Татьяна Полякова - Сжигая за собой мосты Страница 12

– Я не помнила, где лежит ключ от входной двери. К тому же на размышления у меня не было времени. Вот я и полезла в окно.

– А если бы решетки не оказалось?

Я вздохнула.

– Хороший вопрос. Пришлось бы прыгать со второго этажа или голосить «на помощь».

Следует признать, ночью я действительно вела себя очень странно, то есть я-то всему этому находила объяснение, но моему слушателю оно не казалось серьезным.

– Вы благополучно спустились на землю, – продолжал он, – но не вернулись в гостиницу, что было бы логично. Вызови вы полицию вовремя, и этого человека схватили бы на месте преступления. Кстати, почему вы так уверены, что это, к примеру, не обычный воришка?

– Вы что, издеваетесь?

– Нет, не издеваюсь, – серьезно ответил он. – Пытаюсь понять, что происходит. Простите, Жанна Александровна, но вы либо все это выдумали, либо…

– Либо что? – хмуро поинтересовалась я, сообразив, что продолжать он не намерен.

– Либо о делах вашего отца знаете гораздо больше, чем сочли нужным рассказать.

– Ничего я не знаю…

– Хорошо, – устало кивнул он. – Допустим, вы вообразили себя сыщиком и, вместо того чтобы просить о помощи, отправились выслеживать этого типа. С чего вы взяли, что люди в лодке, точнее, один из них, тот самый, что залез к вам в окно?

– Я же слышала их разговор, – напомнила я.

– Вы свободно владеете немецким?

– Да.

– И все же… вы ведь могли…

– Такое впечатление, что вы всячески стараетесь внушить мне мысль…

– О том, что итальянской полиции ваш рассказ покажется весьма подозрительным, – перебил он меня и многозначительно сказал: – Они и так считают вашего отца чуть ли не мафиози.

– Вы тоже так считаете? – возмутилась я.

– Поверьте, я только хочу помочь соотечественнице, оказавшейся в трудной ситуации. В этом, кстати, заключается моя работа, и я пытаюсь ее выполнить.

– А я вам мешаю?

– Себе, – поправил он. – В ваших рассказах очень много нереального, фантастического. Прошу вас серьезно отнестись к моей просьбе, взвешивайте свои слова.

Я сердито посмотрела на него, меня, разумеется, переполняло негодование.

– Вы мне предлагаете ничего не рассказывать полицейским?

– Боже избави. Если вы считаете, что рассказать необходимо…

– А вы так не считаете?

– Свою точку зрения я уже высказал: если вы все это не придумали, значит, вам известно гораздо больше. Гораздо. Вам следует быть до конца откровенной, в противном случае вы только запутаете следствие.

Я продолжала на него таращиться, и вдруг совершенно идиотская мысль пришла мне в голову: что, если мой отец разведчик, то есть работал на российскую разведку, и теперь этот тип просто пытается запудрить мне мозги? Целую минуту эта мысль казалась мне вполне вероятной, потом я выругалась про себя, нецензурно, разумеется. Смех, да и только, что он мог тут разведывать? Мой отец иногда представлялся мне большим ребенком, каковым, в сущности, и был. Бабка любила приговаривать: «дитя великовозрастное» и качала головой; подозреваю, она не видела повода гордиться сыном. Нет, конечно, она его очень любила, но, скорее всего, он не оправдал ее надежд, хотя о ее надеждах мне ничего не известно. «Я действительно увлекаюсь фантазиями», – подумала я с печалью, но отступать без боя не хотелось, и я задала еще вопрос:

– А этот тип, что ждал меня в номере, он что, тоже плод моего воображения?

– Он угрожал вам? – поднял брови Дмитрий Сергеевич.

– Нет, – съязвила я. – Напротив, сказал, что он мой ангел-хранитель.

– Вы считаете, к вам его приставил ваш отец?

Признаться, такое мне в голову не приходило, я опять замерла с открытым ртом, выглядела, должно быть, очень глупо, а чувствовала себя еще глупее.

– Отец? – обретя голос, повторила я и вновь задумалась, правда, рот закрыла.

– Зачем? – нашла в себе силы спросить я через некоторое время.

– Уверен, вам об этом лучше знать.

– Ничего я не знаю, – возмутилась я, но мысль об ангеле-хранителе накрепко засела в моей голове.

– Жанна Александровна, – очень мягко начал Дмитрий Сергеевич, – со стороны все выглядит приблизительно так: ваш отец оказался замешанным в некую опасную историю. Ни вы, ни я о ней ничего не знаем, – он поднял руку, избегая моих возражений. – Это, без сомнения, так. Его убийство тому доказательство. Поняв, что находится в опасности, он предупредил вас о некоем человеке, а еще позаботился об охране для вас. Я почти уверен, что в данных обстоятельствах он был просто обязан вам что-то объяснить, хотя бы что-то, – повторил он. – Единственно для того, чтобы не подвергать вас риску. Но вы категорически отказываетесь…

– Он мне ничего не объяснил, – возмутилась я.

– И вы не знаете, зачем он приехал в Италию? И из любопытства не поинтересовались, что было в конверте, полученном вашим отцом?

– Я вам все рассказала…

– Отлично.

Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Наверное, у него кончилось терпение. Однако, как выяснилось позже, два добрых дела он все-таки сделал, потому что ближе к вечеру сообщил:

– Владимир Шульгин действительно вылетел сегодня в Москву. Он был здесь по турпутевке, находился в Италии семь дней, живет в Кемерове, работает автослесарем.

– Не так часто мужчины путешествуют в одиночку, – буркнула я, услышав это.

– При желании каждая мелочь может казаться подозрительной, – помолчав немного, сказал он. – В любом случае он покинул Италию, так что угрожать вам не будет.

– Может, установить за ним наблюдение… По-видимому, Дмитрию Сергеевичу понадобилась вся его выдержка, чтоб ответить спокойно и без всякого намека на издевку:

– На каком основании? Вы уверены, что это он посетил вас ночью?

– Кто же еще? – я досадливо чертыхнулась, и на этом разговор закончился.

На следующий день он же сообщил мне, что ангел-хранитель звонил мне в номер из холла гостиницы. Это мои подозрения лишь усилило. К сожалению, этот факт усилил и сомнения Дмитрия Сергеевича, что, в общем-то, было понятно.

Покидая гостиницу, я нервно кусала губы – скверная привычка, но в тот момент мне было не до хороших манер. Я пыталась решить, должна ли я сообщить в полицию о событиях этой ночи, и если должна, то что?

Дмитрия Сергеевича, как видно, беседы со мной утомили, и он предпочел отмалчиваться. Так что решать пришлось самой. В конце концов я определилась: о ночном визитере я расскажу, о лодке, о разговоре на немецком тоже, а вот об ангеле-хранителе не стану… Чего доброго они и впрямь решат, что мой отец – мафиози и приставил ко мне охрану.