Джеки Коллинз - Месть Лаки Страница 11

Что касалось Бадди, то он, похоже, был влюблен в Мэри Лу по-настоящему, и Ленни было очень любопытно наблюдать за его маневрами вокруг актрисы. Бадди был известным ловеласом, у которого всегда был наготове пустующий трейлер, куда он без стеснения приглашал приглянувшихся ему женщин. С Мэри Лу он, однако, вел себя на удивление робко и застенчиво, что в сочетании с его обычно яркой одеждой и походочкой а-ля Фредди Мерфи производило весьма комическое впечатление.

— Эй, она ведь замужем, — негромко сказал Ленни, перехватив исполненный вожделения взгляд Бадди.

— Я знаю, — буркнул тот, продолжая переустанавливать софиты для последней сцены. — Не понимаю только, почему это должно меня останавливать…

— Но-но, она не просто замужем — она замужем за моим шурином.

— Счастливчик он, твой шурин, — заметил Бадди с самым сокрушенным видом.

— Не стану спорить, — согласился Ленни. — Членам нашей семьи вообще очень везет в этом смысле. Взять хотя бы мою жену… Впрочем, что тут говорить! Ты и сам ее видел.

— Видел, — кивнул Бадди. — И вполне с тобой согласен, только… Скажи мне одну вещь, Ленни, только честно… Неужели тебе никогда не бывает с ней трудно?

— Трудно? С Лаки? Что ты имеешь в виду?

— Ну, понимаешь… Она у тебя заправляет студией и сама принимает все важные решения.

Твоя Лаки имеет в Голливуде очень большой вес, и…

— Ах, вот ты о чем! — Ленни рассмеялся. — Ты считаешь, что это меня как-то задевает?

— Ну, я не это хотел сказать…

— Да ладно, Бад, я прекрасно тебя понял. Нет, мое самолюбие нисколько не страдает, хотя я прекрасно понимаю, что сам бы я с этим делом не справился.

— С чем? С руководством собственной студией?

— Нет, с тем вниманием, которое постоянно уделяют Лаки газеты, актеры и все ее окружение.

— Позволь тебе не поверить, Ленни. Это…

— Я серьезно! — перебил его Ленни. — Я-то знаю, что это такое. Когда я был актером, я тоже был вроде как знаменит, и, должен сказать честно, выносить это не очень легко. Женщины травили меня, как зайца, и я постоянно обнаруживал в карманах записки с телефонными номерами или получал по почте фотографии обнаженных красоток, которые были не прочь со мной переспать. Некоторые доходили до того, что пытались ворваться ко мне в номер… Нет, уж лучше никакого внимания, чем такое, а ведь я все-таки мужчина. Будь я женщиной, мне было бы труднее.

— А мне кажется, что ты преувеличиваешь трудности и опасности, которыми чревата популярность, — заявил Бадди и многозначительно подмигнул.

— Думай как хочешь, — пожал плечами Ленни. — А сейчас я буду тебе очень благодарен, если ты перестанешь пялиться на Мэри Лу и займешься своим прямым делом. По-моему, нужно еще немного развернуть пятый и восьмой софиты.

Джино Сантанджело посмотрел на себя в зеркало и, поправив «бабочку», вздохнул. Он был вполне одет и готов к выходу, но его это не удивляло: когда тебе восемьдесят семь, на то, чтобы привести себя в порядок, нужно совсем мало времени. Не понимал он другого — когда же, черт побери, он успел так состариться?

В глубине души Джино по-прежнему считал себя сорокалетним, и большую часть времени он именно так себя и чувствовал. Как и в прежние годы, он был бодр и готов к действиям и, лишь глядя на себя в зеркало, замечал седые волосы и вспоминал о своем более чем солидном возрасте и о тех мелких неприятностях, на которые обычно не обращал внимания. Боль в суставах в сырые, холодные вечера, необходимость вставать в туалет по десять раз за ночь, легкая дрожь в руках и коленях, ощущавшаяся каждый раз после сколько-нибудь значительных физических усилий, — от всего этого Джино обычно отмахивался, считая временным недомоганием, и, лишь вспоминая о своих годах, он с горечью сознавал, что это уже не случайность, а система. Что ж, стареть было, конечно, очень неприятно, однако альтернатива была еще хуже, и Джино легко утешался тем, что вспоминал известную поговорку, которую переиначил на свой лад: «Если ты встал утром и у тебя все болит, значит, ты еще не умер».

— Я еще не умер, — сказал он своему отражению в зеркале. — Не умер и не собираюсь!

С этими словами Джино стряхнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку и перешел в гостиную своей роскошной квартиры на бульваре Уилшир. Там он налил себе на два пальца виски и выпил одним глотком. Иных лекарств Джино не признавал. «Единственного врача, которому я доверяю, — часто говорил он Лаки, — зовут» Джек Дэниэлс». Все остальные — просто шарлатаны «.

Вспомнив о Лаки, Джино улыбнулся. Сильная, умная, ловкая, она обладала завидным чутьем и умела быстро принимать точные решения.

Другой дочери он не хотел, хотя иногда ему было с ней трудно. Впрочем, удивляться тут не приходилось: в последнее время Джино все чаще и чаще думал о том, что Лаки — точь-в-точь он сам, только в юбке, а двум медведям в одной берлоге тесно. К счастью, они могли по достоинству оценить и понять друг друга, а из понимания родились уважение и крепкая любовь.

Да, Джино уважал свою дочь и гордился ею.

Поэтому-то он и прилетел из Палм-Спрингс в Лос-Анджелес, чтобы присутствовать на приеме в честь Лаки. Жена Джино Пейдж тоже собиралась приехать с ним, но буквально накануне отъезда ее уложила в постель сильная простуда, и ей пришлось остаться дома. Пейдж была славной женщиной: она прекрасно относилась к Лаки, да и с Джино они отлично ладили, хотя Пейдж и была младше своего мужа на три десятка лет. Джино особенно нравился ее жизнерадостный характер, не говоря уж о теле — миниатюрном, но сильном, которое до сих пор его волновало. Правда, сейчас Джино интересовался сексом уже не так, как когда-то, однако у него до сих пор не было проблем с потенцией, и он вовсю этим пользовался — к немалому изумлению своего лечащего врача, которому, впрочем, Джино позволял только наблюдать себя.

— Тебе уже восемьдесят семь, Джино! — сказал ему врач буквально на прошлой неделе. — Когда это прекратится?

— Никогда, док, — рассмеялся Джино в ответ. — В этом секрет моего долголетия.

Но, несмотря на свою привязанность к Пейдж, Джино так и не смог забыть Марию — свою первую жену и единственную настоящую любовь. Ее гибель потрясла его и изменила всю его жизнь. Даже сейчас, много лет спустя, Джино не забывал о мерах предосторожности, пользуясь услугами частного охранного агентства, которое он сам основал и для которого подбирал людей.

Он и Лаки убеждал воспользоваться услугами квалифицированных телохранителей, но она только отмахивалась, считая, что со смертью последнего из Боннатти многолетняя вендетта закончилась и они могут вздохнуть спокойно. Но Джино так не считал. Он твердо знал, что у семьи Сантанджело до сих пор очень много врагов, тайных и явных, которые только и ждут подходящего момента, чтобы нанести удар.