Наталья Баклина - Семь капель счастья Страница 10

В четвёртый раз муравьи добрались до неё – и взобрались – уже под утро. Поймав на ноге очередного щекотавшего её коричневого нахала, Инка проснулась и поняла, что больше не уснёт. Часы показывали пять утра, и она решила опять сходить к морю, рассудив, что здесь муравьи спать всё равно не дадут, а там, в такую-то рань, ей вряд ли кто встретится.

Она угадала – в начале шестого утра территория отеля была почти безлюдной. Инке только пару раз попались служащие в оранжевых униформах, наводившие чистоту возле бассейнов. Пляж тоже был чистым и абсолютно пустым, лишь лежаки грудились возле пляжных зонтиков забавного вида. Инка остановилась, разглядывая: соломенные плоские шляпы нахлобучены примерно на четверть высоты палок, отчего середина вспучилась высоким шпилем и зонтики получились устремлёнными к небу, как маленькие ракеты. Вот-вот взлетят!

Инка прошла через этот «космодром» к морю, поближе к воде. Дно, плоское и как будто цементное, действительно, близко просвечивало сквозь прозрачную воду. Инка разулась и осторожно вошла, проверяя глубину. Ну, не по щиколотку, конечно. Чуть выше колена.

Справа от неё слегка покачивался на волнах понтон: сине-белая дорожка, проложенная поверх воды, вела далеко от берега и где-то там, вдалеке, заканчивалась едва видной широкой площадкой. «Наверное, это мост на глубину», – решила Инка и пошла исследовать глубины.

До площадки, держась за верёвочные перильца качающегося понтона, пришлось топать довольно долго, не меньше четверти часа. И всё это время море, всё также показывая близкое ровное «цементное» дно, оставалось мелким. Наконец, Инка ступила на саму площадку, дошла до края, заглянула… Тут дно тоже было видно, правда, на гораздо большей глубине. И теперь оно было не ровным, а в каких-то гребнях, острых даже на вид. «Да, похоже, тут надо купаться в обуви, – хмыкнула Инка и посмотрела на свои сабо. – Нет, не в такой. Тапочки нужно было брать резиновые, вот что! Ладно, хотя бы посижу». Она села на край понтона, опустив босые ноги в тёплую морскую воду. Площадка плавно покачивалась на волнах, с моря тянуло приятным прохладным ветром, и очень скоро Инку охватило такое умиротворение, словно никаких забот в её жизни не было, нет, и не будет. «Хорошо-то как, господи!» – она откинулась на спину и теперь покачивалась вместе с волнами и глядела в небо, пока ещё пепельное. Потом небо стало голубеть, Инка спохватилась, что не знает, сколько прошло времени. И начала собираться обратно.

Обратно она возвращалась навстречу восходу. Ей было немного странно, что солнце встаёт не над морем, как это обычно рисуется на картинах, а над берегом. И небо в той стороне всё ещё сохраняет пепельно-розовый оттенок.

Прогулка получилась довольно долгой. И теперь, возвращаясь в номер, Инка была уже не единственной ранней пташкой: кое-кто из отдыхающих стал попадаться на пляже. Какая-то молодая женщина купала малыша, войдя с ним в море. Ему, голому карапузу в панамке, хватало глубины как раз по грудь. С берега за ними наблюдал мужчина в спортивном костюме: разминался и поглядывал, одновременно делая махи то правой, то левой ногой. Появился первый народ и у бассейнов, которых Инка, решив пересчитать, насчитала аж пять штук. Возле одного из бассейнов она остановилась, заинтересовавшись табличкой. На табличке был нарисован человек в плавках и с бутылкой в руке, перечёркнутый косым крестом. Рядом – надпись на пяти языках. Судя по русскому тексту, – запрещающая купаться в пьяном виде. Рядом, в столбик – ещё куча запрещений: не нырять, быть осторожным на мокром бортике, не мусорить у бассейна, и… она не поверила своим глазам – не мочиться в воду. Инка стала отыскивать то же самое на других языках. По-английски – не нашла, других не знала, но заметила, что английский, итальянский, французский и немецкий тексты были короче ровно на один пункт. Инна заподозрила, что именно на этот. И тут её окликнули:

– Инна, с добрым утром!

Она оглянулась. У борта в шезлонге возлежало толстое тело в чёрно-желтом, осиной расцветки, купальнике и приветливо махало ей рукой. «Лана, вчерашняя знакомая из столовой» – узнала Инка белёсый ёжик волос. И подошла.

– Привет.

– Что, тоже не спится? – Лана села, сдвинула очки на макушку и показала на место рядом с собой.

– Да вот, захотелось с утра к морю сходить. Только мелкое тут оно.

Инка огляделась, нашла свободный лежак и, подтянув его поближе к Лане, села.

– Да не то слово – лужа! – согласилась Лана и легла обратно. – Только в бассейне и купаюсь.

– Слушай, я тут увидела… Специально к русским туристам просьба не писать в бассейн. По-моему, к нам тут относятся как-то пристрастно!

– Да ладно, нормально относятся. Только если наши мужики, козлы, налакаются и в воду лезут, а потом расслабляются и вылезать не хотят, что с ними делать?

– Ну, зря ты так… Наверное, это больше к детям относится, они в воду сикают.

– Да хоть к кому! а записки эти – фигня, кто их читает. Они, я слышала, в воду какую-то химию добавляют, и если кто напустит – вокруг него вода зелёной становится. Умора, да? Сразу видно, кто нашкодил! Видно, вокруг наших вода то и дело зелёная, раз по-русски про «не ссать» написали!

– Фу, сразу расхотелось в воду лезть, – передёрнула плечами Инка. – Лучше уж в море, на мелководье.

– Ты лучше приходи по отливу рыбок посмотреть. Красивые! Прямо как из аквариума, только большие.

– А когда отлив? – заинтересовалась Инка. Рыбок она пыталась увидеть в это утро, но ни одна не показалась, пока она бродила по понтону от берега и обратно.

– А после трёх и начнётся. Весь отель сбегается. Только ты босиком в воду не лезь – тут кораллы, порежешься. Слушай, а как тебе вчерашнее шоу? Правда, ребята – просто цыпочки!

– Я не была на шоу, спать ушла почти сразу после ужина, – сказала Инка и, подумав, добавила. – Я на пляж ходила вечером, на звёзды поглядеть. И ко мне какой-то хмырь привязался, еле отбилась.

– Да ну, правда что ли? – приподнялась на локте Лана. – Что за хмырь?

– Какой-то француз. Решил, видишь ли, что если я одна «на пляжу сижу», значит, на романтические знакомства напрашиваюсь. Такое настроение испортил, козёл!

– Слушай, Ин, как интересно. Француз… – мечтательно протянула Лана. – Француза у меня ещё не было. Говорят, любовники они – потрясающие. Слушай, а ведь это идея! Сижу, такая, смотрю на звёзды, а он подходит…

«Если решиться после вчерашнего, – хмыкнула Инка. – Впрочем, глядишь, в этот вечер повезёт. Обоим».

– А я так чудно время провела! – продолжала Лана. – Такой мальчик мне вчера попался! Так массаж классно делает! Такой ласковый!

– Лана, ты извини, но мне уже пора, – поднялась Инка, не желая слушать подробности про Ланины сексуальные эксперименты. – Я ещё душ хочу принять до завтрака. И вообще, голова что-то разболелась.

– Это от воздержания, – хмыкнула толстуха, но Инка уже не слушала, – спешила в номер.

Номер выглядел так, словно в нем ночевала развесёлая компания: обе кровати разворошены, ком одеяла на диване. Инка закинула постель обратно на кровать, решив позднее, после завтрака, всё-таки исследовать, откуда берутся муравьи. Может, у них гнездо где-нибудь под матрасом?

Завтрак был чуть менее изобильным, чем ужин, но тоже достаточно роскошным. По крайней мере, фруктов и десертов было не меньше, чем вчера, и Инка с удовольствием присовокупила к омлету апельсин, яблоко и пирожное со взбитыми сливками. Она ела медленно, приглядываясь к публике. Речь со всех сторон доносилась разноязыкая – итальянская, французская, английская, немецкая. Но всё-таки преимущественно – русская. И весь народ держался парами-тройками. А таких, как она, одиночек, что-то не наблюдалось. Инка неторопливо снимала ложечкой взбитые сливки с бисквита, и вдруг очень остро почувствовала своё одиночество. Сидит тут одна, за тридевять земель от дома, в отеле с каким-то странным отношением к одиноким женщинам, пирожное трескает. Скорее бы уже Николай Евгеньевич прилетал, с ним как-то спокойнее. По крайней мере, он таких отелей сотни две на своём веку перебрал, сам рассказывал. И с ним жизнь вернётся в более-менее привычную колею, а желанный отпуск у моря перестанет напоминать какие-то сомнительные похождения.

Из ресторана Инка ушла одна из последних, перед закрытием. Подумала было сбегать на ресепшн, покараулить – а вдруг Николай Евгеньевич вот-вот приедет! Но решила не глупить: даже если он вылетел утренним рейсом, в Хургаду прибудет не раньше двенадцати, да пока таможню пройдёт и до отеля доберётся – час уже будет. Не сидеть же ей, как сироте или собачонке какой, у порога, минуты считать! Лучше найти какое-нибудь занятие, чтобы время быстрее летело.

Занятия предлагались тут же, целым списком на стенде у ресторана: аква-аэробика, танец живота, теннис, водное поло, ручная роспись кружек и тарелок. Последнее её заинтересовало, – Инка с весны пристрастилась разрисовывать акриловыми красками литровые банки. Вернее, не совсем банки, а вазы, которые она из них делала. Была у неё своя технология: пластиковая бутылка плавится, тёплая масса быстро, пока не остыла, лепится фигурным краем на горлышко банки. Потом эта конструкция разрисовывается и получается нечто вполне приличное. Инка такими вазами одарила и всех своих подружек, и бабулиных. Те ахали – авторская работа, Инка радостно смущалась, а бабуля оставалась довольной, что «дёшево и сердито». Занятия с красками начинались через двадцать минут, и Инка отправилась искать павильон, отмеченный на стенде крестиком.