Марта Таро - Кинжал с мальтийским крестом Страница 11

С тех пор прошёл год. Юлия давно и в подробностях разузнала всё о своей сопернице, которой Ник собирался и не успел сделать предложение. Графиня Самойлова так и не решилась лично познакомиться с несостоявшейся невестой своего мужа, но внимательно присмотрелась к этой девице на балах. Они оказались похожи: черноглазые брюнетки, да и чертами напоминали друг друга. Почему же Ник так и не смог забыть эту Александрин? Почему до сих пор сох по ней? Ведь ничем иным нельзя было объяснить то, что этот гордец проводил время со шлюхами, но так ни разу больше и не лёг в постель жены.

Чтобы досадить мужу и вызвать его ревность, Юлия у него на глазах принялась кокетничать с управляющим Мишковским. Она надеялась, что Ник не оставит её роман с поляком без внимания. Он и не оставил – только в дураках оказалась она сама. Управляющий каждый день приносил ей на подпись разные бумаги. Понятное дело, что она ничего в них не понимала, но безбоязненно подписывала, ведь Мишковского ей прислал дед, к тому же Юлия сделала поляка своим любовником – а значит, рабом. Но, как видно, раньше нужно было спросить у тётки Багратион, кто такой Алкивиад, тогда бы Юлия знала, что этот грек славился не только изумительной красотой и необузданными страстями, но и тем, что покорял не только женщин, но и мужчин.

– Жюли, ты с ума сошла? Зачем ты подписываешь заёмные письма на такие огромные суммы?! – спросил у неё примчавшийся в Москву взбешённый дед.

– Какие письма? Я подписываю лишь то, что приносит Мишковский.

– Боже мой!.. – ужаснулся граф Литта и бросился собирать по Москве слухи о поведении зятя и управляющего.

То, что он узнал, оказалось катастрофой. Вся Первопрестольная с замиранием сердца следит за тем, как Николай Самойлов спускает огромные суммы, полученные под заёмные письма жены, а влюблённый в него Мишковский помогает графу продавать имущество Юлии.

Дед умолил свою девочку хоть на время переехать к нему, чтобы оградить и от распутного мужа, и от вора-любовника. Скрепя сердце Юлия подчинилась, но теперь заскучала и рвалась обратно. Она уже твёрдо решила, что уедет, осталось придумать, как это сделать, не поссорившись со стариком.

«Дед уволил Мишковского, и теперь Ник остался дома один, – размышляла Юлия. – Можно ведь и обманом затащить мужа в постель. Хватит ждать у моря погоды. Если Ник ходит к шлюхам, значит, без женщин всё-таки не может. Надо дождаться, когда он напьется и заснет, и прошмыгнуть в его спальню, а потом он уже никуда не денется».

Нарисованные воображением картины оказались одна заманчивей другой, только от одного предвкушения по жилам разлилось приятное тепло. Ник ведь так хорош! Его синие глаза и каштановые кудри сводили женщин с ума. Сколько таких обезумевших по нему сохло? И не сосчитать. Юлия не стала исключением, а то, что муж уже год не падал к её ногам, сильно задевало. Она не могла думать ни о чём другом.

«Решено – завтра же домой», – пообещала она себе. Настроение сразу улучшилось. Теперь нужно объявить деду о своём решении. Юлия пошла искать старика. Но того нигде не было. Один из лакеев сообщил, что дед удалился в кабинет для беседы с князем Шварценбергом. Юлия помнила человека с таким именем – величественного худого старца. Тот был другом деда и приором Мальтийского ордена в одной из европейских стран, а его племянник Александр, гостивший в их доме во время коронации, был очень даже приятным малым. Решив, что, поздоровавшись со старым князем, она польстит самолюбию деда, а тот, раздобрев, отпустит её, Юлия постучала в двери кабинета и тут же заглянула внутрь.

– Можно, дедушка?

– Заходи, дорогая, – пригласил Литта. – Познакомься с князем Шварценбергом.

Юлия повернулась к гостю, но вместо высохшего старца увидела красавчика-Александра.

– Алекс, так вы теперь князь? – удивилась она.

– К сожалению, ваше сиятельство, – ненавязчиво подчеркнув официальное обращение, ответил Шварценберг. – Дядя недавно скончался, и титул перешёл ко мне.

– Царствие небесное моему дорогому другу Иоганну, – перекрестился Литта и объяснил внучке: – Алекс – единственный наследник и отца, и дяди. Теперь он должен жениться и родить наследника. Древний княжеский род требует продолжения.

Юлии это совсем не касалось, но почему-то слова деда её задели. Если бы у них с Ником появился ребёнок, это всё изменило бы, но этого не случилось, и вот теперь дед ронял напыщенные фразы о долге перед родом и наследниках.

Юлия вгляделась в гостя. Хорош, конечно, хоть и не так ярок, как её Ник. Всё дело в контрастах. У Ника они так разительно прекрасны, а этот… При черных волосах карие глаза редкого орехового оттенка тоже кажутся тёмными. Лицо, пожалуй, жестковато… Впрочем, если не придираться, нельзя было отрицать, что Шварценберг – отличный образчик настоящего мужчины.

«Может, он, конечно, и не так искусен в постели, как Ник, но явно силен и вынослив. Его надолго хватит, – определила Юлия. – Незачем Шварценбергу жениться, обойдется без наследников. Пусть лучше развлекает меня, пока Ник не вернётся в семью».

Юлия просияла лучезарной улыбкой и скользнула по лицу гостя коронным «бархатистым» взглядом. Обычно это действовало безотказно… Теперь добавить в голос немного ласки, и дело сделано:

– Дорогой Алекс, примите мои соболезнования. Я хорошо помню князя Иоганна. Он был прекрасным человеком. Пусть покоится с миром.

Юлия сама себе нравилась – ангел, да и только. Гость явно растрогался.

– Благодарю вас, – с чувством ответил он. – Я считал дядю самым близким и родным человеком.

– Ничего не попишешь, дружок. На небесах лучше знают, кому какой черёд уготован, – посочувствовал Литта и тут же пригласил: – Прошу, отобедайте с нами. За трапезой мы помянем моего доброго друга.

Шварценберг предсказуемо согласился, и все прошли в столовую. Юлия удивлялась деду: тот за обедом без устали вспоминал князя Иоганна и их былую дружбу – только об этом и говорил. В конце концов старик так растрогался, что на глаза его навернулись слёзы.

– Ну, Алекс, благодарю! Какие трогательные воспоминания… Я так взволнован, – сказал он и вытер глаза. – Приходите к нам почаще, вы так похожи на моего доброго Иоганна. Глядя на вас, я буду вспоминать свою молодость…

Граф поднялся и, выразительно глянув на внучку, попросил:

– Жюли, проводи князя вместо меня, а я пойду в спальню, полежу.

– Вам плохо, дедушка?

– Нет, дорогая, это всего лишь старость. Волнения мне уже не по силам. Ты не задерживай нашего гостя, он приехал с коротким визитом, а я заставил его обедать. Не будем навязываться со своим гостеприимством.

Литта пожал гостю руку и вышел. Шварценберг поблагодарил хозяйку и явно собирался откланяться, но в планы Юлии это не входило. Она усмехнулась и взяла гостя под руку.

– Вы приняли близко к сердцу дедушкины намёки? Думаете, что он боится оставлять меня с вами наедине?.. Ну, не без этого. Но всё равно приезжайте к нам вечером. Я вас приглашаю на маленький раут. Только не говорите, что вы собирались поехать играть. Я этого не переживу!

– Сегодня я должен сопровождать мать и кузину в гости к знакомым.

– Как скучно, – вздохнула Юлия, – и куда вас везут?

– …К Римским-Корсаковым.

Пауза перед ответом гостя оказалась гораздо длиннее, чем нужно: Шварценберг явно знал о том, в кого прежде был влюблён Ник. Да к тому же собирался ехать в дом её соперницы. Юлия оскорбилась. Да что же это такое?! Все, как видно, сговорились выставлять её дурой. Ну уж, нет! Она этого не допустит!

Юлия мгновенно сообразила, что делать.

– Дед рассказывал, что ваш дом стоит рядом с церковью Успения Пресвятой Богородицы в Котельниках. Я давно там не была. Может, вы сопроводите меня в этот храм, а потом пригласите в гости на чашку чая? – Она замерла в ожидании ответа.

Собеседник молчал. Юлия вспыхнула, ещё мгновение – и она выскочила бы из комнаты, но Шварценберг кивнул и без улыбки ответил:

– Почту за честь.

– Тогда поехали…

Намёк на соперницу настолько разозлил Юлию, что она в ярости сожгла для себя все мосты: специально отправилась в гости в экипаже нового кавалера – пусть вся Москва знает. И завидует.

Открытый экипаж медленно катил по улицам Москвы, и всякий желающий мог лицезреть князя Шварценберга рядом с чужой женой. Но, похоже, Юлия не считала это скандальным. Или просто манкировала приличиями. Для Александра не было секретом, насколько она избалована и эгоистична, но до сих пор это его совершенно не касалось. А что делать теперь?.. Юлия заливалась низким грудным смехом и повествовала о своих победах при дворе. Александр лишь изредка вставлял в разговор краткие фразы, а сам всё пытался понять, что же его теперь ждёт.

Впереди засверкали на солнце кресты церкви Успения Пресвятой Богородицы. Александр мысленно чертыхнулся. Он даже не представлял, что будет делать в православном храме рядом с чужой женой. Может, Юлия сама ему всё объяснит?