Ирада Нури - Никуда не денешься, влюбишься и женишься

Ирада Нури

«Никуда не денешься, влюбишься и женишься!»

Аннотация:

Чариз с самого детства решила, что Рой– это её судьба! С тех пор прошли годы. Потеряв в одночасье всех родных, девушка с удивлением узнаёт, что отныне её опекуном становится тот, о ком она не переставала грезить всё это время. Но между ними слишком много преград, и в первую очередь– его невеста.

Пролог

– Мамочка, не уходи! Не надо! Мама! Пожалуйста! – Рой крепко вцепился маленькими ручонками в подол материнского платья. Ему казалось, что если ухватиться посильнее, то мама его не бросит. Весь его мир рушился. Четырёхлетнему ребёнку трудно было понять, почему мама собрала свои вещи и хочет уйти, оставив его.

Он ведь всегда был послушным. Он не понимал, чем мог так сильно разозлить свою любимую мамочку, что она на него обиделась.

– Питер, прошу тебя…– женщина выразительно посмотрела на мужа.

Это было её решение. Её выбор. Она встретила мужчину своей мечты, и ради того, чтобы сейчас быть рядом с ним, она бросала и мужа, с которым прожила более пяти лет, и ребёнка. Зачем ей сейчас такая обуза? Да, она никчемная мать, ну и пусть! Питер вполне способен заменить малышу Рою обоих родителей. А ей сейчас нужно думать лишь о том, что очень скоро она встретится с Джорданом, который ожидает её в аэропорту, и потом они навсегда покинут эту страну. Они поселятся на одном из райских островов в Тихом океане, будут купаться в заливе, удить рыбу и бесконечно любить друг друга.

Проклятье! Мальчишка вцепился с такой силой, что ещё немного, и порвёт её новое дорогое платье. А его, между прочим, Джордан купил в дорогущем бутике "Версаче".

Тем временем, слёзы градом катили по пухлым щёчкам малыша, и он, всё сильнее прижимаясь к матери, дрожал так, что отец стал бояться, что его маленькое сердечко просто не выдержит такого потрясения.

Женщина нетерпеливо взглянула на часы. Она опаздывала, и больше не могла терять ни минуты. Наклонившись к сыну, и удерживая ладонями его лицо, она без тени раскаяния заглянула в его личико:

– Рой, посмотри на меня. Перестань плакать! Будь мужчиной, в конце концов, а не такой рохлей, как твой отец. Послушай, я люблю другого дядю, и буду жить с ним. А ты мне не нужен! Вы с папой будете жить без меня, понимаешь. И будет лучше, если ты как можно скорее забудешь обо мне и больше никогда не вспомнишь. Поверь, так будет лучше для тебя!

– Нет, мама! Я люблю тебя! Не уходи! – ребёнок бился в истерике и никакие уговоры тут не помогали.

Потеряв терпение, женщина с размаху ударила сына по лицу с такой силой, что он отлетел к дальней стене. Не тратя время на то, чтобы проверить, как он, она, подхватив чемодан, стремительным шагом вышла за дверь, навсегда покинув дом, и тех, кого оставила в нём.

Питер бросился к ребёнку. И то, что он увидел, подняв малыша, ужаснуло его, уже взрослого мужчину.

Рой больше не плакал. Нет. Он холодными, словно чужими взрослыми глазами, посмотрел на отца, и, встав на ноги, утерев зарёванное лицо, произнёс:

– Моя мама умерла! Её больше нет! Пап, пойдём, поедим мороженого, а потом ты почитаешь мне книжку.

Это был последний раз, когда Питер видел слабость сына. Всего за один день, четырёхлетний малыш, превратился в мужчину. Он вычеркнул предавшую его женщину из своей жизни, и больше уже никогда не вспоминал о ней.

* * * * *

Она едва успела. В последний момент, вбежав в готовящийся к отлёту самолёт, и усевшись на своё место, она от волнения даже не сразу сообразила, что место рядом с ней, на котором должен был сидеть Джордан, занимал какой-то полноватый старик с журналом в руках.

– Простите, но вы заняли чужое место! – обратилась она к соседу.

– Чужое? Нет, вы ошиблись, мэм, – и он показал ей свой билет.

Но где же тогда её любимый?

Словно отвечая на её мысли, зазвонил мобильный телефон в её сумочке. Игнорируя недовольные жесты стюардессы, призывающей её отключить телефон, так как самолёт начал взлёт, женщина взяла трубку:

– Алло?

– Тара! – она услышала голос Джордана. – Тара, прости, дорогая, но я не полечу с тобой. Я больше не люблю тебя. Между нами всё кончено!

На том конце повесили трубку.

Она ещё долго смотрела перед собой, не понимая, как могла в одночасье лишиться всего.

А затем, на весь салон прозвучал её истерический хохот.

Глава 1

Я уже в десятый раз выглянула из своего укрытия. Кажется, меня никто не заметил. Это хорошо. Потому что если хоть кто-нибудь узнает, что я снова подглядывала за купающимися мальчишками, то в этот раз мне точно влетит.

Мальчишек было трое. Мой брат Алекс, "каланча пожарная", как я его звала, меня совершенно не интересовал, так же, как и наш сосед Бо, с детства друживший с ним. Нет, объектом моих детских грёз был одноклассник Алекса – Рой. В этом году мой брат на летние каникулы пригласил к нам погостить мальчика, с которым очень сдружился в школе.

Мои родители находили Роя странным, слишком мрачным для подростка. Никто, ни разу не видел его улыбающимся. Он всегда удивлённо и подозрительно посматривал, когда мама нас обнимала или угощала какой-нибудь вкусностью. Я как-то подслушала разговор брата, и поняла, что мамы у Роя нет, она давно умерла. Бедняжка, как же, наверное, ему тоскливо было. Мне хотелось обнять его и утешить, и сказать, чтобы он не грустил, потому что, несмотря на то, что мне всего семь, я уже очень сильно его люблю.

Я поняла это сразу, как только увидела его, выходящим из автомобиля. Достаточно высокий, для своих пятнадцати лет, он имел невероятно самоуверенный вид. Не то, что этот дистрофик Алекс, который, чем выше становился, тем более начинал сутулиться.

Тёмные, слегка отросшие волосы он очень красиво укладывал с помощью геля, а синие, как сапфиры в мамином ожерелье, глаза смотрели из-под пушистых ресниц так испытующе, словно пронзали собеседника насквозь. Он был очень умным и начитанным, но поражало меня в нём не это. За всё то время, что он прогостил у нас, я ни разу не видела его улыбки.

И я, влюблённая дурочка, поставила перед собой цель, во что бы то ни стало его развеселить. Я буквально из кожи вон лезла, но кроме презрительной ухмылки, неприятно кривившей его лицо, я большего ни разу не удостоилась. Хотя нет, однажды, он посмотрел на меня так, как-будто хотел придушить. И всё из-за того, что я как-то раз, при всех спросила, о его имени:

– Тебя зовут Рой?

– Да – коротко бросил он.

– А полное имя как? Роб Рой? Вицерой?

– Нет!

– Лерой?

– Нет!

– Герой? – не унималась я. И, услышав очередное раздражённое "Нет!", выдвинула последнее предположение:

– Ну, тогда, наверное, ты – Геморрой!

Все присутствующие, буквально покатились со смеху. И только Рой, был зол, как чёрт. Ни слова, ни говоря, он вышел из комнаты. Позже, я узнала, что полным именем его было Ройланд – "королевская земля". Но сколько бы я потом ни извинялась, ничто больше не могло изменить его отношения ко мне.

Хотя, признаюсь, всё это мало меня останавливало от дальнейшего преследования объекта своего обожания. И, чтобы он ни делал, куда бы он ни шёл, ничто не могло помешать мне следовать за ним словно тень.

Я вновь попыталась выглянуть из-за кустов, когда папина рука, больно схватив меня за ухо, потащила за собой в дом.

– Итак, юная леди, что вы делали в кустах? Опять подглядывали? – папин голос был строг.

Врать я не смела, и поэтому лишь покаянно опустила голову.

–Ну что мне с тобой делать? Ты хоть понимаешь, как это неприлично?

– Понимаю, – моя голова опустилась ещё ниже.

– Может, стоит наказать тебя? Как ты думаешь, поможет?

– Нет, – честно ответила я, боясь поднять глаза на отца.

И не знаю, чем бы наш разговор закончился, если бы не приезд к нам старых друзей родителей вместе с их несносной дочерью Амандой.

Аманде уже исполнилось четырнадцать, и она уже начинала округляться в нужных местах, чем привлекала к себе огромное внимание всех окрестных мальчишек. Её белокурые волосы, всегда в идеальном порядке рассыпанные по плечам, удерживала на голове голубая лента в тон платью, повязанная в виде банта с боку. Небесно-голубые глаза, опушенные светлыми ресницами, взирали на мир невинным взглядом ангелочка. И только не многим, в том числе и мне, посчастливилось узнать, что за всей её ангельской внешностью скрывалось поистине дьявольское сердце. Она частенько хвасталась при мне, как убирала в школе соперниц со своего пути. В ход шло всё: оговоры, сплетни, доносы, шантаж. Никто не имел права соперничать с ней.

Но, разумеется, для моих родителей, также подпавших под чары Аманды, не было ребёнка чудесней. Мне без конца ставили в пример её манеры, аккуратность, вежливость. Тьфу! Противно! Знали бы они на самом деле, какая она, сразу бы начали меня ценить. Но и это куда ни шло, но то, что я увидела недавно, надолго выбило меня из колеи, и лишило аппетита на весь день.