь о своем решении, — Чарльз Брандергас покинул палатку и через некоторое время вернулся с Жаком Монро.

Тот немного подозрительно смотрел на Рэтта Баттлера, вновь оценивая его. Рэтт понял, что нужно чем-нибудь поразить воображение молодого человека, поэтому он запустил руку в карман плаща, извлек полудолларовую монету и принялся перекатывать ее в пальцах. Монета то взбиралась по расставленным пальцам Рэтта Баттлера, как по ступенькам, то скатывалась вниз, потом подлетала вверх и исчезала в ладони, а затем вновь, проскользнув сквозь пальцы, завершала свой замысловатый путь, так ни разу и не ударившись о стол. А Рэтт Баттлер в это время с абсолютно скучающим видом смотрел туда, где на стене палатки рисовался силуэт одной из племянниц полковника Брандергаса.

Жак Монро молча следил за манипуляциями Рэтта Баттлера, затем протянул ему руку. Монета соскользнула в ладонь Жака и, не останавливаясь, принялась совершать все те же замысловатые кульбиты и повороты, что и в руке владельца.

— Мы стоим друг друга, — наконец сказал Жак Монро, и пятидесятицентовик заплясал на столе.

Монета вращалась на ребре, потом движение ее стало замедляться, и вот она уже заплясала, как останавливающийся обруч.