Линда Ховард - Наслаждение Маккензи Страница 11

Близость сильного человека оказалась странно успокаивающей. Похитители вызвали только страх и омерзение, оскорбили ее женское достоинство. После того, как они ушли и оставили ее связанной в холоде и темноте, у Бэрри появилась мысль, сможет ли она когда-нибудь снова поверить мужчине. Ответ, по крайней мере относительно этого человека, был «да».

Бэрри благодарно оперлась на спину спасителя, ослабевшая и уставшая, и прижалась щекой. Жар сильного тела проникал через грубый материал экипировки, оставившей след на ее коже. От мужчины даже запах исходил жаркий, заметила девушка как в тумане, чисто мужская приятная смесь пота и мускуса, которые усилия и напряжение превратили в опьяняющий аромат, напоминающий лучший виски. Маккензи. Он назвал себя Маккензи, когда наклонился к ней и представился.

Боже, какой же он теплый, и как же она замерзла! Каменный пол под босыми ногами Бэрри, казалось, гнал волны холода вверх по ее ногам. Хотя большая мужская рубашка закрывала тело до самых колен, но под ней же ничего не было. Ее продолжало трясти.

Целую вечность они стояли в темной пустой комнате, прислушиваясь к удаляющимся выстрелам, затихающим крикам и ругательствам, прислушиваясь к звукам так долго, что Бэрри провалилась в полудрему, привалившись к его спине всем телом и даже положив голову. Не человек, а скала – неподвижный, безмолвный. Раньше Бэрри не поверила бы в такую нечеловеческую выдержку. Ни одного движения в поисках более удобной позиции, ни намека на усталость. Девушка ощущала только медленное дыхание. Чувство было такое, словно она лежит на матрасе в бассейне, волны мягко поднимаются и опускаются, поднимаются и опускаются…

Бэрри проснулась, когда он легонько потряс ее.

– Они думают, что мы убежали, – прошептал моряк. – Ни звука, пока я не проверю коридор.

Послушно отодвинувшись, Бэрри чуть не заплакала от потери теплой надежной опоры. Мужчина включил фонарик и повел вокруг тоненьким лучом: комната была пуста, за исключением нескольких старых коробок, покрытых толстым слоем пыли. На противоположной стене отсвечивало единственное окно, но моряк водил фонарем осторожно, не давая возможности тонкому лучу выдать их тайное убежище. Похоже, комнату не использовали очень давно.

Мужчина почти уткнулся ртом в ее ухо. Теплое дыхание касалось кожи при каждом слове.

– Нам нужно покинуть этот дом. Мои люди будут прикрывать наш тыл, но, скорее всего, мы не сможем присоединиться к ним до следующей ночи. Требуется найти надежное укрытие. Что вы знаете о планировке здания?

Бэрри покачала головой и, следуя его примеру, поднялась на носочки и потянулась губами к уху моряка.

– Ничего, – прошептала она. – Меня привезли с повязкой на глазах.

Он коротко кивнул и отодвинулся. И снова Бэрри без физического контакта с ним почувствовала себя потерянной, покинутой. Понятно, что непреодолимое желание прижаться к надежному теплому телу всего лишь временная слабость, но девушка так нуждалась в нем, что желание превращалось в боль. Бэрри ничего не хотелось больше, чем прильнуть к нему, почувствовать тепло живого тела, убедиться, что она не одинока. Хотелось постоянно прикасаться к стальной силе, которая стояла между ней и похитившими ее ублюдками.

Временная слабость или нет, но Бэрри ненавидела ту часть своего я, которой был жизненно необходим этот человек. Опять всплывали неприятные воспоминания о том, как она цеплялась за отца после гибели матери и брата. Принимая во внимание, что тогда она была ребенком, тесные отношения, сложившиеся между ней и отцом, большей частью стали благом. Когда Бэрри поняла, насколько сковывающими были эти отношения, то начала осторожно отдаляться. Но как только случилась беда, первым делом опять цепляется за первого встречного. Неужели она всю жизнь, при каждой неприятности, будет обвиваться вьюном? Бэрри не могла допустить такого, не хотела прожить жизнь слабой и зависимой женщины. Кошмар последних суток показал, что охрана, насколько бы надежной она не казалась, имеет слабые места. Вместо зависимости от других лучше воспитывать в себе стойкость, которая в ней точно есть, но никогда не была востребована. С сегодняшнего дня все изменится.

Возможно, уже изменилось. Раскаленный гнев, поддерживающий ее в то время, когда она лежала обнаженная и привязанная к кровати, до сих пор не утихал. Даже нечеловеческая усталость его не погасила. Поэтому Бэрри не собиралась поддаваться слабости, не позволяла себе сделать ни одного движения, которое бы помешало Маккензи. Вместо этого она напрягла колени, расправила плечи и прошептала:

– Что мы будем делать? Чем я могу помочь?

Так как грязное окно не загораживали светонепроницаемые занавески, Бэрри смогла частично разглядеть черты его лица, когда он повернулся в ее сторону. Половина лица моряка пряталась в тени, но тусклый свет луны падал на скулы, подчеркивая сильную линию челюсти и четко очерченный рот, как у старинных греческих изваяний.

– Я должен вас ненадолго оставить, – предупредил он. – Продержитесь?

Паника взорвалась у нее в животе и груди. Бэрри едва успела подавить крик протеста, который мог выдать их присутствие. Она стиснула зубы и решила вслух не отвечать, опасаясь не удержать крика, и только кивнула.

Он колебался. Бэрри чувствовала оценивающий взгляд, словно он ощущал ее страх и пытался для себя решить, насколько безопасно оставлять девушку без присмотра. Через несколько секунд Маккензи коротко кивнул, признавая ее решимость или, по крайней мере, право надеяться на себя.

– Я буду через полчаса. Обещаю.

Моряк достал из жилета пакет и развернул. Это оказалось что-то вроде одеяла, которым он и обернул девушку. И хотя ткань была очень тонкой, обессиленное тело Бэрри начало немедленно согреваться. Едва мужчина отодвинулся, как края одеяла разошлись. Бэрри сердито их сжала, чтобы сохранить тепло до последней капельки. К тому времени, как девушка укуталась, моряк открыл дверь с едва слышным скрипом и выскользнул в коридор так же бесшумно, как делал все остальное. Дверь закрылась, и снова она оказалась одна в темноте.

***

Все чувства вопили, протестуя, но Бэрри их проигнорировала. Просто сконцентрировалась на том, чтобы вести себя насколько возможно бесшумно, прислушиваясь к окружающим звукам, которые могли подсказать, что происходит в здании. Слабый шум на улице – последствия стрельбы, которая встревожила ближайших жителей – постепенно затихал. Толстые каменные стены здания приглушали все звуки. В самом здании установилась тишина. Неужели похитители покинули убежище после ее предполагаемого спасения? Может они преследовали оставшихся членов группы Маккензи, считая, что она ушла с ними?