Наина Куманяева - Мир был на пороге конца Страница 12

– Откуда вы узнали о моем отъезде?

– Мне сказал об этом один из вестовых, когда я велел ему отнести к вам письмо. По-видимому, он слышал об этом в комендатуре. – Я вспомнила о том, что к Фриде действительно приходил один из вестовых. – Я поспешил на вокзал, предварительно разбудив владельца цветочного магазина. Я сейчас принесу вам цветы в вагон. У нас еще есть немного времени…

И он побежал в вагон, в спешке столкнувшись с каким-то разгуливавшим взад и вперед по перрону человеком. То был мой сосед в пальто горчичного цвета. Пробормотав несколько слов извинения, Руди бросился ко мне.

– Прекрасная Наталья, – такова была его обычная манера обращения, – если бы вы знали, как я огорчен вашим отъездом! Вот, возьмите цветы! Пусть они вам поведают о моем отчаянии и нашепчут вам о том, в чем у меня никогда не будет мужества признаться вам.

В устах этого красивого двадцатилетнего юноши, такого привлекательного в своем мундире, слова эти прозвучали так искренне, что я была тронута.

Он протянул мне розы, наполнившие своим благоуханием все купе. Я спрятала лицо в цветы.

– Руди, розы великолепны, каждый раз, когда я буду глядеть на них, я буду вспоминать вас. Но надо раздобыть для цветов воду…

Я отыскала умывальник, наполнила вазочку водой и положила в него цветы.

Повернувшись, я увидела, что Руди стоит за моей спиной и протягивает мне руки. Он отшвырнул свою фуражку, и теперь его светлые волосы мерцали как золото. Взяв мои руки, он коснулся их губами и затем мы сели на сиденье.

– Что случилось?

Я пожала плечами.

– В замке поднялась суматоха из-за бежавшего русского…

– Русского?

– Да. Разве вы ничего не знали об этом?

Руди покачал головой.

– Мы слышали о том, что бежал один из заключенных и что этот болван Гагенбек потерял из-за этого должность…

– Он вышел в отставку!

Руди удивленно поглядел на меня.

– Вы знаете даже больше, чем я! Бедняга! Между нами говоря, Натали, батальонный командир созвал сегодня после обеда офицеров и запретил им говорить о случившемся ночью. Но какое все это имеет отношение к вам?

– Мне кажется, что присутствие русской подданной поблизости от замка является нежелательным.

– Для кого это является нежелательным?

– Для некоего господина Гланца, для доктора Адольфа Гланца. Вы его знаете, Руди?

Мой провожатый покачал головой.

– Никогда не слышал о нем! Он из штаба корпуса?

– Нет, штатский.

Руди поморщился:

– Должно быть, какой-нибудь полицейский.

– По-видимому, он пользуется очень большим влиянием. Доктор Кауфманн уплатил мне жалованье за шесть месяцев вперед и посоветовал немедленно возвратиться в Россию, в противном случае для меня могли бы возникнуть неприятности.

Руди бросил на меня странный взгляд и промолчал.

Затем он громко простонал:

– Но что я буду делать без моей прекрасной Натальи? Быть может, вы мне ответите на этот вопрос? – продекламировал он на трагический лад. – Ведь только благодаря вам моя жизнь в этом ужасном болоте была хоть сколько-нибудь сносной. Здесь можно покончить с собой! И подумать только, что мне предстоит просидеть в этой проклятой трясине по меньшей мере еще целый год!

Внезапно он умолк. Между нами легла тень – то был мой сосед, шедший по коридору вагона.

– Вы слишком суровы по отношению к Визенхольму, – сказала я, – мне кажется, что это очень милый городок и проживающие в нем люди – прелестны.

Руди скорчил гримасу.

– Вы это говорите, потому что никогда не были в Берлине.

Все офицеры, проживающие в Визенхольме, вечно говорили о Берлине, – то был конечный пункт их стремлений. Берлин, его рестораны, театры, женщины!..

Большинство офицеров были провинциалы, и блеск столицы ослеплял их. Но Руди фон Линц был в ином положении. Он был родом из хорошей семьи и полтора года прослужил в гвардейском полку. Он никогда не говорил мне о причинах, заставивших его перевестись в Визенхольм, но Соня фон Кломпе как-то сказала мне под секретом, что Руди проиграл в экартэ больше денег, чем он мог бы себе позволить, и в наказание его перевели в линейный полк в Визенхольме.

Наступило минутное молчание.

– По-видимому, вы отправляетесь прямо в Санкт-Петербург? – нерешительно спросил он.

– Должно быть.

Он мрачно кивнул головой.

– Мне не везет. Знаете ли вы, я написал вам сегодня письмо, которому уже не суждено было застать вас?

– Не знаю.

– Я прошу вас оставить мне ваш адрес в России.

Взглянув на дверь, он поднялся и осторожно выглянул в коридор. К моему изумлению, он, прежде чем повернуться ко мне, поспешил захлопнуть дверь.

– Дорогой Руди, мне кажется, это не совсем пристойно.

Он указал головой на соседнее отделение.

– Какая наглость! Ваш сосед все время стоял в коридоре и подслушивал наш разговор.

Впоследствии я вспомнила слова Руди, но тогда они не привлекли моего внимания, потому что я привыкла к тому, что скромные немцы в большинстве своем в дороге оказываются чрезвычайно любопытными людьми.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Простите!