Ширли Конран - Кружево-2 Страница 10

– Да, последний опрос, проведенный нами, показал, что большинство наших читательниц продолжают работать и после того, как создают семью, – осторожно заметила одна из журналисток. Взяв с тарелки веточку сельдерея, она вертела ее в руках точно так же, как это обычно делала Джуди. Журналистка как раз сейчас работала над статьей о языке жестов на службе, где доказывала, что подражание начальству в манере движений ведет к взаимной симпатии.

– Вот именно, – подхватила Джуди. – Этого нельзя не учитывать. Давайте же выясним все, что думают наши читатели о детстве, материнстве, приемных родителях, словом, о проблеме в целом.

В воцарившейся полной удивления тишине она продолжала:

– Хорошо бы мы стали несколько менее «местными», более интернациональными. Почему бы, например, не давать материалы о европейских звездах? Начав, конечно, со звезд экрана.

– Но наши читатели никоим образом не связаны с этими европейскими звездами, – заметил Том Шварц, партнер Джуди по издательству. Перемигнувшись через стол со своей женой Кейт, Том продолжал: – Инстинкт подсказывает мне, что наших читательниц интересует прежде всего идентификация себя в жизни. А все эти заокеанские секс-звезды – не из мира тех, кто любит «Вэв!»…

Джуди хотела было резко возразить, но сдержалась. Всего лишь двадцать четыре часа назад она тоже была уверена, что Лили не более чем обаятельная, но совершенно неуместная на страницах «Вэв!» надоевшая уже штучка.

Кейт была недовольна демаршем Тома. Джуди просила ее предложить очерк о Лили, не раскрывая перед сотрудниками всех карт. Теперь же ей предстояло выступить на публике с мнением, отличным от того, что только что сказал муж. Не без некоторого внутреннего трепета она произнесла:

– Конечно, во всяком новом эксперименте есть доля риска. Но я решила, что в декабрьском номере мы поместим большое интервью с Лили.

Выпускающий редактор посмотрела на Кейт таким взглядом, будто только что вместо канапе с икрой она проглотила жабу, и отчеканила:

– Но уже поздно. Номер сверстан. Переделка может стоить нам целого состояния.

– Это будет «кавер-стори»,[2] и, чего бы это нам ни стоило, мы поместим материал, – отрезала Кейт. – Я бы хотела пустить под него два разворота, тем более фото на обложку уже готово и мы его завтра получим. – Кейт скосила глаза в сторону Джуди, и та едва заметно моргнула в ответ из-под своих затемненных очков.

Сотрудники, безусловно ценившие в Кейт ее меткость суждений и профессионализм, были раздражены, но не удивлены. Ее предыдущая работа в различных газетах выработала тот стиль, который сослуживцы называли «задержите верстку, я хочу поменять полосу». Ей, кажется, доставляло особое удовольствие поломать в последнюю минуту редакционные планы ради какой-нибудь «свежинки».

– Мы изложили историю Лили с самого начала, – продолжала Кейт. – Она согласилась рассказать нам все о своей карьере, даже о том, как она тринадцатилетней девочкой попала в порнокинематограф. Вещи, о которых она раньше никогда не рассказывала.

– И неудивительно, – тихо прошептал кто-то.

– А мы не сможем откопать какой-нибудь ее классический снимок для календаря? – спросил художественный редактор с другого конца стола. – Может быть, тот, с подснежником на пупке?

Джуди покачала головой.

– Никаких ранних снимков. Только портрет, сделанный специально для нас.

Кейт бросила на Джуди быстрый предупреждающий взгляд. Слишком уж явно в тоне главы журнала звучало личное отношение к этой проблеме.

– А как насчет мужчин в жизни Лили? – бросил еще один пробный шар Том, для которого было неясно, что же, собственно, замышляет его жена. Сегодня утром за завтраком Кейт была необычно сдержанна и почти ничего не рассказала о своей встрече с Лили.

– Все они, – начала объяснять Кейт, – фотограф, который заставлял ее сниматься в грязных фильмах и обдирал ее, пока…

– …Пока с ней не случился нервный срыв во время рекламной кампании ее первого нормального фильма, – продолжила Джуди. Она прекрасно помнила эту телевизионную кампанию, в организации которой сама принимала участие.

– Мы все знаем о ее связях, но о некоторых из них хотелось бы узнать больше. Например, о ее романе с греческим судовым магнатом Джо Старкосом, а после его смерти – с королем Абдуллой. И что у них происходит с Симоном Пуаном. Они собираются пожениться?

Кейт улыбнулась.

– Если собираются, то Лили обязательно сообщит нам об этом. Она обещала рассказать всю правду. Полагаю, вы найдете эту историю занимательной.

Когда все расходились из кабинета Джуди, Кейт ощутила чью-то руку у себя на плече.

– Задержись на минутку, – попросила Джуди. – Я хотела бы поговорить с тобой.

Кейт опустилась на кремового цвета диван.

– Это бесполезно. Ты не сможешь меня остановить. Я дошла… – Когда Кейт волновалась, ее британский акцент сказывался отчетливо. – Это ужасно, Джуди, но я чувствую себя совершенно подавленной всеми этими «программами равных возможностей» и проблемами контрацептивов. Я хочу вернуться к настоящим новостям.

– Кейт! Побойся Бога! Этот журнал был твоей идеей.

– Ты вполне справишься с ним, если назначишь на мое место Пэт Роджерс. Она, кстати, давно нуждается в повышении. Я уезжаю в Читтагонг.

– Но Кейт! Кому нужна книга о войне в горах Читтагонга? Мы не сможем продать и двух тысяч экземпляров.

– Не в том дело. Я чувствую, что ситуация накаляется.

– А где хоть этот Читтагонг? – Эйфория Джуди начала потихоньку исчезать. Конечно, в течение года она сможет справиться с журналом и без Кейт. Но в 1979 году Джуди планировала начать выпуск нового журнала, предназначенного поколению тех, кто вырос вместе с «Вэв!». Теперь, если не удастся уговорить Кейт, придется отложить новое издание.

– В Бангладеш, к востоку от дельты Ганга. Читтагонг не изменил своего положения с тех пор, как месяц назад ты меня о нем спрашивала. Бенгальцы воюют с горными племенами уже семь лет, с момента основания Бангладеш. Погибли уже тысячи людей, но, поскольку все это так далеко, никто не знает, что там на самом деле происходит. – Кейт начала чувствовать раздражение. – Послушай, Джуди! Именно благодаря тебе я стала писательницей. Ты заставила меня взяться за мою первую книгу. Теперь, будь другом, позволь мне осуществить мою идефикс.

Кейт вышла из кабинета, но через секунду вновь туда заглянула:

– Там тебя дожидается какой-то огромный человек, похожий на Тарзана. Кто это?

– Наш тренер по гимнастике. Мы решили, что нам всем в течение дня необходима хотя бы часовая разрядка.

Кейт рассмеялась:

– Это в тебе чисто ирландское. Ты не можешь позволить своим сотрудникам даже в обеденный перерыв выйти из конторы.